Лицо с обложки

Зачем же он держал палец на курке?

А как еще он мог ее остановить? Он не хотел ее убивать, даже не собирался причинять ей боли. Да если бы он знал, что этим кончится, то, отбросив джентльменство, просто сразу связал бы ей руки и ноги и заклеил рот скотчем. Но вместо этого он всего лишь наставил на нее пистолет и спокойно, с улыбкой, сказал:

— Не бойся, я тебе ничего плохого не сделаю. Я просто хочу дождаться здесь Лену. Она сейчас приедет. Сядь спокойно на диван, положи руки на колени и молчи.

Девушка с каштановым каре смотрела на черное дуло пистолета расширенными от ужаса глазами. Она сразу сделала шаг назад и послушно опустилась на диван.

Герман сел рядом, закурил. Девушка ни о чем не спрашивала. Сидела прямо, как манекен, смотрела в одну точку перед собой. По всей комнате валялись открытые чемоданы, лежала стопками одежда. Наверное, она собиралась уезжать, когда Герман постучал в ее дверь. На столе громко играло радио, каждые полчаса выдавая в эфир краткие блоки новостей. Время от времени Герман обращался к своей пленнице:

— Веди себя спокойно, и ничего плохого не будет. Все нормально, не бойся. Мне всего лишь нужно поговорить с твоей сестрой.

Девушка молча кивала, соглашаясь. Герман был уверен, что контролирует ситуацию. Но вдруг неожиданно раздался стук в дверь, и она вскочила и молнией метнулась к выходу. О чем она думала в эту минуту? О своей сестре, которой угрожает опасность? Что она намеревалась сделать? Предупредить сестру, позвать на помощь?

О чем бы она ни думала, сделать ничего не успела. Пистолет выстрелил. Девушка упала как подкошенная. И Герман понял, что теперь он точно вляпался по самые уши…

Чтобы не видеть перед глазами мертвое тело, он накрыл убитую одеялом, а сам упал на диван и обхватил голову руками. Вce повернулось в неожиданную сторону, и как выпутаться, Герман не знал. Даже желанные двести тысяч долларов отступили на задний план. Спасти свою шкуру хотелось сильнее всего.

Для начала следовало замести следы, превратить все в обычное ограбление. В комнате и так был хаос, Герман его дополнил парой живописных деталей. Нашел в столе конверт с деньгами и положил деньги в карман. Документы, тем более вещи, трогать не стал. Впрочем, за полштуки баксов наркоман не то что застрелит — живому кишки выпустит. Для убедительности Герман подкинул в пепельницу косячок. Просто везение, что завалялся в кармане. В принципе Герман особо никогда этим делом не увлекался, так — временами, для разнообразия ощущений. Но накануне с киндером провозились всю ночь, так чтобы не уснуть — вздернул нервы. Надо же, как пригодилось.

Он вышел из комнаты, захлопнув дверь. Никто не видел ни как он приходил, ни как уходил — летом в общежитии тихо, словно ночью на кладбище.

Через вахту не пошел, спустился по решеткам балкона, спрыгнул на землю возле помойных баков, отряхнулся. Машину он оставил в соседнем дворе, никто его не заметил. Оружие по дороге выбросил в Москву-реку. Не идиот — оставлять у себя такую улику.

Теперь нужно было думать, что делать дальше. И он думал.

Не зря Герман Солодовников считался (а сам он в этом и не сомневался!) одним из лучших студентов Института международных отношений. Свое дипломатическое будущее он сегодня перечеркнул жирным крестом. Но все же из самой безвыходной ситуации дипломат умеет извлечь выгоду. Необходимо только правильно расставить силовые акценты.

Мозги трещали… Герман чувствовал: решение есть, он просто пока его не видит! Еще и еще раз он перечислял участников игры: Даша, Митя Ханьян, нянька, он сам, его подельники, ребенок. Думал, думал, выстраивал комбинации… Кому эта ситуация может быть выгодна? С кем ему выгоднее объединиться?

С матерью ребенка? С отцом ребенка? С нянькой?… Не то, нс то! Никто из них не поможет замять убийство девушки с каштановыми волосами.

Он писал в столбик имена, обводил их в кружки, соединял стрелками одно имя с другим, но все было не то… В его цепи не хватало звеньев! Да всех ли участников игры он включил? Ведь бывают еще и косвенно заинтересованные стороны! Например… И как только Герман подумал о косвенном интересе сторон, в памяти салю собой всплыло одно имя, не включенное в список: Роберт Ханьян!

Роберт, отец Мити, то есть дед Дашиного киндера. Старый Ханьян не имел никакого отношения к игре, но в сложившейся ситуация именно у него на руках оказались все выигрышные карты. А выигрышем был мальчик.

Ай, блестяще! Ай, гениально! Герман торопливо доводил комбинацию до логического конца, и как ни вертел, с какой стороны ни подходил — недостатков своей концепции не видел. У Роберта были все возможности замять убийство девушки с каштановым каре. Только одно «но»: старый Ханьян мог отказаться участвовать в игре. Значит, теперь задача Германа — убедить его…

Умение убеждать — главный козырь всех дипломатов.

В тот же вечер Герман позвонил Роберту из таксофона в метро и предложил встретиться.

— У меня есть сведения о вашем внуке. Но поговорить надо с вами лично.

Роберт коротко буркнул и трубку:

— Хорошо.

Самыми страшными оказались первые минуты разговора. Герман опасался, что его сразу скрутят телохранители Ханьяна, сунут и зубы обнаженный электропровод и выпытают, где ребенок, без долгих дипломатических проволочек. Поэтому для встречи место он выбрал людное и нейтральное: бар своего знакомого. Приехал первым, занял позицию лицом к двери. Ханьян вошел через пятнадцать минут. Его сопровождали амбалы.

Роберт сел на специально поданный хозяином стул. С каменным лицом уставился на Германа.

— Если ты один из них, сразу предупреждаю: разговора у нас не выйдет. Я не торгуюсь. Если замешан, живым отсюда не выйдешь.

Герман поклялся: ни сном ни духом! Он всего лишь свидетель, который много знает. Не похищал, не участвовал…

Рассказать Ханьяну пришлось все, иначе бы Роберт ему не поверил. Герман рассказал, как однажды вечером месяц назад Даша пригласила его к себе и сообщила, что задумала разыграть похищение ребенка, чтобы вернуть мужа… И как Герман ее отговаривал от этой затеи, пока она не сказала, что пошутила… И как теперь, узнав, что ребенок все же похищен, он сразу понял, на кого думать и где искать… И нашел.

— Мой внук у тебя? — скрипнув зубами, спросил Роберт Ханьян.

На плечи Германа легли тяжелые руки телохранителей.

— Не совсем. Пока я искал, у меня возникли серьезные осложнения. Я случайно подстрелил одну девчонку…

Герман сам не понимал, как может говорить о таких страшных вещах таким легкомысленным тоном. На самом деле у него поджилки тряслись при мысли о том, что он убил человека.

— Мой внук у тебя? — с металлом в голосе повторил Роберт.

— Я знаю, где он.

— Едем! Подробности по дороге.

Амбалы Ханьяна швырнули Германа в машину, сковали ему руки пластиковыми наручниками — западная новинка, на разглядывание которой ушло время поездки. О том, что произойдет на даче. Герман старался не думать. И когда услышал в доме выстрелы, только зажмурился и втянул голову в плечи… Когда все было кончено, амбалы принесли в машину мальчика.

Увидев, в каком состоянии малыш, Роберт взревел, как разъяренный бык. Двинул Германа кулаком в морду, разбил нос.