Макабр. Книга 1

Хотя внимание полиции Ллойд привлек даже не этим. Как и многие военные, он намеренно выбрал в жены тихую женщину, готовую отказаться от собственных амбиций и полностью сосредоточиться на семейном очаге – такой образ жизни выбирали единицы. У пары родился только один ребенок, но причины могли быть какими угодно. Сына Ллойды воспитали достойно, Скайлар готовился пойти по стопам отца.

А потом жена уважаемого адмирала неожиданно подала на развод, да еще и заявила, что опасается мужа, поэтому готова написать автобиографию, чтобы лишить его власти, показать миру его лицо и обезопасить себя таким небанальным образом. Скандал начал громыхать уже тогда, однако издатель, желающий выпустить биографию, нашелся мгновенно.

Впрочем, до жизнеописания дело не дошло – госпожа Ллойд погибла при несчастном случае. Очень удобно для ее мужа, вопросы о его причастности предсказуемо прозвучали… и предсказуемо ни к чему не привели. Даже если это сделал он, следы он замел удачно.

– Это было незадолго до миссии, – заметила Елена. – Возможно, он уничтожил улики не так идеально. А может, начальство не оценило такой трюк, и, даже если перед законом Ллойд был чист, ему дали выбор: завершить карьеру или поднять ее на новый уровень. Он предпочел должность на «Слепом Прометее», сын отправился с ним.

– Ну а вы, адмирал? – поинтересовался Барретт. – Вы были знакомы?

– Нам доводилось общаться, хотя долгим и уж тем более доверительным я бы это общение не назвала. У Ллойда всегда была четко определенная иерархия того, кто какую роль занимает и кто какого уважения достоин.

– Роль где?

– В мире, – пояснила Елена. – Он вполне серьезно верил, что есть люди разных сортов, и не скрывал этого. Есть преступники – нищие, убогие, генетические отбросы. Есть те, кто родился в среднем классе. Есть аристократы, рожденные в приличных семьях и получившие соответствующее воспитание. И даже в этой верхушке мужчинам и женщинам отводились разные роли.

– Потрясающе, – поморщился начальник полиции. – Но, если он болтал о таком достаточно смело, чтобы о его взглядах узнали, какого дьявола он остался адмиралом, а не получил под зад ногой?

– Потому что людей, которые так думают, куда больше, чем хотелось бы. Просто в большинстве своем они не решаются говорить об этом, боятся как раз осуждения. Но когда появляется кто-нибудь такой, как Ллойд, тот, кто одними своими словами заставляет их почувствовать себя новыми аристократами, они вступаются за него и даже способствуют повышению. Он для них становится символом того, какой жизнь может и должна быть. Полагаю, именно такие знакомства уберегли Ллойда после смерти жены и обеспечили ему место на «Слепом Прометее».

– Он получил свое личное царство… Особенно здесь, когда они оказались в изоляции и весь остальной мир перестал существовать.

– Думаю, люди, которые протянули здесь так долго, уже привыкли к установленным им порядкам.

Отто смерил собеседницу тяжелым взглядом:

– Да плевать мне на людей, протянувших здесь так долго! Меня интересует лишь одно: что произойдет, когда этот сторонник высшей расы и врожденной ценности человека встретится с моими детьми?

* * *

Лейс Марсад несколько лет воевал с системой – и у него были на то свои причины. Ему казалось, что некое безымянное, безликое правительство космической федерации только и делает, что набивает карман, порой ценой жизни людей. Сабир называл такой подход незрелым. Лейс напоминал ему, что за смерть их родителей так никто и не был наказан – ну а в несчастный случай он верить отказывался. Мама и папа были слишком важными, слишком незаменимыми для него, чтобы погибнуть случайно…

С тех пор, как его накрыла боль утраты, найти себе врага и изо всех сил бороться с ним оказалось проще, чем принять реальность, где люди порой исчезают из-за какой-то глупости и за один миг. Но теперь Лейсу самому пришлось стать представителем власти, и это оказалось не так весело, как бунтовать и крушить все подряд.

Когда он отстоял раненых и отослал обратно полицейских, люди увидели в нем лидера и защитника. Никто не спрашивал, близка ли ему эта роль, готов ли он. Испуганная, израненная толпа сделала его символом надежды, в котором люди очень нуждались.

Когда из третьего уровня в назначенный срок пришла гуманитарная помощь, авторитет Лейса окончательно закрепился. Искать себе замену и убеждать людей, что он не создан для роли начальника, оказалось бесполезно. Они смотрели на него преданными глазами и слышали только то, что им хотелось.

– Зачем вообще какие-то лидеры? – недоумевал Лейс. – Живите, как угодно, вы свободны!

Когда он и его друзья покусывали правительство федерации, они как раз с этой идеей и шли – свободу каждому! Люди – разумный вид, они организуют идеальную жизнь сами! Однако на «Слепом Прометее» выяснилось, что то ли вид не такой уж разумный, то ли именно на станции собрались не лучшие его представители.

Ни о какой самоорганизации и речи не шло. Взрослые, опытные люди не могли сделать ничего толкового, не могли даже договориться о чем-то, если не приходил человек, готовый взять на себя ответственность. Лейс снова так остро, болезненно чувствовал, как ему не хватает брата… Он-то думал, что Сабир наслаждается властью над людьми, а Сабир эту власть терпел!

Лейсу теперь тоже пришлось терпеть. Жители четвертого уровня бесили его, но он вспоминал тех, погибших, которых не смог спасти в день взрыва, и заставлял себя действовать ради них.

Никакой подстраховки у него не было, наставников – тоже, приходилось все осваивать самому, то и дело спрашивая себя, как поступил бы на его месте Сабир. Лейс отправил ремонтные бригады к фильтрам воды и воздуха, приказал починить канализацию. Он лично руководил похоронами погибших, произносил речи, которых жутко стеснялся, но никто, похоже, не замечал, как дрожит его голос и как нескладно звучат слова.

Его приказы выполнялись безукоризненно, никто не задавал вопросов, насколько они верны. Лейс смутно догадывался, что смирение не будет длиться вечно, но пока что его влияние было слишком велико. Он допускал ошибки, и все же чего-то он добился: жизнь на четвертом уровне начала налаживаться.

И это к лучшему, свободное время ему очень даже требовалось: он должен был разобраться, во что превратился.

Лейс использовал подсобку возле лазарета, чтобы обустроить себе импровизированную лабораторию. Конечно, лучше бы задействовать ту, в ангаре… но он слишком боялся возвращаться туда даже с новообретенными способностями.

Он не чувствовал в себе никаких перемен. Он все ждал, когда ему станет хуже, когда загадочная болезнь до него доберется… Не дождался. Когда травмы, оставленные взрывом, зажили, – ненормально быстро, – к нему вернулось прежнее здоровье. Как будто ничего не происходило, как будто не было ни болезни, ни чудовищного облучения! Лейсу хотелось посмотреть, как чувствуют себя другие зараженные, однако они пока затаились, а у него не было времени их искать.

Он попытался провести анализы крови, смешанные и специальные… добром это не кончилось. Он только и успел, что ввести настройки – ну а потом по прибору разрослись кристаллы. Началось все с лотка с образцом, но на этом не остановилось. Сияющая субстанция поглощала все на своем пути стремительно, как разгорающийся пожар.