Маски сброшены

Он поклонился и твердым шагом вышел из покоев Елизаветы. Анфиса в нерешительности смотрела то на него, то на доктора, то на свою госпожу, как бы спрашивая: что ей делать?

– Присмотрите за ним!
– сказал ей доктор.

Анфиса кивнула головой и вышла вслед за Алексисом.

Доктор Мохин взял стул, приставил его к кровати Елизаветы и присел на него.

– Ну-с, сударыня, - произнес он.
– Теперь приступим к осмотру. Как вы себя чувствуете?

– Я никогда не видела его таким, - не отвечая на его вопрос, обеспокоенно произнесла Елизавета.

– Не беспокойтесь за своего сына. Он не болен, - могу вас заверить. Это следствие потрясения, нервы. Он очень страдает, - это верно! Но его состояние в целом не внушает мне особых опасений. Чего я не могу сказать о вас. Ваш сын верно заметил: в настоящий момент моя помощь более необходима вам, нежели ему. Итак, сударыня, как вы себя чувствуете?

– Не очень хорошо, - ответила Елизавета.
– Ужасная слабость. Мое сознание словно плывет куда-то. И меня всю мутит.

– А боль? Боль в области живота есть?

– Есть. Но особо она меня не беспокоит. Общая слабость организма и дурнота чувствуются наиболее остро.

– Все точно-с.

– Доктор, что это был за яд?
– напрямик спросила Елизавета.

– Откуда вам?..
– пробормотал он, несколько растерявшись от её неожиданного вопроса.
– Впрочем, думаю, вам нужно это знать. Это был мышьяк.

– И я могла умереть?

– Вполне.

– А как вы узнали, что это было отравление, а не какая-нибудь болезнь?

– Я врач, - просто объяснил доктор Мохин.
– И мне приходилось иметь дело с отравлениями. Правда, то были все больше случайные отравления: пищевыми продуктами, лекарствами, сомнительными плодами. С ядами и преступлениями я сталкивался лишь несколько раз. Но эти несколько раз оставили немало впечатлений.

– Примите мою огромную благодарность. Если бы не вы?..

– Благодарите не меня, а тех, кто вовремя забил тревогу. И особенно благодарите своего ангела-хранителя.

– Ангела-хранителя?

– Я имею в виду графа Вольшанского, - объяснил доктор Мохин.
– У него оказались обширные познания в области токсикологии. И сии познания пришлись весьма полезны.

– Стало быть, графа Вольшанского?
– приятно удивилась Елизавета.

– А я лишь выполнял свой долг. А теперь, позвольте мне выполнить его до конца. Дайте мне вашу руку. Я возьму у вас немного крови.

Больная подала ему свою ослабленную руку. Пока доктор совершал процедуру взятия крови, Елизавета расспрашивала его о своем здоровье.

– Как скоро пойдет мое выздоровление?
– поинтересовалась она.

– Все зависит оттого, насколько сильный у вас организм, чтобы противостоять яду, а также насколько хорошо вы будете следовать моим предписаниям.

– Я сделаю все, как вы скажете. Мне необходимо выздороветь как можно скорее!

– А вы шустры, сударыня!
– улыбнулся доктор.
– Впрочем, это очень даже хорошо. Больной должен стремиться к выздоровлению. В этом случае его выздоровление происходит быстрее. Ну-с, вот и все!

Он туго перебинтовал то место на руке, откуда брал кровь, затем осторожно опустил руку на подушку.

– Что мне следует делать?
– спросила Елизавета.

– Ваш организм нуждается в восстановлении. Но поскольку больной организм, а тем более после отравления, плохо способен принимать пищу, то рекомендую вам сон и отдых. Как можно больше времени уделяйте сну. Выходите на свежий воздух, только не с целью совершения поездок, а исключительно для отдыха, и в пределах ваших владений. Старайтесь не переутомлять себя. Пейте больше жидкостей. По возможности - натуральные соки.

– Сделаю все в точности. А эти ужасные пятна на теле? Как быть с ними?

– Не беспокойтесь. С ними вы не останетесь, - заверил он.
– Они постепенно пройдут. Я напишу вам состав мази. Пусть ваша девушка закажет её в аптеке. И смазывайте этой мазью те участки кожи, которые имеют пятна, сыпь. Думаю, раза два в день - достаточно.

– Хорошо, доктор.

– Ну-с, сударыня, - заключил он, - поскольку сказал я все, что касаемо вашего выздоровления, то позвольте мне покинуть вас. Все от меня зависящее я уже сделал, остальное - в раках Божьих. А вам советую прямо сейчас приступить к выполнению моих предписаний - немного поспать.

– Хорошо.

– И не беспокойтесь за вашего сына. У всех нас или у многих бывают нервные срывы. Конечно, сие очень неприятно. Но не катастрофично!

– Благодарю вас за все, доктор.

– Скорейшего вам выздоровления, - пожелал он.

Елизавета последовала предписаниям доктора сразу же после его ухода. Она укуталась в одеяло и закрыла глаза. Сон пришел к ней довольно быстро, вопреки перенесенным волнениям, тревогам и беспокойствам, обрушившимся на неё одним за другими. Видимо, ослабленность организма взяла верх над его возбудимостью.

Елизавета проспала несколько часов беспробудным сном и проснулась только вечером. О наступлении вечера её известил легкий полумрак в её покоях. Медленно и лениво она огляделась вокруг. У дверей она заметила стройный силуэт графа Вольшанского, тихими шагами направляющийся к ней.

– Я вас разбудил?
– спросил он, заметив, что она не спит.
– Простите меня, пожалуйста, Елизавета!

– Вы меня не разбудили, - заверила она.

– Я только хотел взглянуть на вас, воочию убедиться, что вы чувствуете себя лучше, - объяснил он причину своего появления в её покоях.

– Я чувствую себя лучше.

Его присутствие смущало её. Елизавета, как и всякая женщина, для которой внешний вид - превыше всего даже в часы тяжелой болезни и страшных потрясений, испытывала неловкость от своих растрепанных волос, выбившихся из ночного чепчика, от своей жуткой бледности, болезненных кругов под глазами и от своей полуодетости, а Владимир, как и всякий мужчина, не понимал этого. Для него не было ничего важнее здоровья любимой им женщины, которая ещё вчера была между жизнью и смертью. Он готов был преклонить перед ней колени, словно перед божеством, и воздать ей благодарность за то, что она осталась жива, нисколько не обращая внимания ни на её растрепанные волосы, ни на бледность, ни на круги под глазами. Тем более, что в полумраке комнаты этих деталей, представляющих для Елизаветы важность, было не очень-то заметно. Но так уж устроены женщины! Когда они находятся во власти болезни, им кажется, что они лишаются своего главного оружия очарования. Не дай бог влюбленным в них мужчинам увидеть их неприбранными и непривлекательными! Женщины не понимают, что болезнь, как, впрочем, и любая угрожающая жизни опасность, дает им другое, не менее главное оружие значимость для влюбленных в них мужчин. Ибо нет ничего важнее, чем страх потерять любимого человека.

– Вы не возражаете, если я немного посижу подле вас?
– вежливым и почти умоляющим голосом произнес Владимир.

Елизавета не ответила ему. Она не знала, что ему ответить, потому как не могла разобраться, чего на самом деле желает: чтобы он ушел или чтобы он остался. Поначалу ей хотелось, чтобы он ушел, дабы его присутствие не смущало её. Но его голос, словно приятный, теплый ручеек, проник в её душу и заставил забыть о нелепом смущении. И тогда ей захотелось, чтобы он остался.

– Простите меня, - произнес Владимир, трактуя её молчание не в свою пользу.
– Я все понял. Хорошо, в другой раз. Я удаляюсь.