Лавка зелий «Вам здесь не рады»

Стопки серо-коричневых вещей аккуратно были сложены на полках. Я достала осторожно одну, положила на кровать без постели, начала рассматривать. Здесь были платья, передники, чулки и даже панталоны, но… все это было очень большого размера. Я прикинула одно из платьев на себя, и поняла, что оно почти в два раза шире, чем требовалось. Я перебрала каждую стопку, но не смогла ничего для себя найти. Такое чувство, что Алиас просто поиздевался надо мной!

Я открыла с надеждой маленькую тумбочку, что стояла у кровати, но, к моему разочарованию она была пуста. Почти пуста. Я достала на свет книгу. Буквы, если так можно называть эти закорючки, сверкнули золотистым оттенком. Я провела пальцем по ним, затем открыла книгу на случайной странице. Язык мне незнаком, прочитать я ничего не смогу.

Вздохнув, я быстро пролистала страницы, и на пол выпала бумажка. Я подняла ее. Все те же закорючки. Хотела уже было убрать ее обратно в книгу, но взгляд вдруг зацепился за то единственное слово, что я знала.

«Отправлю.»

Я быстро глянула на записку вновь, удивляясь тому, что вижу. Не было там слова «отправлю», только непонятная вязь. Но я четко знала, что это слово означает. Я всматривалась и всматривалась в слова, и вдруг поняла еще одно — «делает.» Не веря, я зажмурила веки, открыла их. Еще минута внимательного всматривания, и я смогла прочитать все! Память словно вернула мне умение читать на языке, которого я никогда не знала! Разум складывал смысл отдельных инородных слов во вполне осмысленное предложение:

«Пора заканчивать. Он делает что-то жуткое, мне страшно. Отправлю тебе эту записку, как только покину дом. Жди. Как получишь, значит, через два дня я буду у тебя.»

Я перечитала записку еще раз, боясь, что могла ошибиться. Присела на край кровати, вложила бумажку обратно в книгу и убрала ее в тумбочку. Задумалась.

Получается, экономка хотела уехать. Алиас сказал, что уволил ее потому, что она слишком много болтала. Но почему тогда ее вещи на месте? Разве человек, который собирается уехать, не заберет все с собой?

Я смотрела и смотрела на шкаф, словно он мог дать мне ответ.

Живот заурчал, его свело от боли.

Я поднялась. Сейчас у меня нет выбора, нужно обезопасить себя, устроиться. Для начала поесть. Тем более, может я накручиваю себя, а экономка действительно уехала.

Я подошла к шкафу, достала темно-коричневое, почти черное платье и переоделась. Замотала вокруг талии поясок, чтобы хоть как-то придать форму этому мешку. Панталоны не стала надевать — все равно свалились бы. Закатала рукава, застегнула пуговицы на них — благо манжеты были широкими. В таком виде я направилась на кухню, подгоняемая урчащим животом.

13

Слишком широкая юбка била по ногам, пока я возвращалась на кухню. Ворот платья съезжал на бок, плечи и вовсе повисли почти до самого сгиба локтя. Я то и дело подкатывала рукава, мысленно сетуя на неподходящий размер одежды. И как я буду завтрак готовить в этом? Хоть рукава отрывай, лишь бы не мешались.

Я вошла на кухню, и вновь оглядела весь тот хаос, что там творился. Работы здесь на две недели вперед, такую жуткую грязь надо целой ротой убирать. У меня помощников нет — сама в помощницы навязалась, так что главное хоть начать. Но первым делом надо поесть. Какая уборка, если сил нет совсем?

Я подошла к кухонным шкафчикам и начала открывать один за другим, ища продукты. В одном из них нашлись стеклянные банки с крупой и, радостно воскликнув, я достала их оттуда. Поставила на стол под тусклый свет свечи.

— Похоже, гречка, — улыбнулась я, разглядывая одну из банок.

Содержимое другой банки было похоже на пшеничную крупу. А в третьей… это я вижу впервые. Поразмыслив я решила, что приготовлю гречку на сковороде. Надо только лук найти, морковь, да немного куриного мяса. И грибочки, если таковые имеются.

Я нашла большой таз, налила в него воды из кадки, что занимала целый угол на кухне. Помыла пару мисок, которые показались мне более чистыми, нежели другая посуда — на них всего-то пыль лежала, словно их и не использовали никогда. Поставив одну из мисок на стол, я высыпала в нее гречневую крупу и тут же отшатнулась.

— Фу!

Среди зернышек копошилась целая свора мелких жучков. Пришлось рассмотреть повнимательнее и оставшиеся две банки. К моему несчастью, и эта крупа была непригодна для готовки.

На всякий случай пришлось еще раз заглянуть по шкафам, но ничего съедобного в них не нашлось. Нет, я конечно наслышана о мужском аскетизме и минимализме, но чтоб настолько. Этак мы с голоду помрем!

Живот свело спазмом, и я опустилась на краешек стола. Взгляд упал на плетеные корзины неподалеку, и я приподняла крышку одной из них. Внутри лежали овощи, вот только запах…

— Да что же это такое, здесь все что ли безвозвратно испорчено? — возмутилась я, доставая склизкую и мягкую морковь.

Делать нечего, пришлось побороть свою брезгливость и поискать в корзине что-то стоящее. Мне удалось добыть морковь, которая была еще более менее съедобной. Попалась луковица, с которой можно было снять пару верхних слоев, и она будет как новенькая. А в другой корзинке я выбрала картофель, который не сильно пророс и не почернел.

— Жареная картошечка — это тоже ничего, — улыбнулась я, и почувствовала, как во рту слюна выделилась. Я всю свою сознательную жизнь проводила на ПП и диетах, такого бы ни за что себе не позволила. Генетика, что тут сказать — в нашей семье все были склонны к полноте, и лишние килограммы появлялись даже если просто посмотришь на жареное. Жареный картофель я последний раз ела у бабушки в деревне, когда на каникулах в восьмом классе гостила у нее.

Отмыв нож от присохшей к нему непонятной субстанции, я почистила картофель и начала его резать. В предвкушении сытного завтрака притих даже урчащий живот, и я стала тихонько напевать себе под нос. Иногда я засовывала в рот крахмалистые безвкусные дольки и с упоением жевала их. Вот что значит настоящий голод.

Где-то в доме послышался грохот, затем невнятные ругательства Алиаса. Я застыла, прислушиваясь, но было уже тихо, и я продолжила готовку.

Картофель я сполоснула от лишнего крахмала, слегка просушила. На плиту водрузила сковороду и задумчиво посмотрела на нее. Нужно масло, но на кухне я его не видела. Может его и вовсе нет? Хотя что я ожидала увидеть, пластиковую бутылку из магазина? Логично, что растительное масло будет в каком-нибудь кувшинчике, но таких тут нет. А сливочное должно храниться в прохладном помещении — в погребе, к примеру.

На кухне уже было светло, и я погасила свечу. Выглянула в коридорчик, и оценила взглядом несколько дверей. Та, что располагается по центру — выход на улицу, на заднее крыльцо. Через нее я вошла в дом. Та что справа — комната экономки или прислуги. А та что слева?

Я толкнула дверь и она поддалась легко и бесшумно. Вниз от проема уходили узкие деревянные ступени, которые выглядели совершенно ненадежно. «Подвал,» — поняла я.

Сердце вдруг сжалось от непонятной тревоги, стало как-то неуютно. Со стороны я казалась себе глуповатой героиней из ужастика, которая весьма необдуманно идет в подвал с маньяком и пискляво спрашивает: «Здесь кто-нибудь есть?»