Лягушка-путешественница

Ника подумала, что в таком случае должник мог поговорить с мореходом где-нибудь на улице. Но видимо для её собеседника подобное объяснение прозвучало достаточно убедительно, и у кавалериста вновь возникли сомнения в причастности варвара к исчезновению Вестакии.

– Вам я верю, госпожа Юлиса, - продолжал десятник.
– Просто вас обманул этот мерзкий лгун Зипей Скела.

"Устроить бы вам очную ставку, - зло думала девушка.
– Так я сама этого козла предупредила. Но кто же знал, что гусар такой недоверчивый?"

А больше ничего у неё против горца нет, кроме виноватой улыбки да неадекватной реакции дочки консула. Путешественница решительно тряхнула головой. Горец виноват уже хотя бы потому, что у неё просто нет никого другого на примете!

– А может, это Ноор Учаг вам соврал?
– предположила Ника, продолжив с жаром.
– Я видела, как он уходил из дома Картена, я знаю, что случилось потом с Вестакией. Просто варвар - очень умный человек. Это значит, что вашей невесте грозит смертельная опасность. Если её вообще уже не убили.

– Почему вы так думаете?
– Румс смотрел на неё с иронией и участием, словно взрослый умудрённый жизнью человек, с которым ребёнок делится своими детскими страхами.

– После таких разговоров он сразу поймёт, что вы его в чём-то подозреваете, - стараясь сохранять спокойствие, начала объяснять девушка.
– И если пленницы ещё живы, обязательно от них избавится.

С сожалением вздохнув, молодой человек возвёл очи горе. Намёк на её глупость, а то и слабоумие, оказался настолько прозрачным, что путешественница, едва не задохнувшись от ярости, выпалила:

– А если Ноор Учаг хоть как-то связан с теми слухами, из-за которых Картена собирались выгнать из городского совета...

– Кого выгнать?
– резко перебил её десятник конной стражи.
– За что? Кто вам сказал?

Спохватившись, что сболтнула лишнее, Ника выругалась про себя. Но слово - не воробей, пришлось выдать вчерашний разговор с мореходом.

– Сам господин Картен, - не без гордости заявила девушка.
– Он выяснил, что кто-то подкупил некоторых... продажных граждан, чтобы те на хоре предложили лишить его звания консула. И всё из-за того, что Вестакия то ли сбежала с любовником, то ли покончила жизнь самоубийством. Вроде как человеку, так наказанному богами, в городском совете делать нечего.

Рассказчица криво улыбнулась.

– По мне так причина глупая. Но, видимо, у вас думают по-другому.

– Я слышал, как кое-кто упрекал Картена в том, что он не сумел воспитать у дочери почтения к родителям и уважения к нашим обычаям, - медленно проговорил Румс.
– Но лишить звания консула...

Он помолчал, обдумывая услышанное.

– Люди не хотят выполнять приказы тех, от кого отвернулась удача.

– Вот видите!
– обрадовалась путешественница.
– После благоприятного жертвоприношения Нутпену разговоры, кажется, стихли. Но если найдут тело Вестакии, они вспыхнут вновь. Тогда Картен точно вылетит из совета.

– И вы уверены, что Ноор Учаг имеет к этому какое-то отношение?
– взгляд молодого человека сделался тяжёлым и давящим, словно каменная плита.

– Да!
– твёрдо ответила собеседница, не отводя глаз.

– А я в это не верю!
– отвернулся десятник конной стражи.

– Как хотите, - развела руками путешественница, с горечью заметив.

– А я думала, вы поможете мне искать пленниц.

– Где?
– с жалостью покачал головой сын консула.

– В усадьбах вдоль Змеиного ручья.

– А причём тут Змеиный ручей?
– нахмурился молодой человек.

– Зипей Скела говорил, что именно туда направлялась лодка, в которую сели Вестакия и Ноор Учаг.

– Во имя пенной бороды Нутпена!
– морщась словно от зубной боли, простонал десятник.
– Вы всё ещё верите этому обманщику?

– Да!
– кивнула собеседница.
– Хотя бы потому, что он скрылся, как только узнал об объявленной Картеном награде. Выходит, чего-то опасался.

– Собрались обыскать усадьбу консула Вокра Рукиса?
– усмехнулся Румс.
– У него только надсмотрщиков десятка два, если не больше.

– Вот с кем-нибудь из них я и поговорю, - невозмутимо сказала Ника.
– Хотя, скорее всего, Вестакию и Паули держат подальше от города.

– Их и там нет, госпожа Юлиса, - решительно заявил молодой человек.

– Откуда такая уверенность?
– не скрывая иронии, усмехнулась девушка.

– Не обольщайтесь, госпожа Юлиса, - нахмурившись, покачал головой десятник конной стражи.
– Не только вы заняты их поисками. Мои люди давно объехали все усадьбы и хутора.

На миг собеседница растерялась, но тут же решила уточнить:

– Они устраивали повальные обыски? Заглядывали во все комнаты, конюшни, сараи и прочие укромные места?

– Нет, - настала очередь смутиться Румсу.
– Просто рассказывали, что пропала дочь консула Мерка Картена, и спрашивали, не встречал ли кто посторонних или подозрительных людей?

– Ну, вот видите!
– победно улыбнулась путешественница.
– Так похитители и признаются, что держат Вестакию где-нибудь в... погребе!

– А вам, значит, всё расскажут, - обижено усмехнулся кавалерист.

– Я не собираюсь никого спрашивать, господин Фарк, - ехидно ответила Ника.
– Только наблюдать. Точнее, смотреть будет Орри. Вдруг увидит тех, кто не попался ему на глаза у дома Ноор Учага.

Какое-то время сын консула мрачно сверлил её глазами, но сообразив, что отступать от своей затеи собеседница не собирается, осуждающе покачал головой.

– Такие прогулки слишком опасны для одинокой девушки.

– Я же сказала, что возьму с собой Орри, - напомнила она.
– И Риату.

– Чем вам сможет помочь чуть живой варвар и глупая, трусливая рабыня?
– презрительно фыркнул молодой человек.

– Мне приходилось одной бродить по диким лесам, господин Фарк!
– гордо вздёрнула носик путешественница.
– А тут все-таки люди живут...

– Которых вам надо бояться в первую очередь!
– повысил голос сын консула.
– Вас могут не просто... обидеть, но ещё и похитить, чтобы продать в рабство! Эта идея с поисками за городом - очень большая глупость, госпожа Юлиса, которая вам вовсе не к лицу!

Вздрогнув, словно от удара, Ника бросила на Румса полупрезрительный взгляд, подумав с горечью: "И этот такой же, как все! Самовлюблённый, напыщенный болван!"