Лиловые бабочки

Я сокрушенно цокнула и топнула ногой.

– Береги ножку, – исступленно прошептал Илья. – Тебе всего две-три недельки подождать осталось… Не спеши. Кстати, когда тебе снимут гипс?

– Через три недели, – капризно произнесла я, толкая упавший костыль в угол. – Но это не точно. Сначала рентген.

– Тебе, вероятно, понадобится помощь в транспортировке, да? – задумчиво сказал Илья, глядя на мои костыли. – Я даже не задумывался раньше, если честно.

– Да уж наверняка, – согласилась я, критически глядя на остывшее мясо в своей тарелке. Посопев, я принялась за еду снова. – Понимаешь, – чавкала я, – реально тяжело перемещаться по городу. Я даже не думала, что это такая проблема. Когда на своих двоих бегаешь, всё хорошо. А так везде дороги неровные, выбоины… всё так остро ощущается. Самый треш в больнице. Какой дебил придумал травматологию делать на пятом этаже? Рентген – на втором? Лифт почти никогда не работает. Ты вообще представляешь, каково это – на костылях прыгать на эти этажи по скользкой, плохо вымытой лестнице? Ужас…

– Так, я тебя услышал, – решительно заявил Илья. – Я приезжаю через три недели и лично отвожу тебя в больницу.

– Нет, – твёрдо ответила я.

– Ты охренела? – заорал на всё кафе Илья. – Ты… ты реально охренела? Тебе помощь нужна!

Посетители принялись оборачиваться, интересуясь, в чем дело.

– А ты бессмертный? – хмыкнула я. – Ты забыл про Игоря? Тебе МЕНЯ не жалко? У Игорюни его любимый ножик-бабочка всегда при себе. Знаешь, как он им мастерски владеет? Такие кульбиты крутит – Джеки Чан с Чаком Норрисом обзавидуются. Нож в руке как живой. Словно этот нож – продолжение руки, не иначе. И не меня Игорь подрежет, а тебя, золотце. Ты же с его точки зрения – опасный и коварный разлучник. Напомнить, как он скандалил у нас в редакции? И это было прилюдно, а тебя он в переулке подкараулит, только вот в этот раз шуметь совсем не будет.

Илья задумался.

– Знаешь, что? – хищно облизнулся он. – Я взял отпуск… и…

– Надолго? – живо поинтересовалась я.

– Ну… пока на месяц за свой счёт, но можно и на подольше растянуть. Я договорюсь.

– И что? Ты офигенно устойчив к ножу-бабочке? Вот уж не знала.

– Нет, – сказал Илья, чему-то улыбаясь. – Я подумал… смотри. Месяц – хороший срок, чтобы посадить Игоря за решетку. Пойми, у нас столько материалов, что мы обязательно справимся. Ты умная. Я тоже не дурак, к тому же мобильный и крепкий, в отличие от тебя. Мы его заловим. Докажем, что он маньяк.

– О, мы Игоря на «живца» поймаем? – восхитилась я. – Я буду наживкой?

Илья помрачнел.

– Куся, нет… Я не позволю. Через мой труп. Он опасен.

Илья попытался меня обнять, но я его отпихнула.

– Ты что себе позволяешь? – возмутилась я.

– Куся, я думал, мы все про друг друга поняли, – принялся оправдываться Илья. – Я… долго ждал, пойми… и я волнуюсь за тебя.

– Ты мне никто, – нехорошо улыбнулась я. – Я Слуга лишь одного Хозяина. А мой Хозяин, знаешь ли, не любит, когда трогают егособственность. Тебя случаи со слесарем и массажистом ничего не научили? Хочешь стать 23 жертвой?

– Кусенька, я тебе неникто, – участливо произнёс Илья.

– Но ты не мой Хозяин, – саркастически хмыкнула я. – Да, ты мне нравишься, это бесспорно… но пока жив Хозяин, а я его Слуга… прости. Я не могу быть слугой двух господ. Это неправильно. И еще у меня его клеймо. Его, а не твоё. Я его любимая «бабочка», а не твоя. Не смей меня трогать, животное. Не для тебя это всё.

Я расхохоталась. Нехороший это был смех. С явным признаком «шизо». Илья озлобленно бросил чашку на кафельный пол, а я все время истерично хохотала, пока он психовал. Официанты испуганно прижались к барной стойке. Отсмеявшись, я совершенно спокойно произнесла:

– Так вот, милый… Я не договорила…

– Какая же ты… – проскулил Илья. – Ну как можно такой быть…

– Биполярочка подъехала, – участливо пояснила я. – Бывает. Пограничные состояния, нет, не слышал?

– Я в восторге… – экзальтированно шептал Илья. – Это даже лучше, чем я ду… Реально Харли Квин…

– Слушай, – упрямо заявила я. – Это важно. Снимки.

– Да, конечно, – мгновенно собрался Илья. – Что такое, солнышко?

– Это неполная коллекция, – язвительно заметила я. – Ты разве не понимаешь?

– Поясни, – одобрительно улыбнулся Илья.

– Коллекция неполная, – капризно пояснила я.

– Не хватает трупов? Думаешь, не все нашли?

– Нет, – возмутилась очевидной тупости собеседника я. – Как ты не понимаешь... Это лишь заглавные фото. Тот, кто делал эти снимки, просто выложил в сеть обложки фотоальбомов. Я думаю, в каждом альбоме по меньшей мере 6-9 фотографий. Я делаю ставку на то, что их именно девять. Девять снимков. Но могу ошибаться.

Илья ошарашено поглядел на меня.

– И охрененные наверняка там снимки, – мечтательно протянула я. – Самое вкусное, сволочь, себе оставил. Зажал. Я видела, у Игоря в телефоне куча запароленных папок. Наверняка там всё было. С….ка жадная… Ну хоть бы шараду дал… я бы поломала мозги, ссылку нашла. Скачала. Оценила. ВСЁ РАВНО ЭТО ДЛЯ МЕНЯ. Ты видел, какие улётные обложки? Там наверняка такая эстетика у самих публикаций, ой, мама…

– Почему ты думаешь, что их девять? – облизнулся Илья.

– Потому что все эти снимки убийца закидывал исключительно во «ВКонтакте». Может быть, и в других сетях есть, к примеру, в «Телеграм», я не знаю… Но то, что именно «ВК» для него – дом родной, это факт. Это база. А там как раз для эстетик-постов обычно девять снимков используется.

– Могу согласиться, что девять, но как ты вообще додумалась до того, что есть и другие снимки? – схватил меня за руку Илья.

– Эстетика, – положила свою руку поверх руки журналиста я. – В уголках каждого снимка есть подсказка. Эти 22 снимка – центральные фото каждой неизвестной нам подборки. Я так думаю. 22 подборки. Всего 198 фотографий. Минимум. Хотя… если честно, я не уверена насчет двух трупов. Там подборок может и не быть. Это лишние снимки. В них нет эстетики смерти, только неприкрытая месть. Нет, я определенно думаю, что подборок именно 20. 20 подборок, то есть всего 180 снимков. А число 180 говорит в нумерологии, что вы достойны восхищения. Я восхищаю маньяка, дружище… И вдохновляю. Понимаешь?

Илья с совершенно безумным видом смотрел на меня.

– М-да… – задумчиво произнесла я, убирая руку. – Он гений. Я определенно его не люблю, но он чертов гений. Эстетика… поразительная. Быдлу не понять. И всё же жаль, что я никогда не смогу оценить лично красоту этих снимков. Это чертовски нечестно, я считаю. Делалось для меня, но…

Я страдальчески вздохнула, а затем продолжила:

– Очень надеюсь, что я стану впоследствии чем-то таким же красивым. Хотелось бы быть в центре главной композиции, но… кто его знает. Столько времени прошло. Он вполне мог найти себе новую любимую «бабочку». И будет совершать подвиги во имя ее.

– Ты правда хочешь посмотреть фотографии? – неверяще протянул Илья.

– Угу, – призналась я. – Считай, это мое предсмертное желание. Знаю, это аморально, но… вот.

– Да ты задолбала! – вспылил Илья. – Я же говорю тебе: Хозяин любимую «бабочку» не тронет. Ни за что. Никогда. Почему ты меня не слышишь? Ты глухая? Не только великая слепая, но и великая глухая?

– Домой пора, – вздохнула я, смотря в потолок. – Официант, счёт!

– Ты охренела? – возмутился Илья. – Я с тобой на серьёзные темы разговариваю, а ты собралась уезжать?