Мастер спорта в догонялки

«Сука блядь! Снова»! — Автоматически группируясь и отлетая от удара выкрашенного в защитный цвет капота, выругался я. И, злясь на весь мир и, естественно, в первую очередь на самого себя, дал себе весьма нелестную характеристику. — «Долбоёб придурошный! Надо же было так вляпаться».

То есть, опять вынужден просить прощения за мой французский, первыми пришедшими на ум словами выразил своё искренне недовольство. А так же посетовал на собственную неосторожность и, так не кстати и очень неудачно сложившиеся обстоятельства".

А потом шмякнулся на землю и на какое-то время потерял сознание.

Ответственный за доставку призывников капитан инженерных войск Владимир Павлович Иванько был не в духе. Более того, он был раздосадован и очень, прямо таки до неистового опупения, зол. А всё потому, что один из, вверенных его попечению, и только по какому-то дьявольскому недоразумению называемых «будущими защитниками Родины» идиотов, ухитрился потеряться.

А может, просто съебался, решив нагло и беспардонно уклониться от священной обязанности каждого, достигшего восемнадцатилетнего возраста, молодого человека.

И вот гадай теперь, попрал ли этот малолетний придурок законодательство, или же просто, перебрав взятой с собой в дорогу сивухи, прибился к другому «купцу». При том, что документы его и приписное свидетельство лежали в планшете, злого на весь мир и мысленно намазывающего одно известное место вазелином, бравого капитана.

Нет, особо суровых санкций, виде увольнения из рядов советской армии, срывания погон перед строем или расстрела, не последует. Да и «неполное служебное соответствие» вряд ли в дело запишут. Но холку, так или иначе, намылят обязательно. Ибо любит начальство это дело. В смысле, поставить в позу «пьющего оленя» и, всласть потоптавшись по самолюбию, «отыметь во все дыхательно-пихательные».

А половой акт, пусть даже ментальный и выраженный в устной форме, не то времяпрепровождение, которое по душе любому, уважающему себя, и имеющего чувство собственного достоинства, человеку. Да и на карьерном росте может отразиться, опять же

В общем, Иванько был в бешенстве. А когда, прямо под колёса бросился, невесть откуда появившийся самоубийца, а водитель несколько запоздало ударил по тормозам, отчего капитан непроизвольно подался вперёд и крепко приложился об лобовое стекло, то кабина наполнилась отборнейшим, и при этом очень точно и недвусмысленно характеризующим, всех и вся, русским матом.

И, в ходе этой, многословной и блещущей красочными и весьма нелестно характеризующими окружающих эпитетами тирады, были упомянуты и «криворукий водятел». И «пустоголовый, зазевавшийся уёбобок». И — куда ж без этого?! — задан обязательный и при этом, риторический вопрос Богу, «за что мне это»?

Ну, а когда первые секунды возбуждённого ажиотажа прошли и оба, офицер и солдат более-менее успокоились, было выдвинуто предложение, посмотреть, «что там, сдох он, или нет».

Капитан и ефрейтор выбрались из кабины и, подойдя к лежавшему без сознания телу, с радостью убедились, что «пациент скорее жив, чем мёртв».

Крови на испачканной одежде не наблюдалось. Переломов, при поверхностном визуально осмотре тоже не обнаружили. И, поскольку в этот вечерний час на улице никого не было и свидетели ДТП отсутствовали как класс, решение пришло мгновенно.

— Свистни пару человек, и тащите его в кузов! — Отдал команду, мгновенно сориентировавшийся в ситуации, и тут же захотевший ею воспользоваться, офицер.

Что, бывшими изрядно навеселе и пьяно хихикающими призывниками и было проделано в течении пары минут.

— Плесните ему пару капель. — То ли попросил, то ли распорядился Иванько. — Чтоб в себя пришёл, да и вообще… — После чего поправил фуражку и, напряжённо раздумывая, правильно ли поступил и вообще, нужно ли ему это, уселся в кабину и приказал. — Трогай!

Чувствовавший свою вину водитель, молча нажал педаль газа и, молясь всем Богам, чтобы у сбитого им парня не оказалось серьёзных травм, всей душой поддерживал старшего по званию. Ведь, как ни крути, а ДТП — оно в любом случае ДТП. Не сулящее ничего хорошего и, даже при самом благоприятном исходе, как минимум грозящее, пусть даже и временного, лишения прав. И, как следствие, потерю непыльной должности и «хлебного» места за баранкой.

На которое в армии очень много желающих и выгрызать эту должность приходится почти что зубами.

«Кэп — молодец»! — Подбадривая самого себе и искренне надеясь на благополучный исход досадного происшествия, рассуждал старший сержант удаляясь от места аварии. — «Сейчас салабоны дурака подпоят. А там, глядишь, даже если и поломал ему что-нибудь, пусть попробует доказать, что не сам по пьяни под колёса бросился»!

Примерно в таком же ключе и весьма схожем направлении двигались мысли самого хитромудрого капитана. И, хотя машиной управлял не он но, в любом случае, сбитый, находившимся под его непосредственным командованием человек, да плюс потеря призывника, сулили мало приятного. Вырисовывая очень плохое будущее и, разумеется, сопутствующие ему обязательные нагоняи по службе.

Не то, чтобы у капитана Иванько были огромные перспективы в движении по карьерной лестнице. Но получать втык за такие вот, будто бы сами-собой образовывающиеся косяки — приятного мало.

Водитель, у которого рыльце в пушку, будет молчать. Так что, главное, доехать до части, сдать пьяненьких новобранцев под опись, в которой количество «голов» будет полность соответствовать списочному составу. А там… Да хуй с с ним! Где наша не пропадала, и, авось кривая вывезет!

Оба, находящихся в кабине, не произнесли не слова. Но брошенный на подчинённого хмурый взгляд и такой же, скупой но очень много обозначающий кивок, скрепили негласную сделку.

А потому тентованный грузовик, выехав за городскую черту, продолжил движение в сторону воинской части. А будущий, пока ещё не пришедший в сознание защитник родины, не подозревал, что призван на службу. И не догадывался, что уже практически влился в стройные ряды, охраняющих покой мирных граждан и защищающих внутренние и внешние рубежи социалистического отечества, новобранцев.

Пришёл я в себя от того, что в зубы ткнулась алюминиевая кружка с каким-то вонючим пойлом. Левый бок, так же как и внешняя сторона бедра и плечё немного побаливали. А в голове, как нельзя кстати оправдывающей присвоенное ей вашим покорным слугой, гордое звание «бестолковки», поселилась звенящая пустота.

«Что за хуйня, блядь»? — Недоумевая, удивился я. То есть, простите, был немножко растерян и озадачен. А потому, задал самый насущный из всех возможных в данной ситуации, вопросов.

Но, долго пребывать в безинформативной прострации, то есть в самых обычных непонятках, мне не дали. А, чуток приподняв эту самую голову, настоятельно порекомендовали.

— Пей, блядь! Хороший самогон! — И, наверное для пущего эффекта и придания более приятных вкусовых ощущений, поинтересовались. — Хули ты выёбываешься?