Мать ветров

Над землей в том месте, где начинался один из тайных лазов, взвилось пламя. Что ж, не стоит дожидаться второго и третьего. Только бы друзья-аристократы не подвели. Зося махнула флажком в сторону леса, раз, потом дважды. Готовьтесь. Коня мне.

В лагере оставалось несколько старых фёнов, Эрвин и другие духи. Зося в последний раз коротко повторила все распоряжения, вскочила в седло и приняла из рук менестреля бердыш. С палками ее научил обращаться еще Раджи, бердыш, из отличной стали, длинный, с раздвоенным верхним концом, она освоила сама.

За спиной собрался разномастный отряд. Те, которые отлично держались в седле, должны были мчаться вместе с ней, пешие догоняли на своих двоих.

— Ну, ребята! За республику, впер-р-ред!!!

Шварцбург вырастал из клубов пыли, всего ничего оставалось до отряда Арджуны, машин и припасенного на всякий случай большого тарана, когда мост натужно заскрипел, заскрежетал и рухнул через ров. Массивные ворота крепости, которую в последний раз брали не меньше века назад, распахнулись навстречу мятежникам. Навстречу армии молодой республики.

Внутренний двор цитадели был умеренно засыпан трупами как защитников, так и нападавших. Места для новых оставалось вдоволь, складывай не хочу. Донжон сдаваться не собирался и доставлял немало хлопот даже блестящим стрелкам Арджуны — попробуй попасть в узкое окошко где-то там, наверху.

За выступом стены над бездыханным телом, из которого торчало аж три стрелы, колдовал Шалом. Буквально. На скорую руку разложил костерок, высыпал туда содержимое шелкового мешочка, добавил отсеченные пальцы мертвеца и качнул над всей этой жутью амулетом. Одним из тех, что раздобыл в Пиране.

Вскоре по внутреннему двору, перекрывая стоны раненых и умирающих, разнесся пронзительный вопль десятков глоток. Чародей удовлетворенно усмехнулся. Призрачные иллюзии, которые он впервые создал близ Болотища, исправно возникли и здесь. Армия республики была предупреждена. В отличие от воинов князя.

Вдруг Шалом всей кожей ощутил присутствие в замке чуждой ему магии. По телу пробежали болезненные искорки, в висках разгорелись мучительные пожары.

— Шалом, что это? — крикнул Арджуна.

Всего два шага из-за своего укрытия. Всего два шага, чтобы увидеть и не поседеть от ужаса, потому что и так седой.

— Некромант, — ответил Шалом и заледеневшими пальцами зашарил в своей сумке. Собранный недавно зверобой должен был помочь... немного. Ослабить, отпугнуть.

А тем временем на площади у распахнутых ворот один за другим поднимались трупы. Бывшие противники после смерти собирались плечом к плечу сражаться с армией республики.

— В укрытия, все в укрытия! — рявкнула Зося, и ее приказ по цепочке полетел по всей захваченной части цитадели.

Шалом, Герда и знахарь вольных поспешно смешивали травы с водой, чтобы смоченная в них сталь удержала мертвецов. На время. Но обезвредить их окончательно можно было, лишь достав некроманта.

— Там! — вольный арбалетчик рванул к донжону прежде, чем Зося успела словить сумасшедшего за шиворот.

Болт не успел покинуть ложе арбалета. Яркая черная вспышка — и на месте несчастного задымилась горстка пепла.

— Саид, — Арджуна крепко тряхнул подчиненного за плечо. — Если что, ты командуешь вместо меня.

Юноша быстро кивнул. У Арджуны, с его профессиональной выучкой и эльфийской скоростью, были какие-то шансы. В отличие от остальных.

Короткий золотой росчерк, сильные руки мгновенно натянули лук, и стрела взмыла вверх и вперед. И ударила в цель тогда, когда в ладонях некроманта разгорался черный пылающий шар. Эти ладони дрогнули, и шар полетел вниз, опережая тело мага. Новая вспышка, и Арджуна рухнул на землю. Обе ноги его ниже колен рассыпались серой пылью.

— Прикрыть нас! — велел Саид и бросился к потерявшему сознание командиру Теней. Подхватил на бегу пику и со всей дури оттолкнул прочь мертвеца, который явно намеревался поживиться эльфятинкой. Гаркнул, не оборачиваясь, Шалому: — Не сработало! Они двигаются!

— Они ослабли! Пробуем, пробуем все! — прохрипел чародей.

В нежить полетели смоченные в травах ножи и стрелы. Саид на пределе сил вбил пику в деревянное основание немого камнемета и, пока мертвец пытался стащить себя с древка, снес ему голову его же топором. Мертвец ведь был из своих, из крестьян.

Оставалось подхватить Арджуну на руки и донести до выступа стены, где его уже поджидал Шалом. Саид опустил друга у ног чародея и замер. Как временный командир стрелков он не имел права задерживаться, но смуглое прекрасное лицо эльфа посерело, руки похолодели...

— Иди, справимся,— сказала возникшая за плечом лучника Марлен — и пырнула легким мечом очередную нежить.

В собственном дворике донжона воцарился тишина, тем более невероятная, что с другой стороны башни доносились разъяренные и отчаянные вопли республиканцев, которые пытались расправиться с мертвецами и живыми одновременно.

А ведь они почти прорвались внутрь. Почти. Но были остановлены глумливым смехом. Сам князь соизволил выйти, чтобы поприветствовать армию нападавших, а также их командира лично. В качестве живого щита он использовал детей прислуги и рядовых воинов.

— В самом деле? Ведьма мятежников? Я-то искренне считал, что все это досужие вымыслы. Приношу свои глубочайшие извинения, госпожа. За то, что не поверил, будто бы возглавлять армию может женщина. А ведьма ли ты, мы поглядим, — издевательски-галантная улыбка играла на тонких губах под ухоженными седыми усами. Князь ласково коснулся головки плачущей девочки, а другая его рука, сжимающая кинжал с позолоченной рукоятью, легла на плечо мальчишки, заплатанные штаны которого тут же намокли. — Итак... Прежде всего, ведьма, прогони своих людей, если не желаешь увидеть тоненький, но очень глубокий разрез на этой прелестной шейке.

— Брысь, — вполголоса бросила Зося стоявшему за ее плечом Мариушу. Обернулась и для верности грозно сверкнула ледяной зеленью глаз.

— Чудесно. По-прежнему не знаю, ведьма ли ты, но ты мне нравишься, — князь обвел взглядом своих людей и звучно провозгласил: — Перед вами, господа, сама командир... как вас там... Фёна! А Фён, мы все слышали, полагает свою власть более справедливой и милосердной, чем наша! В самом деле? Я отпущу всех этих невинных детей, даю слово чести, если ты, якобы ведьма, сложишь оружие и подойдешь ко мне. Ну же! Велико ли твое милосердие — или оно заканчивается там, где начинается твоя трусость?