Матабар III

Причем резали их явно не вручную, а при помощи станка. Иначе как еще объяснить, что работа выполнена на дужке шириной меньше пяти миллиметров, с постоянной глубиной резки узора?

Так что с одной стороны создатели обладали возможностью произвести на свет нечто подобное, а с другой — знаниями, чтобы создать столь сложный щит.

Настолько, что сразу становилось понятно зачем, как минимум, генераторы синих лучей. Вопрос в том — для чего дополнительный желтого цвета…

— Связь держали через прикрытие? — задал новый вопрос Милар.

В ответ ему лишь тишина.

— Понятно… и что с ним?

— С ней, — грустно уточнил тучный лейтенант Моргейл. — Она передала последнее послание. Правда… — он вздохнул, из-за чего его тучный живот качнулся сперва до груди, а затем, с бултыханием, плюхнулся обратно в непомерно глубокие штаны. — посмертно. Пройдемте.

Идти, кстати, далеко не пришлось. Они обогнули грузовик с обратной стороны. Один из офицеров корпуса-стражей протянул руку и, опустив лесенку, открыл «дверь», ведущую в кузов. Арди уже бывал в таком — когда его везли к Императору.

Здесь, под светом одинокой лампочки, пустовали лавки. И лишь на полу, под покровом, лежало тело. Милар, поднявшись внутрь, откинул край белой ткани. На холодной стали нашла свое пристанище девушка лет девятнадцати. С белокурыми волосами, круглым лицом, тонкими губами и слишком пухлыми щеками, чтобы его можно было назвать красивым, но все еще достаточно миловидным.

В её лбу маячила дыра, оставленная пулей. Обгорелая, опаленная, со следами пороха.

— Стреляли в упор, — Милар вернул край покрова на место и выпрямился. — Её казнили.

— Труп выкинули на улицу на общее обозрение, — подтвердил Полковник. — Так что можешь представить, капитан, какие нас утром будут ждать заголовки.

— Эти акулы пера глотки друг другу перегрызут, чтобы представить все в как можно более мрачных красках, — сплюнул себе под ноги майор Трофимов.

— А есть варианты, майор, где краски не очень мрачны? — подался вперед лейтенант Моргейл. Несмотря на, в самом прямом смысле, мягкую внешность, искры в его карих глазах даже намека на малодушие не оставляли. — У нас, в центре города, захвачены в заложники не меньше тысячи горожан. Казнена оперативник корпуса стражей. Пропали две. Две! Группы оперативников корпуса и Черного Дома. Это… это…

— Успокойтесь, Моргейл, — похлопал его по плечу майор. — Дышите глубже. На столе все еще лежит мое предложение.

— Какое? — скривившись, переспросил лейтенант. — Привезти сюда четыре артиллерийские пушки?

— Они перегрузят их щит и мы начнем штурм.

— А заголовки вас, Трофимов, не так беспокоят, как остальных?

— А заголовки, Моргейл, уже весьма печальны, — отряхнулся, будто пес от воды, майор. — Одной сенсацией больше, одной меньше.

— Стрелять из артиллерии в центре города, да еще и в моем районе, майор, я вам не позволю, — нахмурился лейтенант.

Теперь Арди понял, кем являлся Моргейл. Не много ни мало — начальник корпуса стражей в Финансовом районе столицы. Такие имелись в каждом районе.

— Тогда жду от вас, лейтенант, других предложений… о, как я мог забыть — их не поступало.

— Да вы…

— Господа, господа. Спокойнее, — поднял ладони Полковник и тут же оба — и майор-аристократ Трофимов и тучный-лейтенант Моргейл замолчали.

Милар, к этому моменту, спустился вниз и закрыл вход внутрь кузова.

— Требования предъявили?

Полковник снова кивнул, и все та же девушка-страж протянула Пневу записку. Оставленную на рваном клочке бумаги с красноречивыми пятнами крови в форме небольшой, женской ладошки.

Капитан вчитался, а затем протянул Ардану.

— Что…

— Читай, напарник.

Арди, начиная догадываться почему Полковник вызвал именно их, взял записку.

' Капралу второй канцелярии, Арду Эгобару.

В данном здании находятся семьсот восемьдесят четыре гостя. Сто шестнадцать работников. А также пятеро оперативников корпуса стражей и пятеро оперативников Черного Дома.

Если Вы, капрал, не явитесь на переговоры ровно к полуночи, то в первую минуту следующего дня мы казним десять заложников.

А затем будем казнить по одному за каждую минуту Вашего промедления.

Надеемся на Вашу пунктуальность.

p.s. можете явиться на переговоры вместе с Вашим напарником, но не более того. Если мы увидим вместе с Вами хотя бы одного представителя корпуса, военных или Черного Дома — здание, вместе со всеми находящимися внутри, будет взорвано.

Если здание начнут штурмовать — оно будет взорвано.

Если кто-то попытается взломать наш щит — здание будет взорвано.

Если мы заметим появление господина Аверского или иного мага сравнимой силы, то… Вы сами понимаете — здание будет взорвано.'

Ардан прочитал еще раз, затем третий, четвертый, пятый раз, но текст послания, от попытки к попытке, никак не хотел становиться понятней.

Причем здесь он? Кому могло понадобиться захватывать целое подпольное казино ради диалога с ним?

— Предположения? — словно прочтя мысли напарника, спросил Милар.

— Никаких.

— Может быть у вас, капрал, осталось какое-нибудь ценное наследство? — подался вперед Полковник.

Ардан лишь развел руками. Все, что у него имелось от прадедушки — книга Николаса-Незнакомца, не содержащая каких-то особенно тайных знаний. Все заклинания, которые там содержались, можно было, при должном уровне допуска, получить в библиотеках или и вовсе — приобрести в специализированных лавках.

А кроме книги — лишь артефакт Эан’Хане в виде вечной свечи и старенькое кольцо. То единственное, что не растеклось лужей металла, когда юноша нашел подпол в сарае.

Безделушка лежала у него в квартире в походном мешке вместе с гримуаром Глеба Давоса.

Просто обычное, даже на поверку при помощи взгляда Говорящего, кольцо. Разве что выкованное из металла с вкраплениями руды Эрталайн. Но оно не имело никакой ценности, кроме, разве что, семейной.

Прадедушка рассказывал, что оно принадлежало, когда-то очень давно, его матери. Прапрабабушке Ардана.

Не более того.

Прадедушка просил, что если Арди когда-нибудь соберется делать предложение, то пусть воспользуется именно этим кольцом. Только надо будет приобрести камень, потому что старый давно выпал из расколовшейся оправы.