Лора

– Век богов будет длиться вечно. – Афина крепче сжала свое дори, и Лора задалась вопросом, привыкнет ли она когда-нибудь к светящимся глазам богини, к пронизывающему насквозь взгляду. – Возможно, мне предназначено пасть, но только для того, чтобы я могла снова доказать моему отцу, что я чего-то стою.

«Это ты так считаешь», – повторила Лора на сей раз про себя.

Афина наконец последовала за ней, и Лора снова двинулась по улице, на этот раз почти бегом.

– Мужайся, Мелора. Если Рат поверит, что у тебя ключ к разгадке, мы переживем эту охоту. Он не сможет тебя убить. Твоя смерть, смерть последней из Персеидов унесет в могилу тайну предания.

– Да уж, большое утешение, – пробормотала Лора.

По ее спине пробежала дрожь. Теперь, когда Тайдбрингер мертва, Лора действительно осталась последней из своей родословной.

* * *

После того как Иро их покинула, оставив номер телефона, по которому с ней можно связаться, Лора рассказала своей команде о том, что полный текст предания нужно искать на Эгиде. Как и следовало ожидать, на нее обрушился град вопросов, на которые она не хотела отвечать.

– Подумать только, самозванец Арес завладел щитом моего отца… – заговорила Афина, и ее лицо потемнело. – Если бы только твоя семья была сильнее, мудрее, они не лишились бы этой ценности…

Эту внезапную вспышку гнева погасить было невозможно.

– Они не лишились щита – он был украден вместе со всем остальным.

– Теперь мне открылось, почему Рат не убил лже-Посейдона сразу, – проговорила Афина. – Возможно, он поверил, что, будучи одной из вашего рода, она могла бы расшифровать текст на щите.

Лора до крови закусила губу.

– Вероятно, ты права.

Однако Иро увидела лишь преддверие грядущего кошмара. Лоре не хотелось рассказывать Афине о том, что полная версия предания начертана на щите, но она увидела в этом шанс. Если богиня поверит, что Рат уже завладел текстом – и ключом к ее возможности уцелеть в Агоне, – для нее это станет еще большим стимулом сосредоточиться на его преследовании.

Конечно, тут же возникнет и другая проблема: что делать, когда с Ратом будет покончено и Афина обнаружит, что у него никогда не было Эгиды?

Но это вопрос будущего, и впервые за весь день Лора почувствовала себя спокойнее. Во всяком случае, она точно знала, что ни один бог никогда не найдет щит или секреты, что он несет в себе.

Афина неверно истолковала выражение ее лица.

– Не терзайся, Мелора. Нам выгодно, чтобы Рат разыскивал тебя. И тогда он неминуемо окажется на расстоянии удара моего копья.

– Здорово. Жду не дождусь.

– Однако невыносима мысль о том, что твои предки могли запятнать совершенство Эгиды какой-то надписью. – Афина продолжила сыпать колкими словами. – Осквернили щит моего отца, при этом вымаливая его благословение, предлагая ему свои дары… Неудивительно, что он не защищает таких охотников.

– Мы никогда не нуждались в богах, чтобы защитить себя, – припечатала Лора.

Богиня обратила на нее острый взгляд.

– Когда на тебя опустится истинная тьма, ты вспомнишь о нас. Но если мир останется таким, какой он есть сейчас, кто ответит вам?

– Кто сказал, что мы вообще будем помнить вас? – огрызнулась Лора.

Афина ничего не ответила.

– Вам наплевать на этот город или на какой-либо другой, – продолжила Лора, не в силах остановиться. – Все, что имеет для вас значение – это власть.

Больше всего Лора ненавидела в себе свой характер – то, как быстро она переходила от искры к вспышке, сжигая все вокруг.

– Послушай, – она замедлила шаг, поворачиваясь к богине. – Я не имела в виду…

И тут что-то острое уперлось ей в поясницу, прямо в почку.

На нее смотрела маска минотавра. Лора крепко сжала дори, поднимая его.

– Я бы не стал этого делать, – предупредил Минотавр. – На твоем месте я бы бросил оружие и, не поднимая шума, пошел со мной.

Лора окинула взглядом улицу, но Афина как сквозь землю провалилась.

– Вот что значит связываться с богами, – продолжил охотник, подталкивая ее вперед. – Следовало ожидать, что в конце концов ты предашь свой клинок. – Его тон изменился, когда мужчина заговорил с кем-то еще, вероятно, через наушник. – Да, скажи ему, что я нашел ее…

Лора рванулась влево. Лезвие чиркнуло по ее коже, но Лоре хватило места, чтобы замахнуться. Она крутанула копье и заехала покрытым наконечником по маске охотника. Ремешки порвались, и маска упала на землю.

– Дрянь! – прорычал охотник.

Она ударила его дори, но мужчина рубанул металлическим наконечником и расколол деревянный посох надвое. Лора развернулась, избегая удара, когда он снова бросился на нее с клинком. Остановил его острый кончик кухонного ножа, служившего наконечником дори, который прорезал наволочку и уткнулся ему в горло.

Лора тяжело дышала, и руки напряглись от желания нажать посильнее и положить конец этой схватке.

– Тебе следовало убить меня, когда у тебя еще был шанс, – прошипела Лора.

– Не могу, – произнес он с пугающим возбуждением.

Охотник перекатился влево, пнув ее в живот с такой силой, что Лора отлетела на тротуар. Обломок дори вылетел из рук и закатился под стоявшую неподалеку машину.

Мужчина мгновенно оказался на ней, угрожая кинжалом. Лора блокировала его одной рукой, пытаясь спихнуть и шаря по земле в поисках наконечника. Но нашла она кое-что другое.

Обломком бетона Лора нанесла удар прямо в висок нападавшему, сбросила его с себя и ударила по лицу, с удовлетворением слушая, как он захлебывается кровью. Мужчина отполз назад, отчаянно желая убраться от нее подальше.

Лора снова замахнулась куском бетона, и ее прищуренный взгляд сосредоточился на виске жертвы. Тонкий, певучий голосок Олимпии зазвучал у нее в голове, повторяя слова, которые они слышали тысячу раз: Убей или будешь убит… убей или будешь убит… убей или будешь убит…

Лора поднялась на ноги. Охотник лежал распростертый на земле, лицо залито кровью. Задыхаясь, он хрипел, и с каждым вдохом в легких что-то булькало.

Я могла бы убить его. Ледяные иглы пронзили ее кожу, и Лора содрогнулась.