Лицо с обложки
Шрифт:
К тридцати годам Павел Казанецкий уже входил в первую десятку разыскиваемых Интерполом торговцев «живым товаром». Бремя славы не мешало ему спокойно путешествовать по миру. Он был богатым человеком. Не считая доходов с виртуального бизнеса, Павел имел в месяц до полумиллиона евро прибыли от сети. На него работали пятьдесят девушек, каждую из которых он лично отобрал и одобрил. Отбракованные снимались в порнороликах или перепродавались в третьи руки.
Рабочий день пятидесяти избранниц составлял двенадцать часов. Один сеанс обходился клиенту от ста до двухсот долларов.
В Павлов «ковчег» собирались; польки, украинки, белоруски, русские, литовки, болгарки. Состав менялся вместе
И никому из девиц не хотелось выходить в тираж, сидеть в витрине, подметать собой дешевые ночные клубы. Каждая дралась за свое место под солнцем. Этим солнцем был для них он — Павел Казанецкий, герр Йорг Райман, господин хозяин.
Райман поочередно пожал руки обоим мужчинам в штатском, доставившим Лору обратно в квартиру на Потсдамском шоссе. Предложил им коньяку из хрустального графина. Они выпили по рюмке, сидя в антикварных кожаных креслах, задрав ногу на ногу, по-американски, чувствуя, похоже, себя рейнджерами, охотниками за головами.
Скоты! Зоя неподвижной тенью затаилась в кресле в углу кабинета. Было у нее такое кошачье качество: могла, когда хотела, стать невидимкой, слиться с мебелью. Сейчас — именно тот момент.
— Благодарю за понимание, господа, — улыбаясь до ямочек в уголках губ, объявил Райман. — Ваше начальство оценит преданность. Вы получите благодарность по службе за проявленную находчивость. В свою очередь прошу принять от меня это скромное вознаграждение…
Он протянул каждому по толстому конверту, в котором лежала пачка банкнот. И, щелкнув пальцами, с жестом фокусника объявил:
— В любое удобное для вас время мои девочки — к вашим услугам!
Выпроводив представителей полиции, Райман брезгливо сморщился. Открыл встроенный шкаф и протер руки дезинфицирующим средством. Затем прополоскал рот коньяком, сплюнул в серебряную чашку. Проверил перед зеркалом язык — нормальный, розовый, с белесыми пупырышками. На всякий случай брызнул в рот ингалятором. Оттянул нижнее веко, проверил белки глаз — легкая желтизна. На всякий случай закапал глазные капли.
В кабинет проскользнула Май, с деревянным стуком упала перед Райманом на пол. Цепляясь за полы его рубашки. на ломаном немецком залопотала оправдания. Райман жестом отстранил ее:
— Иди, иди, Май. Я знаю, что ты не виновата.
Но она долго еще лопотала что-то, переходя с тайского на немецкий. Наконец убралась.
Райман увлекся, забыл, что не один в кабинете. Он вовсе не был доверчивым дураком, но годы безграничного самообожания наложили на его личность свой отпечаток: он утратил реальное представление о других люда. — Забыл, что все эти девушки. дышащие и шевелящиеся рядом с ним. не собаки и не мебель. Что они умеют думать. Порой он позволял себе при них много лишнего…
Райман подошел к пейзажу, висящему на степс, снял картину и отставил в сторону, Под пейзажем открылся прямоугольник встроенного сейфа. Он нажал потайной рычаг под письменным столом красного дерева — на дверце сейфа поднялось стальное «забрало», открывая доступ к кнопкам шифра. Райман быстро набрал цифровой код и ключевое слово.
Ему нравились сложные механизмы. Хороший сейф нет смысла маскировать. Его можно ставить посреди комнаты. Только в кино грабители, вися вниз головой на помочах страховки, умудряются вскрыть сейф, как консервную банку. Райман знал, что хороший сейф взломать практически нельзя. Его можно взять в охапку и унести. Только из-за этого мелкого недостатка сейфы обычно
монтируются намертво в стену.Райман медленно, скрупулезно отсчитал еще пять пачек — всем сестрам по серьгам. Каждую купюру проверил индивидуальным японским дозиметром. Две бумажки издавали подозрительный треск. Их Райман отложил в сторону — отдаст Май, чтобы разменяла в супермаркете.
Он был крайне осторожен с деньгами. Однажды он попал в крупные неприятности оттого, что доверял клиентам, принимая от них наличность… В ту пору, по молодости лет, у него имелась дурная привычка таскать с собой крупные суммы в бумажнике, во внутреннем кармане пиджака — напротив сердца. В один прекрасный день он почувствовал недомогание, чуть более ощутимое, чем обычные последствия жизни человека его размаха и масштаба. Пришлось даже обратиться к врачу.
Эскулап, проведя исследования, удивился: «В последнее время вы не имели контактов с радиоактивными веществами?» Нет, ни в последнее, ни в предыдущие времена ничего подобного Павел не имел.
Вернувшись в штаб-квартиру (а дело было еще в Варшаве), он с персональным дозиметром обшарил все утлы своего офиса, сантиметр за сантиметром. Оказалось — «светились» денежки, стодолларовые банкноты на сумму в десять тысяч. Сколько времени он таскал на себе радиоактивную бомбу и кто его так облагодетельствовал — осталось тайной. Но с тех нор Павел дел с наличностью нс имел. То есть он, конечно, как все, предпочитал получать от «гостей» живые денежные знаки, не признавая безналичных банковских расчетов, но из рук в руки наличность, больше не принимал. Это за него делали другие.
В последние годы роль казначея исполняла Май. Райман доверял ей настолько, насколько вообще мог довериться постороннему, да еще бабе. Май единолично вела расчеты с клиентами, посещавшими девушек в квартире на Потсдамском шоссе. В ее сейфе накапливалось до тридцати тысяч долларов в месяц, даже при условии «эксплуатации» только одной киски.
Постепенно Райман оценил честность Май. Да и место показалось удобным: не у себя же в доме, на глазах у полиции(а Райман знал — за ним следят), хранить всю кассу, весь доход от «ковчега». Квартира на Потсдамском шоссе официально никакого отношения к Йоргу Райману не имела, аренду подписывала Май. Постепенно сейф на Потсдамском шоссе превратился в главный оборотный фонд Павла, копилку «на текущие расходы». Из этих денег Павел оплачивал услуги вербовщиков, аренду, земельный налог на недвижимость в Потсдаме, мзду высоким покровителям, а также непредвиденные расходы — вроде сегодняшних.
Те двое полицейских, что вернули беглянку, свой кусок получили, но отблагодарить следовало всю цепочку. И самую крупную сумму получит, разумеется, тот, кто сидит в управлении и в глаза не видит ни девчонок, ни полицейских. А самую мелкую мзду получают непосредственные исполнители. Се ля ни…
Вышло, однако, скверно. Новенькая успела им чего-то наболтать, а Райман не любил, когда о нем много знали посторонние. Вдруг этим идиотам в погонах захочется под него копнуть, чтобы удвоить-утроить мзду? Одно дело — ловить девчонок, и другое — укрывать информацию об убийстве…
Он разложил деньги по конвертам, запер сейф, повесил пейзаж иа место. Положил конверты в черный, крокодиловой кожи, кейс. Щелкнул замками. Дело сделано. Подойдя к шкафчику, он снова продезинфицировал руки. Деньги и женщины — самые желанные и самые грязные вещи на свете, потому что ходят по рукам. Безопаснее для жизни облизать поручни в общественном туалете, чем одну такую бумажку.
Закрывая зеркальную дверцу шкафчика, Райман заметил в отражении точеный женский силуэт и вздрогнул, точно увидел привидение.