Любовь и гордость в вихре стихий

— Я знал, что вы допрашивали и обыскивали всех. Когда почувствовал сатилицию в ней, — он кивнул на меня, — то понял, что вы изъяли его у госпожи Биркенс. Понял, что ей понадобится еще. Не знал, что вы в сговоре.

— Ну-ну, в сговоре, это слишком громко сказано, — усмехнулся капитан. — Они просто помогли следствию. Лорд Вестринг, это вы убили Танни Эндер?

Связанный мужчина опустил взгляд вниз, дыхание его стало тяжелее, он прикусил губу, а затем сказал:

— Да.

Я безмолвно открыла рот в удивлении. Да?! Вот так просто?!

— Зачем? — спросил лорд Бингелоу.

— Она не оплатила мне последний пузырек.

— О, мертвая же она быстрее вернет вам долг.

— Я вспылил! — закричал мужчина. — Да, я был неправ. И я очень жалею о ее смерти. Я не хотел ее убивать, лишь слегка напугать. Но она начала драться, и я случайно ударил колом ее слишком сильно.

— Это было на палубе, где нашли тело?

— Нет, я перенес его, а место битвы зачистил с помощью уничтожающих растворов.

— Какие еще у вас зелья есть?

— Можете осмотреть мою каюту, — устало проговорил Вестринг.

— Итак… ваш бизнес не приносил вам денег, вы решили переквалифицироваться в зельевара, продавали сок сатилиции. Когда Танни Эндер не смогла вам заплатить… вы ее случайно убили?

— Да, все так.

— А зачем вы ее отравили? — спросила я.

В глазах мужчины снова блеснула паника, казалось он сейчас съест свои губы, пока кусает их.

— Я хотел вернуть долг, — медленно проговорил он, глядя в пол. — Думал, что она придет за соком сатилиции снова, чтоб нейтрализовать яд или за противоядием для достоверности.

— Но сок она выпила раньше?

— Не знаю. Я как раз настиг ее, чтоб проговорить ей это все. А она начала драться.

— Как вы ее отравили?

— Она вышивала на палубе с девушками, у них всегда стоял стакан лимонада рядом, проходил мимо и незаметно добавил яд.

— Ваша история… какая-то нескладная, — покачала я головой.

— Вы поймали преступника, и еще недовольны его исповедью? — возмутился мужчина. — Я не самый логичный человек, я просто отчаявшийся.

— С другими девушками вы общались? — спросил капитан.

— Нет.

— Кому еще продавали?

— Никому.

— А зачем спрятали настойки бодрости в пузырьках из-под сатилиции в моей комнате? — спросила я.

Он опять изумленно расширил глаза, его зрачки бегали влево-вправо.

— Я хотел отвлечь внимание следствия, никто не хочет оказаться за решеткой. Но… я признаю свою вину.

— Кто еще с вами?

— Никого, я один совершил эту ошибку.

— Почему вы убили колом именно?

— Старое оружие, досталось от дедушки.

— И вы взяли его на корабль?

— Семейная реликвия, всегда ношу его с собой на удачу.

— Это мы не сможем проверить. Следствие продолжится после окончания плаванья. К Лорелей вы, разумеется, не попадаете. А останетесь под надзором в камере. Вам ясно, лорд Вестринг? — спросил капитан.

— Да.

Мужчины повели Джона в тюремную каюту. Я молча наблюдала как захлопываются магические двери за ним, видела обреченность в его взгляде. Что-то меня тревожило.

— Я с утра объявлю, что преступник пойман, — сказал Вульфстоун, когда мы поднялись в его рабочую каюту.

— Вы верите в это? — спросила я мужчин.

— Во что?

— В то, что за всей этой путаницей стоит он.

— А вы нет? — снисходительно спросил капитан.

— Это выглядит все очень странно.

— Эрик? — спросил он мага.

— Согласен, есть какие-то сомнения.

— Но улики неопровержимы, тем более у нас его признание. — Капитан постучал пальцем по столу.

— А что, если он, все-таки, был не один? — спросила я.

Капитан раскачивал в руке стакан с виски, а старший маг медленно пил чай. Взгляды обоих были очень мрачными.

— Я, все-таки, верю, что один, — сказал капитан. — Но тихонько продолжайте расследование. Только теперь без допросов.

— Ты предлагаешь нам просто следить за всеми на корабле, Ганс? — спросил лорд Бингелоу.

— А у тебя есть варианты получше?

— Например, не трезвонить всем, что следствие окончено полностью.

— Так нужно…

— Я тебя не узнаю, — покачал головой маг.

— Время идет, нам всем приходится чем-то поступаться. Мне очень важно спокойствие людей на корабле.

— Не помню, чтоб раньше ты подслащивал правду или что-то утаивал.

— Нам не двадцать лет, Эрик.

— Я в курсе, именно поэтому я и удивлен. Мы не молодые парни, у которых за душой ни опыта, ни мозгов.

Мне стало неловко. Захотелось уйти как в прошлый раз. Только теперь не от того, что мне наговорили уничижительных слов, а от ощущения, что я здесь лишняя. Двое друзей, прошедших огонь и воду… это спор их двоих. Аргументы, основанные на их собственных суждениях друг о друге, а не на том как разумнее поступить исходя из логики били меня хлесткой пощечиной.

— Мы же все-равно будем на корабле и продолжим вести работу, — аккуратно заметила я.

Мужчины оглянулись на меня, словно вспоминая о моем существовании. Лорд Бингелоу поджал губы, глядя на меня. Мне захотелось уйти еще сильнее.

— Да, разумеется, вы будете продолжать работать. Но о том, что следствие не закончено­ — информация конфиденциальная, — сказал Вульфстоун.

— Конечно, я все понимаю.

Он вернул взгляд к своему другу, как будто снова забывая о моем присутствии. Маг при этом продолжил поглядывать на меня, пока капитан говорил, какие детали будет сообщать пассажирам на судне. Их разговор плавно перетек из делового в более дружеский. Мужчины начали вспоминать времена их молодости.

Они были, вроде, такие разные. И такие похожие. Ганс Вульфстоун — с длинными светлыми волосами, серыми глазами, в которых плескалось какое-то лукавство, на его лице словно застыла смешинка, даже если он был спокоен. Его одежда несмотря на дороговизну ткани и излишние рюши на рубашке выглядела всегда с намеком на растрепанность и хулиганство.

Эрик Бингелоу — темноволосый, его глаза были игрой контрастов: мягкий шоколадный цвет при таком жестком суровом взгляде, и неважно был он одет в пиджак или удобную одежду, в нем чувствовалась собранность и аккуратность. И несмотря на всю его строгость, которая, казалось бы, должна отталкивать, мой взгляд чаще цеплялся именно за этого мужчину.