Лицо с обложки
Шрифт:
При первых звуках фанфар, предвещавших появление его величества Публичного Скандала, две родительницы встали из-за стола и увели за собой мужей. Пан Казанецкий-старший, не держась на ногах, грузно осел на стул рядом с нимфой и ухватился за кромку ее декольте, увеличивая угол обзора.
— Какие роскошные груди! — объявил он на всю террасу. — За эти сиськи я бы отдал что угодно… Хоть целое состояние.
— Ну-ну, Лешек, — прокашлялся в кулак генеральный директор компании сотовой связи, чей сын учился вместе с Павлом. — Не надо так преувеличивать. Идем проветримся.
Красная, словно ошпаренная кипятком, учительница гимнастики, пытаясь убрать руку пана Казанецкого со
— Эва, надо же понимать шутки…
Пан Казанецкий свирепо гаркнул на него:
— Молчать, молекула! Я не собираюсь соблазнять твою жену. Если она выставляет себя напоказ, то я имею полное право восхищаться и авторитетно заявляю: эта грудь и эта задница достойны восхищения.
— Лешек! — решила наконец вмешаться пани Казанецкая. — Ты портишь людям праздник. Поехали домой.
— Заткнись, баба! Мы не в костеле. — Директор фонда повернулся к учительнице гимнастики. — Вот что, Эва! Открой свою грудь — и я кладу десять тысяч долларов на стол!
Кто-то возмущенно ахнул, кто-то игриво рассмеялся. Одни встали и начали пробираться к выходу, другие, наоборот, придвинулись ближе. Обстановка напоминала аукцион.
Павел видел, как отец достал из кармана пухлый бумажник. Взял одну из банковских кредитных карточек, положил на середину стола и вызывающе сказал:
— Здесь на счету ровно десять штук. Откроешь?
— Лешек! Прекрати! — снова закричала пани Казанецкая.
— Молчать! Я спрашиваю, откроешь? Иди прибавить еще столько же? У меня ресурсов хватит.
— Лешек, ты напился! — всполошилась пани Казанецкая, хватаясь за голову.
— Да, я напился! А раз напился, то желаю развлекаться! Ну, как, пани Эва? Что ты думаешь?
И тут красавица учительница доказала, что гимнастика развивает не только фигypy, но и быстроту реакции. Со слаженностью действий, достойной олимпийской чемпионки, она одной рукой обнажила грудь, другой схватила со стола кредитную карточку и сунула ее во «французский сейф», после чего встала из-за стола, бросила испепеляющий взгляд на своего физика и вышла вон с гордо поднятой головой.
Господин директор фонда попытался последовать за нимфой, но опрокинул стул и растянулся на полу. Весь его пыл угас. С потерей десяти тысяч долларов он стал кротким, как домашнее животное, и позволил супруге увести себя в машину.
А недоросль Казанецкий нырнул под сень бегоний и глубоко задумался. Его распирали новые, никогда прежде нс приходившие в голову идеи. Хотелось заорать на весь ночной лес: «Эврика!»
Все гениальное оказалось не просто, а очень просто! И жаль даже этого дурака Билли Гейтса, который заработал миллиарды на своих «окнах», но так и не получил право именоваться полным именем — Уильям. Стоило ли так надрываться?
Павла впечатлило вовсе не то, что замужняя учительница прилюдно оголилась за десять штук. Это был факт, по понятиям отпрыска Казанецкого, само собой разумеющийся. Павел даже не видел здесь особой моральной дилеммы.
Огромное, поистине неизгладимое впечатление произвела на него та фантастическая легкость, с которой двуногий осел бальзаковского возраста пожертвовал десятью кусками ради того, что сам Павел привык получать на халяву. Да отпрыск и банки кока-колы не дал бы за один просмотр учительских сисек. Тоже мне, Памела Андерссон! Но ведь еще накануне старый козел пожалел отдать единственному чаду половину этой суммы…
Павлик полез во внутренний карман клубного пиджака, извлек пачку сигарет и электронную записную книжку. Со смаком закурил и принялся
конспектировать. И в тот час, когда в молочных испарениях утреннего тумана над Одрой «вышла из мрака младая, с перстами пурпурными Эос», как говорил великим Пиит, родилось генеральное жизнеопределяющее кредо торговца «живым товаром» Павла Казанецкого: «Если кто-то готов за это платить, я готов это ему продать».Свою первую фирму Павел назвал поэтично — «Эос», в честь греческой богини утренней зари, что свидетельствует о преимуществах классического образования.
Однажды девять с половиной миллионов зарегистрированных пользователей польского сервера электронной почты обнаружили в своих ящиках письмо на английском языке. При всех неграмотностях лексики и звездочках в середине нецензурных слов неприличное предложение оказалось более чем понятно основной массе народонаселения.
«You think you have seen some pretty crazy p*m on the Internet?
YkU HAVEN'T SEEN SH*T!»
Насладиться невиданным зрелищем «крэйзи герлз» предлагалось за деньги на платном порносайте. Жаждущих клубнички нашлось предостаточно. Через месяц порносайт был прикрыт властями, но к тому времени Павел уже вошел во вкус.
«Если тебе выпало счастье, то сначала оглядись и выясни, откуда оно выпало» — таковым стало его жизнеопределяющее кредо номер два.
Не стоило вертеть шеей, чтобы заметить: счастье в виде «крэйзи герлз» выпадало в основном из Содружества Независимых Государств. Подобрать это счастье легче легкого было на вокзале или на панели. Арендовать заброшенный хутор и оборудовать его под видеостудию оказалось делом трех тысяч долларов. Еще дешевле было устроить посредническую сеть для вожделеющих не только видеть, но и осязать «счастье» в натуре.
На Павла уже работала сплоченная команда, а он жестко и педантично осуществлял контроль и руководство всей цепью: от набора девиц, производства и размещения роликов в Интернете до маркетингового «проталкивания» своей продукции на кишащий подобной дрянью международный рынок.
— Хорошего слишком много не бывает! — говорил Павел и был прав.
Его виртуальный «товар» расходился. Деньги текли на счета. Зато продажа реального товара помогла обзавестись полезными связями. В отличие от анонимного Интернета, продажа живых «герлз» была делом личным, интимным, лицом к лицу с клиентом. Здесь важно предусмотреть все до мелочей: тон, голос, стиль одежды продавца, манеру повеления, интерьер офиса…
Павел скоро освоил нехитрые психологические законы рынка. Закон первый, элементарный: мужчины — существа состязательные. В их глазах продавец — это арабский султан, хозяин рахат-лукумного гарема, бог и властелин сотни привлекательных земфир. Состязательный принцип гласит, хочу того же, что есть у него. Немного артистизма и личного обаяния — и вот ты сам себе маркетолог и рекламный агент.
Зачем произносить французское слово «сутенер», оскорбительное для женщины, ибо в словарю иностранных слов подругу предприимчивого молодого мужчины низменно обзывают «проституткой», тогда как она — изумительное произведение природы, алмаз, жемчуг, изумруд, который пользуется вечным спросом. Единственная разница между драгоценным камнем и женской красотой состоит в том, что последняя шатка и недолговечна. В отличие от вин и работ импрессионистов, женщина со временем дешевеет. Это факт непреложный, но не печальный. В душу агента он вселяет оптимизм, ибо — закон второй: самцы предпочитают разнообразие! Или, как говорил древний Федр, «Vanatio delectat» — «Разнообразие приятно»!