Мегагрант
Шрифт:
– Имя / инициалы больных и существующий диагноз;
– Имя ответственного за связь во время видеоконференции от вашей клиники/центра.
Надеюсь, такая конференция станет платформой для обсуждения самых сложных случаев и установления очереди для кандидатов на пересадку. По результатам откликов участников планируем проводить подобные встречи ежемесячно. Вся информация, касающаяся пациентов, естественно, будет конфиденциальной.
Мои самые лучшие пожелания, Паоло».
Все центры, к которым обратился Маккиарини, откликнулись с большим энтузиазмом: Центр рака «MD Anderson» при Техасском университете (Хьюстон, США), университетский госпиталь Карреджи (Флоренция, Италия), клиника при Каролинском институте (Стокгольм, Швеция), отделение хирургии легких и средостения Российского научного центра хирургии им. академика Б.В.
Вот так определились первые кандидаты на трансплантацию трахеи в Краснодаре - Юля и Саша. Молодые люди, 33 и 28 лет. Из разных городов, с разной жизнью до того момента, когда с каждым из них произошла трагедия с примерно одинаковыми, ужасными последствиями. Четырьмя годами ранее Юля попала в автомобильную аварию, когда носила ребенка и до родов оставалось совсем немого. Малыша спасли, а Юля получила более двадцати переломов, несколько недель находилась в коме, и так же, как и Жадыра, первая российская пациентка Паоло, дышала через трубку, которая разрушила ее трахею. Сформировался, на языке медиков, «рубцовый стеноз», сужение трахеи, вызвавший серьезные затруднения с дыханием и речью. Несколько операций не дали результата, а лишь ухудшили состояние. Она не могла свободно играть со своим ребенком, и это очень ее расстраивало. Порой подобные переживания оказываются сильнее, чем плохое самочувствие или даже страх смерти.
Саша - тоже жертва автоаварии, в результате которой получил черепно-мозговую травму и непосредственно травму трахеи. Врачи местной больницы вставили ему трубку, с которой он должен был жить всю оставшуюся жизнь, не имея возможности разговаривать и нормально дышать. Молодой мужчина получил инвалидность и в перерывах между пребыванием в больнице жил один в деревенском доме.
Оба согласились на трансплантацию, причем Юля желала этого страстно, она читала все новости о профессоре Маккиарини в интернете и сама писала ему, а Саша просто выслушал своего лечащего врача, рассказавшего ему о возможности нового лечения в Краснодаре, которое может избавить его от ненавистной трубки. Саша вообще до конца не верил, что им может заинтересоваться известный иностранный профессор, поэтому был растерян и очень смущен.
Оба пациента не подозревали о том, что с момента, когда им сделали компьютерную томографию, был запущен сложнейший процесс подготовки к операции, в котором участвовали десятки людей из разных стран. Их замеры были переданы в два центра в Америке, где изготовили каркасы трахеи и биореакторы. Оттуда каркасы отправили в Стокгольм и Рим для тестирования. В краснодарской клинике проверяли работу приборов, готовность специалистов и наличие всех препаратов. Порханова и Полякова не остановила задержка финансирования гранта - они всегда старались находить решение проблемы, если цель поставлена. А цель в данном случае стоила усилий: первая в истории трансплантация тканеинженерной трахеи и части гортани должна быть проведена в Краснодаре. Поэтому, когда выяснилось, что нет ни денег, ни времени объявлять тендер на закупку злополучного фактора роста TGF-бетаЗ (который в 2010 году нам с Мишей пришлось срочно заказывать в Италии для Жадыры), Игорь Поляков просто созвонился с поставщиком в Милане, сам поехал и купил необходимое количество препарата. А заодно и реактив для так зазываемого МТТ-теста, с помощью которого определялась жизнеспособность клеток.
6
Когда Маккиарини в разгар этой подготовки приехал в Краснодар впервые посмотреть больных, его встретили в клинике как старого друга.
– Где пациенты?
– спросил Паоло, крепко пожав руку Порханову.
– Переведи ему, они никуда не денутся, - попросил тот Игоря Полякова.
– Пусть отдохнет с дороги, поест. Вон какой худой.
Паоло театрально вздохнул: он испытывал нетерпение, поскольку привык всегда начинать с главного.
– Эта русская привычка: есть, есть...
–
Переведи: мы же ему пить не предлагаем...Паоло сел за стол, Маша уже подавала суп, он попробовал, сначала ел молча под безобидную перепалку Порханова и Полякова, с шутками и анекдотами. Постепенно начал прислушиваться, повторять отдельные русские слова, смеяться. Подумал, что нигде в мире он не позволял себе так расслабляться: обычно - строго деловые разговоры, обсуждение операций, пациентов. Только, пожалуй, во время традиционных «пивных вечеров» с молодежью из его лаборатории в Каролинском...
После обеда отправились на обход. Юля в спортивном костюме, стройная брюнетка, давно дожидалась и встретила Паоло как старого знакомого. Он нашел с ней понимание с первой минуты - и подумать не мог, что будет так легко. Подробно рассказал ей технологию процедуры, она ответила на испанском, который немного знала, сиплым шепотом, закрыв рукой небольшое отверстие в горле, что уже все подробно прочитала и добавила:
– Если вы беретесь за это дело, я спокойна.
Было еще несколько обязательных вопросов, необходимых для заполнения протокола исследования. Часть ответов она писала на листке бумаги - произносить слова ей было трудно из-за нехватки воздуха.
В палате у Саши все пошло по-другому. Он никак не мог преодолеть свое смущение - это был первый иностранец, которого он видел в своей жизни! Вежливое, почтительное обращение (он ощущал его даже без перевода) как будто бы вогнало его в ступор, но резкий грубоватый голос Порханова вывел из этого состояния.
– Ты что как воды набрал? Профессор к тебе обращается. Готов к операции?
Саша был готов. Он кивнул.
– Ответишь на несколько вопросов? Это нужно для протокола.
Саша снова кивнул.
– Извините, но мы всех об этом спрашиваем. Вы сейчас употребляете алкоголь?
– Паоло был предельно корректен.
Саша отрицательно покачал головой.
– А раньше, до травмы? Саша утвердительно кивнул.
– Какой?
– Пиво.
– Сколько?
– Литра два.
– За какое время? В день?
– За один раз...
Паоло опешил. Он несколько секунд не отрываясь смотрел на Александра, потом смущенно произнес:
– Ну, извините за расспросы. Увидимся позже.
Когда они вышли из палаты, он набросился на Полякова:
– Ты что, не мог нормального пациента найти?
– Это нормальный, - невозмутимо ответил Поляков.
– Обычный человек из российской глубинки.
Паоло выругался.
– Здесь все сумасшедшие.
– Он резко развернулся и пошел по коридору.
Глава 5
2012. Юля и Саша
1
Андемариам Бейен стоял у окна в холле клиники, смотрел, как опускается холодное арктическое солнце, и думал о том, что произошло с ним год назад. Тогда он был уверен, что ему не удастся дожить до сегодняшнего дня. Все были уверены в этом, включая и его лечащего врача. Даже профессор Маккиарини, который решился на отчаянную попытку спасти его, не давал никаких обещаний. И вот сегодня, 9 июня 2012 года, он - первый в мире человек, которому заменили трахею на точную копию, полностью «выращенную» в лаборатории, - может стоять здесь и любоваться закатом. Он может говорить, ему легко дышать, настолько, что даже удается делать небольшие пробежки.
Но главное: после трансплантации в Каролинском институте он вернулся в Исландию, чтобы завершить свое обучение и получить кандидатскую степень. Здесь с ним жена и двое его детей, а ведь младшего, которому в момент его операции было всего два месяца, он мог бы так никогда не увидеть...
Самой большой его мечтой теперь (Господи, он мог мечтать ЕЩЕ о чем-то!) было отправиться домой в Африку, в Эритрею, и начать работать в своей стране. Несколько лет назад его послали учиться сюда, потому что дома нужны были специалисты-геофизики. И вот теперь он полностью подготовлен, но вынужден пока оставаться здесь, под наблюдением местного врача, и относительно недалеко от Стокгольма - для регулярных обследований, а также на случай, если случится что-то экстренное. Синтетический каркас, как любой искусственный материал, может вызвать образование рубцовой ткани, и эти рубцы нужно периодически удалять. Он спрашивал у профессора Маккиарини, как долго это продлится, и тот ответил прямо: