Лиловые бабочки

– А ты?

– Что я?

– Когда появляешься ты?

– М-м-м… это сложно, – признала я. – Как бы точнее объяснить… Я и не ухожу. Вероятно, так. Нечто вроде стороннего наблюдателя. Я вижу всё происходящее словно со стороны, сквозь дымку и пелену. Это можно сравнить с полуявью-полубодрствованием. Иногда я позволяю другим личностям взять верх, чтобы сбросить напряжение или поспать, но в целом…

– Ты – это ты.

– Именно. Наверное, мне нужно обратиться к психиатру. Это ненормально, мне это не нравится. Но я понимаю, почему так происходит. Я… много читаю, когда в сознании. Пытаюсь самостоятельно разобраться. У самой получается плоховато, если честно. Мне нужен специалист. И раз уж ты меня слышишь, как считаешь: я права?

– Ну по логике и мне, вероятно, нужен. Но я не могу.

– Вот и я о чём, – удрученно признала я. – Я не знаю, как себя поведет моя детская ипостась. Хрен её знает, что она учудит. Неуправляемая девица.

– Я её ни разу не видел, – признался Илья.

– Твоё счастье, – вздохнула я. – Она ещё толком не сформировалась. Но её истеричные вопли и хохот я слышу с завидной регулярностью. Будешь смеяться, но мы с девчонками зовём её Харли Квин. Ты можешь называть её, как хочешь. Подумай над именем, кстати, ей будет приятно, что ты её ждал. Она вот-вот, подобно бабочке, вылетит из своего кокона.

– Интересно, – почесал подбородок Илья и присел на диван. – А что служит причиной появлением этих субличностей?

– Разное, – вздохнула я. – Потребности. Разноуровневые потребности. Ну и… как объяснить… каждая личность – это калька, снятая с какого-то образца, который мне показался удачным и интересным для подражания. Скажем, я хорошо понимаю, как появилась Руся, и кто был её прототипом. Но вот о личности Куси сказать ничего не могу. Ну то есть сознаю, что, вероятно, где-то глубоко в душе хотела понять, каково это – быть нежной и мягкой, как зефирка. Пластичной. Любимой и любящей. Как флаффная героиня дорамы. Но… нет, я не знаю, не помню, с кого снимала кальку этого поведения. А наверняка это так, для меня как сути именно Русланы это поведение нетипично.

– А кто прототип Руськи? – аккуратно поинтересовался Илья.

– Не уверен, что тебе понравится ответ на этот вопрос, – вздохнула я. – Но могу сказать так. Любая субличность – это то, как я видела конкретного человека. Не то, каким он был на самом деле, а как я его ощущала. Вот.

– Это Игорь? – нахмурил брови Илья. – П…здец... Я обнимался с калькой Игоря… буэ… Это… запредельно. Меня сейчас вырвет. Какое извращение… даже для меня это чересчур.

– Да? – вскинула я бровь. – Насколько я помню, тебе всё понравилось. Я бы даже сказал, что ты совсем не прочь повторить. Но ты расслабься, милый: Руська – это не Игорь. Это именно… защитный режим. Конкретная черта характера. Охранница. Как понятнее объяснить? Я увидела это поведение у Игорька в клубе. Мне оно понравилось. Я запомнила. Вот… дальше бессознательное создало Руську.

– Я хочу Кусю, а не бешеную Руську, – закусил губу Илья.

– А меня? – мягко улыбнулась я. – Меня не хочешь? Мне уйти?

– Чёрт, – вздохнул Илья. – Не хочу. Ты... нет, наверное, больше всё понимающий друг. Я думал, это забавно. Две личности в одной. А вас тут… море. И, видимо, будет ещё больше…

– Будешь нас убивать? – поинтересовалась я. – Ожидаемо.

– Нет. Всегда мечтал о верном друге. И эта потребность тоже будет закрыта, как ни странно. Но пойми, я просто хочу Кусю, – упрямо повторил Илья. – Почему, чёрт возьми, именно к той, кого я правда хочу, меня не пускают? Можно как-то нейтрализовать Руську? Хотя б на время?

– Илюш, ты не понял? – усмехнулась я. – Когда Куся дозреет, Руся просто исчезнет. Когда в ней появится необходимость, она снова появится. Пока Куся морально не готова: она совсем недавно осознала себя как любимую и желанную девушку. Красивую девушку. Поняла, что для неё отношения вполне реальны, а не недостижимы, как она всегда полагала. Ей сложно. Будешь давить на неё – Руся возьмёт верх, и всем хана. Её очень сложно контролировать. Но гипотетически можно.

– То есть когда Куся в сознании, тебя можно вызвать? Как-то связаться? И наоборот?

– Ты правильно понял, – кивнула головой я. – Даже если Руська уже появилась и миролюбиво настроена, то я могу ее отключить. Но если Рус зла, то это без вариантов. Давай приведу тебе аналогию. Ты – Хозяин в глазах Куси. Она до умопомрачения в тебя влюблена, и это что-то запредельное, вот правда. Она полностью тебе послушна и покорна, готова выполнить любую твою просьбу, даже самую дикую. А я – Хозяйка всех своих субличностей. Так что да, я определённо могу переключаться из одного состояния в другое. При желании.

– Но если Рус в ярости… – понял Илья.

– Ну да, – удручённо признала я. – Тогда я умываю руки. Это же калька Игоря. А Игорюня в ярости всегда был неуправляем.

– Главное я услышал, – признался Илья. – Если я создам максимально комфортную обстановку, Кусенька будет со мной.

– Да, пожалуй, – улыбнулась я. – Но, Илюш… всё-таки… может, нам с тобой стоит обратиться к опытному психиатру? Ты же понимаешь, что мы оба двинутые?

– Нет, – мрачно произнёс Илья. – Если ты вылечишься…

– Понятно, – покачала головой я. – Боишься, что Куся пропадёт.

– Нет, я не этого боюсь. Хотя и этого тоже. Я даже бешеную Руську по-своему люблю. Это же неотъемлемая часть моей Русланы. Но… я не хочу в тюрьму. И в психушку не хочу, пойми. И мне нравится делать то, что я делаю.

– Так я тоже не хочу в психушку, – мягко согласилась я. – Но наше поведение же ненормально, милый. И можно же… без психушки лечиться, так скажем. На дому.

– Рюк, не уговаривай, – обнял меня Илья, а потом улегся на мои колени. – Я прошёл все стадии: от полного неприятия ситуации и подавления агрессии до восторга и эйфории. Это невероятно. И нет, я не хочу меняться.

– Ты и мстишь и одновременно воспеваешь свою любовь? – принялась поглаживать его по голове я.

– Угу, – признался Илья. – В каком-то смысле я человек конченный.

– Да? – мурлыкнула я. – А если Куся скажет тебе, что ей больше не нужны от тебя такиеподарочки? Что просто сильно хочет тебя и позволит делать с собой всё, о чем ты мечтаешь? Любую дичь? Ты сможешь остановиться и прекратить убивать, как ты считаешь? А если гордая Руська снова станет перед тобой на колени? Посопротивляется, поворчит, но тоже сделает всё, что хочешь? А есть и другие личности… Ты сможешь даже чванливой крикливой девчонке-школьнице за всех тех девочек, что когда-то в школе сказали тебе «Нет!» отомстить в каком-то смысле… Как тебе такая перспектива, а?

Илья задумался.

Разнеженный, милый и уютный, лежал он на моих коленях, пока я его гладила, как огромного котёнка.

– Почему Рюк? – внезапно спросил он.

– Это каламбур, – охотно пояснила я. – Из-за клыков меня в школе звали Вампиршей. Вампом. Вампирюгой. Вампи-Рюгой. Рюгой. А потом Рюг превратилась в Рюка, потому что, во-первых, Рюк – это аббревиатура «Руслана – юрудствующая клоунесса». Паясничать любила, юморила много, в СТЭмах охотно участвовала в универе. Ну а во-вторых… Ты смотрел аниме «Тетрадь смерти»?