Медная пуговица. Кукла госпожи Барк

— Я сам отлично знаю его. Я и родился в этом графстве, и надеюсь, и умру в нем. Смешно было бы мне не знать этой простой вещи, а если я сразу не сказал вам о графстве Уиндзор, то только потому, что самому было любопытно знать, с кем я имею удовольствие говорить.

— …Кстати, такого графства — Уиндзор, в Англии нет, есть королевский Виндзорский дворец и старый Уиндзорский замок, — не отвечая Смиту, сказала женщина, повернувшись к улыбающемуся полковнику.

— Неправда!.. Вы сами!.. — вскакивая с места, закричал Смит.

— Потише и спокойнее! — предупредил его полковник. — Лучше закурите и помните, что здесь вы не в кругу своих немецких друзей.

Смит зорко и внимательно глянул на говорившего и, сдерживаясь, сел на стул.

— Не можете ли вы сказать мне, как долго вы жили в Соутгемптоне? — ровным и по–прежнему тихим голосом произнесла женщина.

Смит насторожился и не сразу сказал:

— Я уже говорил, что это мой родной город и что я родился в нем.

— А что такое «Нетли»? — спросила женщина.

Смит медленно поднял на нее глаза, обдумывая ответ.

— Нетли? — переспросил он.

Женщина молча кивнула головой.

— Не припомню!.. Разве можно знать всякую мелочь!

— Нетли — это не мелочь, это большое местечко в девяти милях от города. Там живут моряки, рыбаки, и туда на регулярно отправляющихся автобусах ездят отдыхать и купаться все соутгемптонцы… если они настоящие горожане, — спокойно объяснила женщина. — И, наконец, последний вопрос. Вы сказали, что аэродром «Лайон» находится под городом Соутгемптоном, может быть… Ну, а что такое «Лайонс» и чем оно замечательно для населения?

— Господин офицер, я просто не хочу отвечать этой особе… Меня возмущает подобного рода ловушки и инквизиторские приемы… — сказал Смит.

— Почему же? Наоборот, это в ваших интересах, и правильные ответы на вопросы этой дамы только помогут вам доказать, что вы англичанин Смит из Стоутгемптона, а не… — полковник сделал паузу и добавил: — ведь господина Сайкса нет, он в Иране, никто же другой в миссии не знает вас и не берется подтвердить ваше британское происхождение.

— Хорошо! Лайон, как известно, означает «Лев», а «Лайонс» — «Львы», — так называют себя летчики нашего аэродрома, улетающие бомбить немцев. Это несколько романтично, но это так… — гордо сказал Смит, откидываясь на стуле.

— Мой «Лайонс» более прозаичен, — сказала женщина, — и каждый соутгемптонец знает, что означает это слово. «Лайонс» — это фирма, которой принадлежат все недорогие многочисленные ресторанчики города и провинции. Больше трех четвертей небогатого населения обедают, завтракают и ужинают в них. Каждый средний англичанин, а значит и любой офицер, хотя бы раз в день, но забежит в «Лайонс» выпить кружку эля или имбирного пива и съесть кусок мяса или пирога с зеленью и яйцами. «Лайонс» охватил своей сетью не только Соутгемптон, но даже Лондон и ряд других городов. Это богатейшая фирма, и каждый англичанин знает ее. Этот господин, вероятно, бывал в Англии, возможно, даже закусывал в одном из этих ресторанчиков, о фирме которого он и не слыхал. Он, конечно, не соутгемптонец и не англичанин, а судя по своеобразному произношению некоторых слов, или чех или поляк.

При этих словах Смит вздрогнул и, сдерживая волнение, улыбнулся, покачивая головой.

— Благодарю вас. Я не имею больше вопросов, — любезно сказал полковник. Женщина встала, поклонилась и вышла из кабинета.

— Неправда ли, как странно, — обратился полковник к Смиту, — что вы, соутгемптонец, ошиблись в таких простых вещах?

Смит молчал.

— Тогда продолжим игру. Старшина! — крикнул полковник. — Введите следующего.

Смит снова глянул на дверь. В комнату вошел один из офицеров штаба 4–й армии, захваченный в Гвоздинце. Немец вытянулся и вежливо наклонил голову, глядя на Смита, который сумрачно отвернулся от него.

— Присядьте на стул, — сказал полковник.

Пленный поклонился и сел возле Смита.

— Ваше имя, звание и должность в штабе четвертой германской армии? — спросил полковник.

— Барон Гергардт фон Шенк. Майор, помощник начальника второго отдела.

— Что это за отдел?

— Разведывательный, — почтительно доложил немец.

— Вы подтверждаете ваши ранее данные показания относительно этого человека, именуемого себя Смитом?

— Так точно!.. Подтверждаю и даже могу уточнить.

Смит отодвинулся и злобно глянул на немца.

— Тогда прошу повторить их, — коротко сказал полковник, внимательно глядя на Смита.

— Этот человек был недели две или три назад переброшен из–за фронтовой линии в расположение двадцать первого армейского корпуса, откуда направлен к нам для дачи точных данных о дислокации польских и советских войск, входящих в состав советского Западного фронта.

— Откуда он был переброшен и кем?

— Из местечка Зворки, находящегося возле города К., а кем — не знаю. Смит числился за Берлином, и мой покойный шеф, полковник Фишер…

— Убитый в Гвоздинце?

— Так точно! Мой покойный шеф лично вел беседы с этим человеком и, обходя отдел, непосредственно сносился с Берлином.

— С кем персонально?

— С… — пленный замялся.

— Я жду! — сказал полковник.

— С Нахрихтенбюро.

— Точнее? — спросил полковник.

— С главнокомандующим войсками СА и СС, его высокопревосходительством Гиммлером, — тихо сказал майор.

— Значит, человек этот важная особа?

— Конечно! За всю мою деятельность в разведке я второй раз встречаю человека, который, обходя нас, имел непосредственную связь с Берлином. Повторяю, нам было приказано получить от этого господина только информацию о польских и советских войсках: их численности, дислокации, вооружении, боеспособности. Ни о чем другом мы не имели права расспрашивать его.

— Как вы думаете, почему?

— Вероятно потому, что главная его ценность в другом.

— В чем же?

— Не знаю! Здесь я могу впасть в ошибку и увлечь за собою и вас. Он перед вами, вы знаете, что он не немец и не англичанин. Остальное уже ваше дело, господин офицер, — твердо сказал майор.

— Ну–с, Сми–ит! Вы слышали, что говорил о вас майор фон Шенк, которому по его должности следовало бы знать о вас побольше? Так как же? Вы все еще будете уверять нас, что вы Смит, английский офицер из Соутгемптона?

— Да! Я сказал это и повторю еще сто раз. Я англичанин, мой отец фабрикант Смит, имеющий в Соутгемптоне текстильную фабрику, а я сам…

— А вы сами — шофер Юзеф Юльский, дезертир и убийца, бежавший из села Зворки, через село Большие Садки на машине, принадлежащей штабу тыла Второй польской дивизии. Отец ваш не Смит, а Годлевский, из города Лодзи, где он работал бухгалтером в отделении английской экспортно–импортной фирмы «Смит и К°”, по делам которой вы несколько раз ездили из Польши в Англию, где и были завербованы одной иностранной разведкой. Что? Вам, кажется, плохо? Вы так сильно побледнели… Старшина, дайте господину Юзефу Годлевскому стакан воды. Итак, как видите, все известно, и вы напрасно целые сутки морочили самого себя… Старшина, отведите арестованного в его помещение. А вас, майор фон Шенк, попрошу остаться.