Мальн. Духи и Жертвы

Когда друзья озадаченно уставились на него, Гелиен поднял руки и закатал рукава, показывая черные линии, тянувшиеся от кончиков пальцев до локтей. Алвис еще вчера заметил эту странность, но, как все и остальные, решил отложить вопросы до завтра.

– Сейчас я, даже связанный со смерглом, полон сил. – Гелиен задумчиво провел пальцем вдоль черных линий на левой ладони. – И я могу попытаться разорвать нашу связь и уничтожить его.

Хэвард выпрямился в кресле и с сомнением потер висок.

– Это невозможно. Магия, которую он…

– Хэвард, – перебил Гелиен, – к Сонным болотам раньше тоже никто подступиться не мог. Тогда я стал сильнее только благодаря смерглу. И поскольку Катан создал связь, он знает, как ее разорвать. У каждого замка есть ключ, нужно просто хорошенько поискать. И я догадываюсь, где искать этот.

– Как ты заманишь его сюда? – поинтересовался Стейн, с любопытством изогнув бровь.

Алвис видел, с каким трудом Стейн держал себя в руках. Напускная бравада, нервный смех, быстрые бессмысленные речи, теперь постоянно сопровождающие его, – все это только подтверждало его истинное состояние. Последние восемнадцать лет он жил с одним лишь неутолимым чувством. Он желал мести, да и кто бы его упрекнул? Смерглы отняли у него все.

– Камень Таоса. Он здесь, в Мальнборне, я чувствую его. – Гелиен вскинул голову и прищурился, как будто в воздухе витало что-то ведомое лишь ему одному. – Я дам Катану понять, что намерен разделить камень, а это, вероятнее всего, приведет к нашей общей гибели. Этого он не допустит и явится за ним сам.

Алвис нахмурился:

– Ты понимаешь, что это бой насмерть.

– Разумеется.

В отличие от Гелиена, который даже не изменился в лице, Алвис еще сильнее нахмурился и внутренне содрогнулся, когда до него дошла истина слов.

– Но ты не можешь так рисковать, ты нужен своему… – Он осекся и посмотрел на Арэю, но она едва заметно покачала головой. – Народу, ты нужен своему народу.

– Это единственный шанс покончить со смерглами раз и навсегда. – Голос Гелиена, как и выражение лица, был спокойным и безучастным.

Алвис продолжал сверлить взглядом Арэю, но она опустила голову и уставилась на свои руки, пытаясь скрыться от его внимания.

– Эвакуируйте жителей на окраины, как можно дальше от дворца и центра города, – дал распоряжения Гелиен. – Стяните все войска в центр и окружите периметр. Проверьте башни старейшин, соберите все темные клинки Кьелла, которые удалось спасти в Черных горах.

Стейн молча кивал.

Таких клинков осталось всего несколько штук. Мальнийским копьем нельзя было ранить смергла, а вот темным оружием Кьелла… Оно не просто сражало любое существо, но и причиняло нестерпимую, немыслимую боль. Однако секрет их изготовления погиб вместе с Кьеллом. И даже Хэвард не знал этой тайны.

– Хэвард, пошлите сообщение в Хадингард. Пусть люди пока не приближаются к Мальнборну.

– Гел, – оборвал его Стейн, – ты ведь не знаешь, чем все это может закончиться. Ты должен повидаться с друзьями.

– На это нет времени. – Гелиен покачал головой и потер шею, как будто что-то давило ему на плечи.

Стейн вздернул подбородок и с вызовом произнес:

– Тогда почему не пошлешь сообщение сам?

Гелиен сердито зыркнул в ответ.

– Начинайте подготовку. Я займусь поисками камня. Не знаю, как скоро явится Катан, но…

– Скажи ему! – неожиданно для самого себя выкрикнул Алвис, снова повернувшись к сестре. Его слова громким эхом прокатились по залу.

Недовольная его тоном, Арэя поджала губы.

– Не сейчас, еще не время.

– Другого может и не быть! – возразил Алвис, стиснув зубы.

Если Гелиен собирается пойти на безрассудный шаг и вступить в бой, из которого может не выйти живым, он обязан понимать, чем – точнее кем – рискует. Он должен узнать о том, кто так отчаянно нуждается в родном отце.

– Я люблю тебя, брат, но это не твое дело!

– Нет, оно стало моим восемнадцать лет назад! – Алвис вцепился в подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев, и почувствовал, как дергается челюсть.

Гелиен не моргая наблюдал за их разговором.

Арэя привстала, уперев руки в стол.

– Это была твоя идея!

– А были еще варианты? – Даже в его собственных ушах оправдания звучали неубедительно. Но они столько лет скрывали правду! Тянуть больше нельзя, это Алвис знал наверняка.

– Я могу и дальше притворяться глупцом, но, может, вы уже объясните, что здесь происходит? – Гелиен нервно переводил взгляд с Алвиса на Арэю и обратно.

Но они продолжили спор, словно не услышали его.

– Это не значит, что ты можешь принимать подобные решения! – Арэя плотно сжала губы.

В детстве, увидев такую гримасу, Алвис всегда старался прекратить спор… но сейчас собирался стоять на своем.

– Я могу, он стал мне сыном не меньше, чем тебе!

– Ал, Арэя права, – вмешался Стейн, – позволь им обсудить все между собой.

– А ты вообще не лезь! – Конечно, Алвису не хотелось грубить другу, но слова сорвались будто сами собой. Не стоило ему вмешиваться.

Стейн выглядел так, будто хотел ударить его, но сдерживался изо всех сил.

– Алвис? Арэя? – Голос Гелиена наконец-то привлек их внимание. Он встал с кресла, мрачно возвышаясь над присутствующими. – О каком сыне речь?

– О Кристане. – У Алвиса сбилось дыхание. Он порывисто и часто дышал.

– Разве он не твой сын? – Гелиен изумленно заморгал.

Алвис стыдливо прикрыл веки и покачал головой.

– Нет, Кристан – твой сын.

– Брат! – Арэя вскочила с кресла, и серебристые ободки вокруг ее зрачков гневно вспыхнули.

Алвис заставил себя глубоко вздохнуть. Признавшись, он почувствовал облегчение, почувствовал, как тугой узел в груди ослаб, но подбородок продолжал дергаться, поскольку сестра сейчас явно желала сломать ему нос.

В зале совета воцарилась тишина. Кто-то нервно поерзал на местах, некоторые беспокойно смотрели по сторонам, но никто не смел заговорить.

– Арэя? – наконец выдавил Гелиен. Его непроницаемая маска спокойствия пошла трещинами.

– Любовь моя, я хотела рассказать еще вчера, но не смогла. Кристан – наш сын. Первенец Мальнсен. – Ее голос дрожал, а серебристый свет в голубых радужках потух. По щеке скатилась одинокая слеза, и Арэя быстро утерла ее.

Привычное желание утешить сестру охватило его, но Алвис сразу подавил это чувство. Он должен был это сказать; он слишком хорошо знал Арэю и то, как долго она могла скрывать правду, только бы не ранить близких.