Маленькая женщина Большого

Приехал, а на меня навалили дерьма всякого, которым вечно все вокруг обрастает, стоит чуток вожжи отпустить.

Конечно, за Воробушком присматривали, но так, издалека.

Без фанатизма.

Пробили, опять же, информацию по ней, по прошлым мужикам и связям.

Все штатно оказалось. Сирота, была замужем, детей нет. Ничего особенного.

Сюда переехала год назад примерно, по программе для сельских врачей. Подъемные ей даже выплатили, жилье предоставили.

Обычная женщина, отзывов про нее тоже особых не нашли. Соцсети она не вела, нигде отмечена не была…

Меня что-то во всей этой ситуации царапало. А что, понять не мог.

Выдалась минутка, я сразу и набрал.

А она…

Блядь, просторы моей республики родной покоряет!

Как раз, когда на этих самых просторах усиленно ищут троих сбежавших тварей! Меня прямо перевернуло всего!

Зарубив себе в памяти, натянуть по самые гланды тех, кто за Воробушком следит, я кинулся к ней на помощь, как Зорро, мать его!

И спас!

И вот теперь везу, привычно обходя знакомые буераки и ямины, и думаю, как разговор-то начать?

И, самое главное, как перейти к основному?

К предложению!

Основательному!

Она, блин, серьезная слишком! Хотя так славно меня встретила! С такой готовностью! Если бы не эти придурки, что вечно за мной увязываются!

Придумали: техника безопасности!

Да посмотрел бы я на того, кто мне попробует дорогу перейти! Или даже просто косо глянуть!

— Вот сюда нам, — неожиданно прерывает мои размышления Воробушек.

Заезжаю в небольшую деревню, названия которой, если честно, не помню даже, торможу у крайнего дома. Тут переселенцы живут, погорельцы, кажется.

— Спасибо, — сухо говорит Воробушек, — потом еще один адрес, и все. Больше не буду задерживать.

— Мне несложно, — почему-то ляпаю я, и Воробушек смотрит на меня странно очень.

После открывает дверь и выпрыгивает на улицу.

Я смотрю, как она открывает калитку, гладит по ушастой башке подбежавшую к ней собачонку, как распахивается перед ней дверь дома, и на пороге появляется молодая женщина с ребенком на руках. За ее юбкой прячутся еще три любопытных мордахи. Еще парочка — пялится на машину в окошко.

Ничего себе, сколько их тут…

А двор-то бедненький… Надо запрос сделать, кто такие, почему так плохо живут. Помощь организовать…

Блядь, не только Бешеный решил Робин Гудом заделаться, похоже. Или это просто заразно?

Воздушно-капельным передается?

Правда, у Бешеного, насколько я понимаю, червовый интерес, все не просто так… А у меня?

Тоже червовый?

Воробушек и в самом деле проводит на приеме совсем немного времени.

Смотрю, как она прощается с обитателями дома, что-то еще раз проговаривает строгим голосом женщине, гладит по головам двух совершенно одинаковых пацанят лет трех-четырех примерно.

И быстрым шагом идет ко мне.

А я взгляд не могу оторвать от ее сверкающих глаз, лица, свежего и нереально красивого.

Такая женщина…

И здесь.

И вообще ничего особенного в прошлом. Только муж. Кто он такой? Что-то в памяти всплывает, неконкретное. То ли менеджер какой-то, то ли банковский служащий. В любом случае — дебил полный.

Упустить такую бабу!

Отпустить ее сюда! Одну! Дебил и есть.

И я таким буду, если шевелиться не начну.

Воробушек садится в машину, улыбается.

— Сколько их там? — спрашиваю я.

— Где? А… Семеро, — говорит она, — вместе с мамой. Отца нет. Живут на пособия. И Олеся подрабатывает… Пишет статьи в интернет. Вот только плохой он тут…

— Решим, — киваю я.

Выезжаю на трассу, рулю, поглядывая на свою пассажирку. Она после общения с детьми явно оттаяла, сидит, улыбается.

И улыбка эта невероятно ее красит. И без того глаз не оторвать, а сейчас и вовсе на дорогу смотреть не получается.

28. Время и место

Такая жесткая, душная даже атмосфера в машине, никак не получается расслабиться, отвлечься. Уговорить себя, что все в норме, все — обыденность.

Зевс, кстати, вообще не помогает. Его присутствие — невероятно тяжелое, обволакивающее. Я ведь уже и забыла, какой он.

Насколько мощным может быть эффект от его молчания. От взглядов, которые он, словно бы невзначай, бросает в мою сторону.

Эти тягучие, длинные, внимательные волны скользят ко мне, обнимают, ощупывают… Черт, да это же реально! Словно прикасается! Физически!

У меня губы сохнут фантомным поцелуем. Воспоминанием того, что было недавно на дороге. На глазах у других людей.

И щеки горят.

Никуда не годится такое! Никуда!

Мне надо прийти в себя, надо как-то суметь настроиться на нужный лад. В конце концов, что такого произошло?

Ничего же…

Ну, встретились, ну, поцеловались… Почему нет? Мы, в конце концов, много часов в постели провели. И расстались без скандалов и стресса…

Мы не любовники, конечно, но и не чужие…

Вот, Зевс даже помощь мне оказывает. Как… Эм-м-м… Друг. С привилегиями, ага…

Господи, цирк какой в голове.

Мне бы о другом думать, а я все о сексе. Ощущение такое, что присутствие большого мощного мужчины, мужчины, с которым у меня уже был секс и этот секс мне понравился, что-то сдвинуло в моей глупой голове.

Или так еще раньше все сдвинулось?

Когда я позволила ему трахать себя в сауне?

И не только в сауне?

Спохватившись, с огромным трудом блокирую радостно проявившиеся в голове картинки того, что делал со мной Зевс Громовержец в постели, снова отлавливаю внимательный взгляд в свою сторону, отворачиваюсь, не сумев удержать судорожного выдоха.

Не помогает!

Вообще никак!

Провоцирует только, бессовестный!

Сидит, весь такой вальяжно-уверенный в себе, лениво рулит, пальцы эти… О-о-о… Дурочка, Тинка… Дурочка…

За окном бесконечный ельник и слякоть такая, что не понять, мы плывем или едем.

Стараясь отвлечься, упорно смотрю на чертовы елки и, когда машина, чуть вильнув в сторону, резко тормозит, не сразу понимаю, что произошло.

Просто машинально хватаюсь за поручень, чтоб не унесло в лобовое. Не пристегнулась еще!