Лифт

– Простите, - вслед за ним протиснулся по узкой тропке молодой парень в милицейской форме.

– Преступника что ли задерживают, - пожал плечами глава семейства.

Лев Карлович издалека увидел, как прыгает первым Юрок, красиво приземляясь на одно колено. Остальная троица весело заливалась хохотом, представляя себя Геком Финном, который пережил кучу приключений на реке.

Схватившись за сердце Лев Карлович ускорился и закричал:

– Ребята, стойте! Остановитесь!

Но за своим весельем и азартом его просто не услышали. Разогнался для прыжка Санек и запрыгнул на спину Юрке. Двое покатились по льду, барахтаясь в дружеской мальчишеской драке.

Лев Карлович прибавил темпа и обернулся к Федосеенко, чувствуя, как разгорается огонь в груди:

– Лейтенант, за Степкой лед провалится! Помогите! Я не успеваю!

Федосеенко прибавил скорости и сам начал кричать ребятам:

– Ребята, на лед прыгать нельзя!

Но было уже поздно. Его крик раздался в тот самый момент, когда Степка оттолкнул Левку, чтобы прыгнуть прямо на кучу из своих в шутку дерущихся друзей.

Снова тот страшный треск, много лет подряд преследовавший его в самых неожиданных местах приступами паники и необъяснимого ужаса. Лев Карлович ухватился за сердце обеими ладонями, увидев наяву тот самый кошмар, от которого он с криками просыпался по ночам уже больше половины века. В голове, словно кувалдой, стучала одна - единственная мысль "Опоздал!". Черное чувство опустошенности двухтонной плитой навалилось на плечи. Лев Карлович стоял на коленях в сыром снегу и держался за сердце. В груди полыхал костер, который выжигал его изнутри, доставляя невыносимую боль. У него никогда раньше не болело сердце, и он еще не знал, как это тяжело. Ему стало трудно дышать. Он расстегнул верхнюю пуговицу на белоснежной рубашке и расслабил узел галстука, чтобы вдохнуть спасительный холодный воздух, как это пытались сделать и ребята в полынье.

Ситуацию взял под свой контроль молодой лейтенант Федосеенко. Он молниеносно скатился с обрыва и затормозил у самой кромки льда.

– Ребят, барахтаемся изо всех сил, но не топим друг друга!
– скомандовал он сначала мальчишкам, а потом уже Левке, увидев, что Лев Карлович непригоден для спасательной операции.
– Левыч! Живо скинь мне самую крепкую ветку, что найдешь! Секунда на поиски!

От его крика парнишка очнулся и подскочил, замотав головой по сторонам. Хорошо, что вдоль берега росли невысокие, но раскидистые кусты. Пока маленький Левка отламывал большую ветку от ивы, лейтенант Федосеенко лежа на животе ползком пробирался к полынье. Он помнил из спасательного курса, что эта наилучшая поза для передвижения по хрупкому льду.

– Дядь Лейтенант, сойдет?
– закричал Левка и бросил на лед длинную ветку.

– Сойдет, - крикнул в ответ ему Федосеенко и протянул её к полынье.

– У кого кончились силы, хватается первым!
– скомандовал он, и Юрка со Степкой подтолкнули к ветке Санька, которого течением уже тащило под лед.

Околевшие детские ручки никак не могли сжаться в кулачок, чтобы ухватиться за ветку. Поддержка Лейтенанта не помогала. Соскользнув во второй раз в воду, парнишка совсем было отчаялся, но услышал вопль своего лидера с берега:

– Один за всех и все за одного!

Юрка со Степкой собрали все силы воедино и снова подтолкнули своего друга, который никак не мог выбраться и у того, наконец, получилось. Лейтенант Федосеенко подхватил парнишку за руки и почувствовал, как под ним самим предательски хрустит лед.

– Я не успею!
– чувствуя, как сам начинает паниковать, закричал он.

– Мы поможем, - услышал он голос сзади.

К нему точно так же по - пластунски ползли муж и сын из той семьи, которую они обогнали в самом начале тропинки. Они ускорились, увидев, как бегут седой мужчина в наручниках с милицейским и услышав отрывки разговора о мальчишках. Их помощь подоспела очень вовремя.

– Оттащите мальчишку!
– велел лейтенант.
– Лед хрупкий, сейчас все с вами под воду уйдем!

– Ловите еще ветку! Спасите моих друзей!
– умолял с обрыва Левка, бросая еще одну отломанную ветвь от кустарника.

– Ползите с той стороны полыньи, нужно распределить вес!
– скомандовал лейтенант взрослому мужчине, поскольку молодой уже перетаскивал Санька на берег. Женщина на обрыве спешно расстегивала свою шубу, чтобы укутать в неё первого ребенка, который дрожал, как последний осиновый листок на декабрьском ветру. Зубы мальчишки стучали так сильно, что женщина переживала, как бы они у него не раскрошились.

Обогнув провалившийся лед с другой стороны, мужчина протянул ветку Юрке, а лейтенант в это время уже тащил на себя Степку. Мальчишки были крупнее Санька, тащить было тяжелее и мысленно лейтенант, бывший всю жизнь атеистом, молился всем богам, чтобы ветка не обломилась, иначе вытащить парнишку он уже не сможет. У того просто не хватит сил выкарабкаться и придется нырять вслед за ним.

– Мужчина, вам плохо?
– обратился стоя на краю обрыва Левка к седому мужчине, который стоял на коленях и жадно хватал воздух открытым ртом, внимательно наблюдая, как спасают его друзей.

– Нет, Левушка. Ты молодчина. Ты очень сильный парень. Ты лучше меня, - ответил ему Лев Карлович со счастливой улыбкой на лице.

– Они из - за меня чуть не утонули. Это я виноват, - сказал напуганный до липкого пота на спине под курткой мальчишка, кусая губы от напряжения и страха.

– Ты их спас. Ты никогда, возможно, этого не узнаешь, но это ты их спас. Ты смог. Ты хороший друг. Настоящий.

Он посмотрел на одиннадцатилетнего себя и почувствовал, что боль в груди медленно отступает. Лев Карлович потихоньку смог подняться на ноги. Он осторожно подошел к обрыву и, в силу своих возможностей, постарался оказать Левкиным друзьям помощь. Увидев, что Степка с Юриком тоже лежат на льду и их потихоньку оттаскивают в безопасное место, он спокойно вздохнул и счастливо рассмеялся. Впервые за долгие годы.

Кулем свалившись в мокрый снег, он умиротворенно глубоко вздохнул. Светлые глаза смотрели в серое низкое небо, затянутое тяжелым облачным одеялом. Низко - низко летел самолет. Лев Карлович ухватился за него взглядом и провожал за горизонт, как и много лет тому назад. Сегодня он вновь ощутил, что значит быть наполненным изнутри.

* * *

На своем "Запорожце" лейтенант отвез мальчишек в больницу. Врачи сказали, что они очень сильно переохладились и испугались. Жизням их больше ничего не угрожало. По звонку главного врача, в палату примчались родители парнишек, отпросившиеся с работы. В руках у каждого была авоська с апельсинами и термос с горячим черным чаем. Все они целовали своих детей в лоб и расспрашивали о случившемся. Левка сидел вместе с ними в углу на казенном железном стульчике. Понурив голову, он исподлобья смотрел на свою ватагу, пытаясь утихомирить разбушевавшуюся совесть и поверить в то, что всё обошлось.

Лев Карлович же, наконец - то, почувствовал долгожданную свободу и смог простить себя. Затихла совесть, которая бесконечно грызла его все эти годы. Он перестал себя винить в смерти троих лучших друзей и обрел покой, о котором раньше мог только мечтать. Теперь он просто наслаждался жизнью. Он знал, что у маленького Левки всё сложится куда лучше, чем у него, ведь теперь он никогда не будет одинок. Теперь в самые трудные моменты жизни у него рядышком всегда будет его верная команда.

– Лейтенант Федосеенко, не хотите узнать имя школьного мясника?
– спросил Лев Карлович, уютно расположившись на неудобном сиденье чуда советского автопрома.

– Знаете, Лев Карлович, это уже не столь важно. Мы сегодня спасли четыре жизни. Важно, что трое ребят остались живы, а четвертый не будет чувствовать себя виноватым за то, что остался жить. А повышение - это такая ерунда. Вы сказали, что маньяк будет найден и понесет наказание. Это самое главное.

– Тем не менее, мне хочется отблагодарить вас за то, что вы мне поверили. Я бы на вашем месте отправил меня в психиатрическую лечебницу.

– Вы не выглядите душевно больным.

– Спасибо, - с улыбкой кивнул Лев Карлович.
– Я, все же, буду с вами честен и сообщу имя школьного мясника. Вы сами решайте, что вам делать с этой информацией. Его зовут Вячеслав Нетиенко.