Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины

* * *

Освещение проблемы освобождения Руси от ордынского ига в советской историографии началось не сразу. Этому в значительной степени мешали доминировавшие в исторической литературе 20–30-х годов взгляды М. Н. Покровского, рассматривавшего ордынское иго», как прогрессивную историческую силу» [469] , не уделяя должного внимания освободительной борьбе русского народа. После критики школы Покровского в конце 30-х годов внимание к проблеме освобождения от ига возросло. В общих работах советских историков получила признание трактовка свержения ордынского ига К. Марксом как (процесса, шедшего параллельно с образованием единого Русского государства, а также подчеркивалась важность событий 1480 г. в этом процессе [470] .

469

Против исторической концепции М. Н. Покровского. Сб. статей, ч. 1. М.-Л., 1939, с. 121.

470

См.: Лебедев В. И. История СССР до XIX в. М., 1939, с. 157; Базилевич К. В. Образование Русского национального государства. М., 1940, с. 11.

В последующие десятилетия большое значение «стояния на Угре» как заключительного момента в освобождении от ордынского ига стало общепризнанным в советской историографии. Краткое освещение событий 1480 г. и характеристика их значения, стали обязательными для общих работ по истории СССР [471] , вошли практически во все учебники и учебные пособия.

Значительную роль в разработке проблемы сыграло введение в научный оборот некоторых ранее не использовавшихся памятников. К. В. Базилевичем был доказан тезис о появлении именно в результате событий 1480 г. ярлыка Ахмед-хана Ивану III [472] , в то время как в дореволюционной историографии он ошибочно датировался 1476 г. Оригинальный по своему освещению и оценке событий 1480 г. летописный памятник был открыт Я. С. Лурье [473] .

471

Очерки истории СССР. Период феодализма, ч. II (XIV–XV вв.). М., 1953, с, 287–292, 324–326; История СССР с древнейших времен до наших дней. Первая серия, т. 2. М, 1966, с. 124–125; и др.

472

См.: Базилевич К. В. Ярлык Ахмед-хана Ивану III. — Вестн. Моск. ун-та, 1948, № 1.

473

См.: Лурье Я. С. Новонайденный рассказ о «стоянии на Угре». — ТОДРЛ, т. 18. М.-Л., 1962.

В советский период широко развернулось источниковедческое и литературоведческое изучение летописных памятников, связанных со «стоянием на Угре». Это помогло конкретизировать представления о политической и идеологической направленности различных версий «Угорщины» [474] .

В советской историографии появился целый ряд монографий, в которых «стояние на Угре» затрагивалось в общем контексте борьбы русского народа против ордынского ига и образования Русского централизованного государства. По сравнению с работами дореволюционных авторов большое внимание было уделено показу роли народных масс в этом процессе [475] .

474

См.: Лурье Я. С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV — начала XVI в. М.-Л., 1960; Он же. Общерусские летописи XIV–XV вв. Л., 1976; Кудрявцев И. М. Указ. соч.; Он же. «Послание на Угру» Вассиана Рыло как памятник публицистики XV в. — ТОДРЛ, т. 8. М.-Л., 1951.

475

 См.: Павлов П. Н. Освобождение Руси от татаро-монгольского ига. Автореф. канд. дис. Л., 1951; Тихомиров М. Н. Средневековая Москва в XIV–XV вв. М., 1957; Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. М., 1960.

Подробное освещение события 1480 г. нашли в монографии К. В. Базилавича, посвященной внешней политике Русского единого государства [476] . «Стояние на Угре» К. В. Базилевич рассматривал в тесной связи с освещением отношений Руси с Крымским ханством, Ногайской Ордой, Ливанским Орденом и другими государствами, сделав вывод о значительной сложности международной обстановки, в которой оказалось Русское государство в 1480 г. Важное значение имела и критика исследователем методологии буржуазной историографии, отрывавшей явления внешней политики от глубинных социально-экономических процессов.

476

См.: Базилевич К. В. Внешняя политика Русского централизованного государства. Вторая половина XV в. М, 1952.

Исследования советских авторов показали важность учета при оценке событий 1480 г. тех социально-экономических и политических условий, которые сложились к этому времени в самой Большой Орде, а также отношений, существовавших в это время между татарскими ханствами [477] .

В ряде работ была конкретизирована картина русско-литовских отношений во время «стояния на Угре», показано место России в системе международных отношений в Европе конца XV — начала XVI в. [478]

477

См.: Греков Б. Д., Якубовский А. Ю. Золотая Орда и ее падение. М., 1950; Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. — Учен. зап. Мордовского гос. ун-та, вып. XI. Саранск, 1960.

478

См.: Артемов Н. Е. Московско-литовские отношения при Иване III. Автореф. канд. дис. Ташкент, 1960; Греков И. Б. Очерки по истории международных отношений Восточной Европы XIV–XV вв. М., 1963; Хорошкевич А. Л.

Русское государство в системе международных отношений конца XV — начала XVI в. М., 1980.

Советская историография обратила внимание на несомненное военное превосходство русских войск над ордынскими во время «стояния на Угре» [479] .

В связи с 500-летием «стояния на Угре» появились обобщающие работы В. В. Каргалова [480] и В. Д. Назарова [481] . В работе В. В. Каргалова проведена аргументированная оценка активного характера и значительного масштаба военных действий во время так называемого «стояния на Угре». По мнению автора, этот термин требует уточнения.

479

См.: Арциховский А. В. Древнерусские миниатюры как исторический источник. М., 1944, с. 54; Кирпичников А. Н. Военное дело на Руси в XIII–XV вв. Л., 1976, с. 80.

480

См.: Каргалов В. В. Конец ордынского ига. М., 1980.

481

См.: Назаров В. Д. Конец золотоордынского ига. — Вопросы истории, 1980, № 10.

Подводя итоги краткого обзора советской исторической литературы, следует подчеркнуть, что в ней хорошо показано место «стояния на Угре» в общем процессе борьбы против ордынского ига и образования единого Русского государства. В то же время некоторые конкретные детали событий 1480 г. требуют дальнейшего изучения. В числе спорных остается вопрос о позиции и настроениях посадского люда Москвы во время «стояния на Угре» и внутриполитического («мятеж» братьев Ивана III) кризиса. Оценки данного вопроса весьма различны: от тезиса о том, что в 1480 г. в Москве «назревало антифеодальное восстание» (Л. В. Черепнин) [482] , до истолкования летописного известия как свидетельства решимости москвичей бороться с ордынцами (К. В. Базилевич) [483] . Решение указанного вопроса, как и других проблем (целесообразность стратегических и тактических действий Ивана III, роль его как полководца, характер столкновения русских и ордынских войск на Угре), во многом осложняется тем, что, несмотря на большое количество источниковедческих работ, происхождение различных версий «Угорщины» и степень их достоверности также остаются недостаточно выясненными. На важность дальнейшего изучения ранних версий рассказа о «стоянии на Угре» справедливо указано В. Д. Назаровым [484] .

482

См.: Черепнин Л. В. Указ. соч., с. 877.

483

Очерки истории СССР XIV–XV вв., с. 289–290.

484

См.: Назаров В. Д. Указ. соч., с. 111.

Перед советскими исследователями стоят и другие задачи. Представляется, что подвиг русского народа в 1480 г. заслуживает освещения не только как завершающий этап освобождения Руси от ига, но и как событие, повлиявшее на судьбу многих народов, являвшихся объектом притязаний со стороны Большой Орды. Весьма перспективным является исследование отражения событий 1480 г. и свержения ордынского ига в различных явлениях культуры Руси конца XV — начала XVI в. (общественная мысль, живопись, архитектура).

Н. С. Борисов Воздействие Куликовской битвы на русскую культуру конца XIV–XV вв.

Великое сражение на берегах Непрядвы и Дона — одно из самых важных событий, русской истории. Куликовская битва — яркая вспышка той материальной и духовной энергии, которая была накоплена созидательным и ратным трудом нескольких поколений русских людей. Составляющими той великой силы, которая на Куликовом поле надломила вековое могущество Орды, были повседневный, упорный труд крестьянина и ремесленника, горячее слово патриота-проповедника, доблесть воина и мастерство художника.

Куликовская битва была закономерным результатом и ярким проявлением социально-экономического и политического развития русских земель в XIV в. Посвященные ей произведения литературы и искусства в яркой, отчетливой форме обнаружили основные идеи и настроения, определявшие характер русской общественной мысли того периода.

Куликовская битва и связанные с ней события ускорили формирование идеологии единого централизованного государства. Идейное богатство памятников Куликовского цикла позволяет утверждать, что с конца XIV в. начался новый этап в развитии русской общественной мысли. Ее развитие во второй половине XIV–XV в. определялось главным фактором политической жизни Руси — существованием монголо-татарского ига. Осмысление причин установления ига, поиски путей возрождения страны, прославление первых успехов в борьбе с поработителями составляют основное содержание русской общественной мысли XIII–XV вв. Ее развитие во второй половине XIII–XV вв. соответственно переменам в отношении к главному вопросу — вопросу о монголо-татарском иге, о национальном возрождении — можно условно разделить на три этапа.

Первый этап, продолжавшийся примерно до начала XIV в., характеризуется отсутствием какой-либо стройной политической теории, какой-либо последовательно проводимой социально-политической идеи. Скорбь о погибели Руси, углубление чувства национального достоинства составляют основное содержание памятников, созданных в этот период.

На втором этапе постепенно формируется идеология новых политических центров, в особенности Москвы и Твери, происходит медленное собирание духовных сил народа, которое послужило одной из основ национального подъема конца XIV — начала XV в. Эти теории не могли, разумеется, носить откровенно антиордынского характера, но само их появление означало новый шаг в духовном возрождении страны.