Львиное Сердце

– Что здесь произошло? – видя состояние рыцаря, он обратился к его слуге. – Дай ему вина из кувшина. Бедняга совсем дар речи потерял.

Рыжий Дик поднёс кубок с вином хозяину, тот не стесняясь присутствия духовного лица, залпом осушил его и издал стон, похожий на собачий лай. Ноги его подкосились, и рыцарь медленно погрузился в кресло, стоящее позади него. Неожиданно он опомнился и громко заорал на слугу.

– Беги скорее за слугой герцога. Пусть он напишет это чертово приглашение леди Фурии. И немедленно возвращайся! – Рыжий Дик тут же исчез за дверью, и только сейчас сэр Уостер понял, что упомянул чёрта в соборе, при священнике, да ещё сидя в его присутствии. Он вскочил с кресла как ужаленный целым пчелиным роем.

– Ради всего святого, ваше высокопреосвященство, простите мне мою вольность. Этот ужасный поступок я сделал не по злому умыслу. Прошу вас, простить меня.

Мэтр Доне улыбнулся.

– Я уже так стар, сэр Уостер, что порой начинаю не замечать плохих поступков своих прихожан, – и, помолчав, добавил, – или делаю вид, что не замечаю.

– Благодарю вас, – рыцарь поцеловал, протянутую руку священника. Его грех был прощён.

– Так, что же здесь всё-таки произошло? Может, вы мне объясните?

Рыцарь засомневался, стоит ли рассказывать архиепископу, что герцог начал подозревать его в заговоре или в измене. Ведь было непонятно, что именно хотел сказать герцог. Но предупредить старика об этих подозрениях, рыцарь счёл необходимым. Он подробно рассказал, кого видел его слуга в замке Грегари, и как к этому сообщению отнёсся герцог. Мэтр Доне, не перебивая, выслушал рыцаря и задумался. Если в его аббатстве был шпион, и уже кто-то знает о предстоящей поспешной коронации герцога, а также о поисках достоверных доказательств того, что король Ричард мёртв, то даже его собственное положение, а только это его сейчас интересовало, было под угрозой. Хотя, если хорошо подумать, то кого это удивит: короля нет уже пять лет, страна на гране войны, и кто-то должен занять его место, так почему этим человеком не может быть брат короля. Но что-то подсказывало старому лису, что неспроста герцог так забеспокоился о каком-то монахе, да ещё эта леди Габриэлла. При воспоминании о женщине священник достал из небольшого, потаенного кармана рясы маленькую свернутую записку, осторожно развернул её и прочитал. Герцогиня просила его о встрече. Только этого ему сейчас и не доставало: вытирать слёзы капризной леди! Его взгляд остановился на маленькой статуэтке Святой Девы Марии, стоящей на столе, и он мысленно попросил у неё защиты, затем обратился к рыцарю, который также был погружён в свои мысли, как и священник.

– Я прошу вас, сэр Уостер, сесть в это кресло, и на время забыть, что я являюсь архиепископом Святой церкви, и попрошу вас налить мне немного священного напитка.

Рыцарь наполнил золотой кубок, подал его священнику и с его позволения сел в предложенное кресло. Мэтр Доне пил маленькими глотками, смакуя каждую каплю янтарного французского вина. Он никак не приучился пить в этой стране эль, и вино ему специально привозили из Пуату. Наконец, согревшись, он проговорил.

– Напомните мне, сэр Уостер, кажется, ваши люди потеряли след неизвестного рыцаря в поместье леди Грегари?

– Да, ваше высокопреосвященство, – тихо ответил рыцарь.

– И ваши люди нашли в нём какое-то сходство с королём Ричардом? – опять спросил мэтр Доне.

– Да, ваше высокопреосвященство, – голос сэра Уостера был еле слышен.

– Прекрасно, – старик дотянулся до стола и поставил пустой кубок, – тогда нам с вами есть, о чём поговорить.

Их беседа затянулась до самого полдня. Рыжий Дик уже давно получил от слуги герцога приглашение на бал, которое его хозяин должен был немедленно отвезти в замок Грегари, и сидя возле привязанных коней на соборной площади и поджидая сэра Уостера, никак не мог понять, о чём так долго можно разговаривать с этим противным и занудным старым священником.

Глава шестая

Король ехал по узкой поросшей мхом лесной тропе. Его конь ступал важно, степенно, склонив голову на бок. Зеленый покров приглушал стук копыт. Чуть впереди Ричарда ехала леди Габриэлла. Они уже успели поспорить с самого утра ещё за трапезой, и теперь их прогулка проходила в глубоком молчании. Деревья сбрасывали свой летний наряд, и неслышный вальс падающих листьев окружал тихих всадников со всех сторон. Изрядно поредевший лес просто утопал в море солнца и, казалось, что сама природа решила помирить этих двоих, не решавшихся прийти к согласию, людей. Где-то прокричала сова, и многоголосое эхо ответило ей из всех уголков огромного леса. Тропинка стала шире, и Ричард немного припустил своего коня, чтобы сровняться со спутницей.

– Миледи, – он уже не кричал, а говорил тихим и даже, как ей показалось, нежным голосом.

– Да, я знаю, – ответила она, – вам действительно необходимо быть всегда при своём оружии, и прятать его в замке бессмысленно. Я соглашаюсь с вами. – Она сказала это упавшим голосом, и Ричарду стало жаль её. Но только немного. В его ушах ещё стоял утренний крик, которым она пыталась доказать свою правоту.

– Миледи, я очень надеюсь на то, что вы всегда будете согласны со мной. – Но эта победа была только временной, и он это уже прекрасно понимал.

– Ну, уж этого я вам обещать не могу, ваше величество, – последнее слово опять осталось за ней.

Они продолжали ехать лесом, и уже довольно далеко отдалились от замка в самую чащу. По левую сторону открылись непроходимые топи Девонширских болот. Местами, в самых низинах, ещё стоял седой туман, и только размеренное пение болотных лягушек предупреждало, что там находится трясина, и довольно опасно ехать наугад, не зная точной дороги. Но Габриэлла была здесь тысячу раз и могла проехать по болотным тропам даже ночью. Она с детства любила бывать в старом доме лесника, расположенном на краю бескрайних болот. Хотя такое место могло показаться весьма странным для прогулок молодой девушки, но её это нисколько не беспокоило.

Габриэлла любила часто ездить верхом в мужской одежде и считала это очень удобным. Спрятав волосы под мягкий берет и облачившись в довольно просторный колет, наездница вполне походила на молодого юнца. Чужаку было бы и невдомёк распознать в молодом человеке прекрасную хозяйку замка Грегари. Но такие путешественники редко появлялись возле Девонширских болот. А жители окрестных поселений и деревень уже давно перестали удивляться чудачествам миледи. Её не боялись. Девушка не могла вызывать страха у простолюдинов, как если бы на её месте оказался сам хозяин со своими сыновьями, но уважение ей оказывал всякий житель местных деревень, от сопливого мальчишки до седовласого старца, а ещё её просто любили. Каждый бедняк мог обратиться к ней с любой просьбой или защитой. И ни одному она ещё не отказала. Она лечила, принимала роды, крестила, отпевала, разнимала драку или потасовку, тушила пожары, строила новые хижины, сеяла и собирала урожай, делила поровну и кормила голодных. Ей приходилось заменять отца, и она хотела делать всё так, чтобы он был горд за свою дочь, когда вернется из похода. Для всех жителей окрестных поселений и деревень она была самой справедливой и доброй. Хотя некоторые пользовались этой добротой и в плохих целях, но рано или поздно до миледи доходили слухи о притеснениях её вассалов, и тогда никому не было пощады.

Сегодня утром она явилась в конюшню в коричневых, плотных мужских бриджах и в такой же куртке, закрывающей её фигуру чуть выше колен. Ричард ни сколько не удивился такому появлению. Он мог уже предположить, что в натуре этой женщины было с детства воспитано стремление к свободе выбора во всех отношениях. Правда, от проницательного взгляда Ричарда не скрылось и то, что Габриэлла совершенно не умела подбирать себе одежду так, чтобы выглядеть хоть немного красивее или обворожительнее. Казалось, это совершенно не волновало молодую женщину. Ричард ехал от неё на два шага позади и ловил себя на мысли, что не может оторвать взгляда от этого неуклюжего, нелепого берета на её голове. Все её волосы были тщательно убраны под этот синий, шерстяной берет, и он ни как не мог понять, почему Габриэлла так настойчиво прячет их от всех. Даже в замке она не снимает свой серый, намотанный в виде тюрбана, платок. Он привык видеть при дворах женщин с красивыми головными уборами, покрывающими причудливые прически привередливых модниц. А миледи была, вероятно, далека от этого. Но, вспомнив о том, как она жила последние годы, он не решился задать интересующий его вопрос. Да и какая ему разница, какого цвета её волосы! Сегодня утром она была в плохом настроении, и омрачать его еще больше он не хотел.

Неожиданно лесная чаща закончилась, лес поредел, тропа оборвалась. Вдали, среди пролеска, показалась хижина лесника. Стояла она на опушке, по краю которой разросся густой орешник. Словно деревенский частокол, он защищал жилище отшельника от нежеланных гостей и любопытных взглядов. Над верхушками вековых буков поднимался дым от костра, и слышался одинокий лай собаки. Габриэлла свернула на более широкую, отсыпанную речным песком тропу, по которой могла проехать даже повозка. Они подъезжали уже к орешнику, когда им навстречу с громким лаем выскочил небольшой лохматый пёс и бросился прямо под копыта лошадей. Габриэлла быстро спешилась и обхватила одной рукой обезумившего от радости пса, потрепав его по спине и почесав за ухом.