Кузнец

Мимика Архипова была красноречивей любых слов. Но он упустил возможность немного поправить своё финансовое положение.

Мы двинулись пешком, и через некоторое время вышли на развилку. Сан Саныч остановился, окинул окрестности внимательным взглядом:

— Здесь нам пора расходиться.

— Что делать дальше. — Архипову требовались инструкции.

— Иди в полицию. Заяви о нападении. Говори, что на нас напали две различные группы. Мы бросили деньги и сбежали. Дальше, мол, не знаешь.

Архипов кивнул, понимающе усмехнувшись.

Мы с Сан Санычем направились домой. Картина, которая нас встретила, была ошеломляющей — полный разгром. Комнаты перевёрнуты вверх дном, вещи разбросаны, мебель частично разбита. В основном всё попросту уничтожено.

Сан Саныч хладнокровно прошёлся к своему тайнику. Запустил руку, пошарил и… пусто.

— Закономерно. — абсолютно спокойно констатировал он.

Я демонстративно направился к своему укромному месту, громко выкрикнул:

— И мои деньги пропали!

Сан Саныч сначала тихо хмыкнул, потом рассмеялся. Смех нарастал, становясь всё громче и истеричнее.

— Что такое? — недоумённо спросил я.

— Академия! — выдавил он сквозь смех. — Не думал, что решение придёт откуда не ждал.

Конечно, основную сумму я хранил вне дома, но сейчас смотрел на него с холодной рассудительностью, которая моментально иссушила его веселье. Взгляд был предельно спокоен и расчётлив.

Смех Сан Саныча резко оборвался.

— Ты же не передумаешь? — голос прозвучал тихо, но в нём дрожали едва сдерживаемые эмоции. — Верно?

Я молчал. Абсолютно бесстрастно. Ни один мускул не дрогнул на моём лице.

— Ты... — начал было спокойно Сан Саныч, но вдруг сорвался.

Его крик разорвал тишину комнаты:

— Да они все — твари! Ублюдки без чести, без совести!

Он буквально извергал слова, брызгая слюной, он судорожно тряс руками, раскинув в стороны и пальцы веером. В этот момент я впервые увидел настоящего Сан Саныча — человека с таким болезненным и трагическим прошлым, что оно разъедало его изнутри.

— Был я аристократом, — голос стал ещё громче, но от этого не менее яростный. — Она... а она была самой потрясающей женщиной на планете. Людмила — её звали Людмила.

Образ в его воспоминаниях был поразителен: женщина с глазами цвета морской волны, которые могли одновременно обжигать и успокаивать. Самый добрый и неиспорченный человек на всей планете. Он даже не понимал, за что она его полюбила.

— Против нас были все — и её, и моя семья были против, и обе они с неограниченной властью. Но мы решили всё бросить и сбежать. Год мы прятались, год были счастливы. Нас приютила семья — простые, но благородные люди.

Не в состоянии сдержать слёзы, в его голосе стали слышны всхлипывания, но одновременно с этим присутствовала ярость, какую я ещё не видел.

— Когда я вернулся, — Сан Саныч буквально прорычал эти слова, — я увидел только трупы. Всех. Её. Приютивших нас и их сына...

Он замолчал. А потом тихо добавил:

— Они оставили тебя живым. Специально. Чтобы использовать тебя как приманку.

В его глазах плескалось настоящее безумие. Он в тот день впал в режим берсерка — состояние, в котором человек превращается в неуправляемую машину смерти. Он уничтожил всех. Дотла. Без жалости и сострадания.

— И ты думаешь, — прорычал он, глядя на меня, — что это всё?!

Я внимательно слушал, как Сан Саныч продолжал свой надрывный монолог, в котором боль смешивалась с яростью:

— Я не могу даже на могилу сходить, — его голос от сожаления стал тише, но от этого не менее разрушителен. — Людмилу похоронил далеко отсюда в безымянной могиле, которую никто не в состоянии найти. А чтобы замести следы он сжёг одного из злоумышленников, похожего на него и женщину с ребёнком до неузнаваемости, — он кивнул на меня. — Чтобы сохранить тебе жизнь. А остальных нападавших скинул в безымянную могилу.

Он замолчал на мгновение, и я почувствовал, как внутри меня что-то начинает дрожать — не физически, а на каком-то непостижимом энергетическом уровне.

— А ты хочешь в их академию? — прорычал Сан Саныч. — Погрязнуть в их проклятом мире.

Внутри продолжала нарастать странная вибрация, которую я не мог до конца объяснить. Во мне всё пульсировало, словно некое инородное образование, которое-то ли пыталось проснуться.

Я почти взял ситуацию под контроль. Мышцы расслабились, дыхание выровнялось. В глазах появилось спокойствие, которое, казалось, даже Сан Саныча немного насторожило.

Чтобы ситуация не вышла из-под контроля, я решил удалиться, так как не смогу контролировать, когда он рядом. Увидев такое безразличие, Саныч схватил меня за одежду, и в следующий момент с силой впечатал об стену. Удар был такой силы, что должен был бы выбить весь воздух из лёгких.

И тут произошло нечто невероятное.

Меня буквально выдернуло из тела. Я парил где-то под потолком, наблюдая за происходящим со стороны. Внизу Сан Саныч продолжал встряхивать моё тело, которое реагировало как-то странно, почти механически, и я посчитал, что это рефлексы.

Осмотревшись в этом новом, астральном состоянии, я понял — со мной всё в полном порядке. Более того, эмоциональный накал происходящего не имел ко мне никакого отношения. Моё физическое тело действовало абсолютно самостоятельно, будто управляемое кем-то невидимым.

Внизу разворачивалась какая-то странная сцена, в которой я был и участником, и наблюдателем одновременно.

С этого ракурса я впервые увидел ауры, которые окутывают человека. Над Сан Санычем клубилось нечто невероятное — языки зелёного и красного пламени, которые метались и переплетались, словно подсказывая о его нестабильном эмоциональном состоянии. Каждый всплеск зелёного цвета говорил о едва сдерживаемой магической силе, а красные всполохи — о ярости.

Надо мной же — только красная аура. Никаких дополнительных всплесков. «Магической силы нет», — подумал я с холодной усмешкой. По возвращении в тело придётся рассчитывать исключительно на себя, на холодный расчёт, интуицию и навыки.

Сан Саныч продолжал трясти моё обездвиженное тело, с каждым движением провоцируя странные энергетические всплески. И тут они — зелёные вспышки. Они становились всё отчётливее. Сначала едва заметные, они постепенно набирали силу, становясь всё ярче и интенсивнее.