Макабр. Книга 1

Лейс от неожиданности даже отскочил от стола, надеясь, что все прекратится само собой. Если бы! Внутри человеческих тел заражение действительно прекращалось, а вот неорганическую материю кристаллы поглощали куда охотней. Очень скоро они полностью скрыли сканер и распространились на стол.

Это могло обернуться большой бедой для и без того поврежденной станции, пришлось действовать. Так Лейс и выяснил, что кислота на эту дрянь не влияет, криокапсулы замедляют, но ненадолго. По-настоящему заметный эффект дал только лазер, да и то он позволил отрезать часть стола и пораженный прибор. После этого Лейс собрал все, на чем появились кристаллы, в стерилизационную камеру, и направил через пневмолюк наружу – в Сектор Фобос, который и породил это уродство.

Эксперименты с кровью пришлось прекратить. Правда, пока он в панике искал способ остановить распространение кристаллов, прилетело и другое открытие: если он касался любой поверхности не поврежденной кожей, кристаллы не появлялись. При этом полицейского он заразил не через кровь, это Лейс помнил наверняка. Получается, заражение происходит по-разному? Или это все случайности?

Гадать долго не пришлось, проверка состоялась уже через пару дней – против воли Лейса и к его сожалению. К этому моменту его позиция лидера в сообществе закрепилась, да и не претендовал на нее никто. Это почему-то внушило многим уверенность, что к нему нужно держаться поближе.

Ну и конечно, при таких обстоятельствах одинокие женщины не обошли его стороной. Он и раньше привлекал внимание – но в основном внешностью и юностью, все понимали, что он может обеспечить лишь развлечение на ночь и ничего больше. Теперь же он был символом защиты и достатка, к нему тянулись с разной степенью настойчивости.

Кто-то мирился с вежливыми отказами, на кого-то пришлось прикрикнуть, ну и нашлась одна женщина, которая слов будто и не понимала. Лейс даже не помнил, как ее звали – знал ли вообще? Возможно, они пересекались на одной из безумных вечеринок Белого Эли, однако она была недостаточно важна, чтобы познакомиться с ней. Он сказал об этом. Она решила соблазнять действием: просто прижалась к нему и поцеловала.

Это стало последней ошибкой в ее жизни. Уже позже, изучая ситуацию по записям камер, Лейс обозначил, что от заражения до смерти прошло одиннадцать секунд. Тогда ему показалось, что все случилось мгновенно: она замерла, закричала, начала хрипеть. Выражение торжества на ее лице сменилось абсолютным ужасом, она умоляла пощадить ее, помочь – пока еще могла говорить. А Лейс и рад был бы все отменить, да не было у него такой власти. Ему оставалось лишь беспомощно наблюдать, как красивая женщина истекает кровью из-за кристаллов, разрывающих ее изнутри.

Он ожидал, что после этого его попытаются изгнать, а то и вовсе убить. Но его авторитет неожиданно вырос: люди сочли, что женщина сама виновата, нарвалась, ей следовало внимательней выслушивать приказы господина Марсада – как и всем на четвертом уровне! Лейс не стал никого разубеждать, ему важно было сохранить контроль, особенно по мере того, как снова начали поднимать головы банды.

Но для себя он усвоил все, что следовало.

Его кровь способна разрушить станцию – это можно использовать, если понадобится снова торговаться.

Его прикосновение убивает людей, но плотной ткани достаточно, чтобы от этого защитить.

А еще… Он мог сдерживаться и не наглеть, но Лейс понятия не имел, что произойдет с четвертым уровнем, если такая же власть досталась четырем уголовникам, зараженным кристаллами одновременно с ним.

* * *

Для того, чтобы стать хорошим охотником, большого ума не надо, достаточно ловкости и прекрасно развитых инстинктов. Сатурио Барретт знал об этом, поэтому не был задет тем, что хищная тварь подкралась к ним незаметно, неслышно, обманув даже чутких кочевников.

Когда это существо все-таки напало, оно действовало с яростью, которую можно было принять за безумие. Однако Сатурио не позволил себе обмануться: оно наверняка не ввалилось сюда по первому желанию. Скорее всего, те шаги, которые они услышали, были признаком пробуждения существа. Оно почуяло их, однако поначалу было слишком дезориентировано спячкой, чтобы полноценно охотиться.

Потом оно пришло в себя и начало выслеживать их, наблюдать, оценивать потенциальных противников. Доказательств этого у Сатурио не было, однако его не раз накрывало чувство, будто за ним кто-то наблюдает… Теперь понятно, кто. Когда существо по какой-то причине решило, что они станут подходящими жертвами, оно перестало сдерживаться.

Ну а в том, что оно находилось в спячке, кочевник не сомневался хотя бы потому, что оно оказалось не похоже на других двух уродцев. Они приспособились к долгому существованию на предельно малом количестве пищи, паразит, которым они были заражены, нашел для этого нужные генетические материалы. В случае третьего хищника почему-то была использована только ДНК человека, и он был человеком – равно настолько же, насколько не был.

Пожалуй, именно сходство с человеком было самой страшной его чертой, не давало отстраниться от невольной связи с ним, заставляло думать: что, если завтра таким стану я? Хотя при этом существо определенно не тянуло на несчастную жертву, которую еще можно спасти. В высоту оно достигало метров четырех и умещалось в коридоре лишь потому, что сильно горбилось. Все его тело изменилось, стало плотным, бочкообразным, с чередой тощих и аномально длинных конечностей. Причем конечностей этих было не четыре, уродец нарастил дополнительные ноги и руки, торчащие из его туловища хаотично, но, судя по их движениям, идеально подчиняющиеся мозгу.

В какой-то момент Сатурио показалось, что это уродство ради уродства, ошибка природы, которая столкнулась с тем, чего просто не должно быть… Но, понаблюдав за существом, кочевник вынужден был признать: оно идеально приспособилось к жизни на станции. Этот комок конечностей, отдаленно напоминавший гигантского паука, легко мог двигаться вверх и вниз по узким тоннелям, мог проникать в технические помещения, мог выживать как при искусственной гравитации, так и без нее – возможно, прецеденты уже были, хвостовая часть станции находилась в запустении. И судя по всему, единого твердого скелета у этой твари, как ни странно, не было, движение выдавало гибкие подвижные кости, с которыми крупный хищник мог прощемиться даже в вентиляционные шахты.

Все это было плохо, однако самый большой ужас внушало его лицо… или морда? Или морды? Сатурио понятия не имел, как это правильно назвать. Начать хотя бы с того, что голова у выродка была одна, а лиц – несколько. Голова явно досталась ему от человека-носителя, однако и она изменилась: купол черепа стал более узким и плоским, а лицевые кости вытянулись вперед, создавая из человеческого лица подобие морды примата с длинной пастью, в которой клыки чередовались с зубами. Один глаз почему-то провалился вглубь – видно, сбой мутации. Зато второй увеличился и теперь неотрывно следил за будущими противниками.

Еще два лица располагались на туловище: первое между грудной клеткой и выпирающим животом, второе на спине, между лопатками двух постоянно двигающихся рук – причем располагались эти руки по одну сторону от позвоночника. Дополнительные лица, похоже, были рудиментарными. Они неконтролируемо гримасничали, открывали и закрывали рты, вертели затянутыми бельмами глазами, однако никакой пользы существу не приносили.

Сатурио чувствовал, что появление выродка, затянутого тонкой кожей тошнотворного розовато-белесого оттенка, повлияло на всех. Да что там, даже Бруция, бесшабашная, обожающая охоту, на этот раз сжалась, как испуганный зверек, и не спешила выходить из-за спины старшего брата. И только Гюрза, проклятый Гюрза, остался спокоен, как скала. Он как раз подошел ближе, остановился рядом с Сатурио, и теперь они двое стояли первыми на пути готовящегося к атаке монстра.