Мексиканские негодяи
Шрифт:
– Антонио, ты спишь?
– Кто? Нет! А… а что?
– Скажи, ты меня любишь?
– Да, да, да, очень люблю, очень сильно, люблю прямо вот… спи, Мария, да… Хрр.
– Антонио. Антонио!
– А! Что? Кто здесь?
– Ты что, уснул?
– Кто, я? Нет! Что ты хочешь, Мария?
– Скажи, как ты меня любишь?
– Ну, как… как? Как когда. Спи, Мария, ты же наверняка очень хочешь спать.
– Ну, если ты меня так любишь, купи мне югославские сапоги, мне их предложила эта негодяйка спекулянтка Изабелла.
– Нет, Мария, это бред –
– Антонио, но мне хочется, чтобы у меня была хотя бы еще одна пара сапог.
– Носи мои, те, в которых я пришел из армии, я их с тех пор ни разу не надел.
– Они мне не идут.
– Что значит, не идут? Как это сапоги могут сами куда-то идти? Ты их надень, и они пойдут.
– И все-таки, Антонио, мне бы очень хотелось, чтобы ты купил мне именно эти сапоги. Ведь они стоят всего 500 песо.
– Ну, ты тоже скажешь, Мария – «всего»! Знаешь, давай примем компромиссное решение: я сейчас пообещаю тебе эти сапоги, но не куплю.
– Нет, Антонио, мы уже много раз шли на такой компромисс.
– Хорошо, тогда другой компромисс: я куплю тебе один сапог, а через годик, если дела пойдут хорошо, куплю второй. Хотя, с другой стороны, зачем тебе две одинаковых вещи? Лучше, я куплю тебе сумочку. Нет, полсумочки… спи, Мария… Хрр.
– Спасибо, Антонио. Какой он у меня все-таки добрый и справедливый. Теперь у меня будет один сапог и полсумочки.
81.
– Мария!
– Да, Антонио.
– Почему ты стоишь на подоконнике? Ты что, хочешь выброситься из окна?
– Нет, я мою стекла.
– А когда домоешь – захочешь выброситься?
– Нет. А почему я должна этого хотеть?
– Да мало ли у тебя причин? Многие люди делают это вообще просто так. О, я вспомнил – я же вчера назвал тебя дурой.
– Ну, ты это так часто делаешь, я уже привыкла.
– А вот это зря. Не нужно терять самоуважения. Другая на твоем месте оскорбилась бы и не знаю, что с собой сделала бы. По крайней мере, хлопнула бы дверью и ушла из дому часа на четыре. А лучше на пять, а то я могу не успеть.
– Антонио, я не понимаю, что ты такое говоришь. Подожди, я домою, спущусь вниз и ты мне все объяснишь. Ой, Антонио! А-а! (Свист, удар).
– Мария. Мария, ты где? Гм. Нету. Смотреть вниз, или нет? Ой! Вот это да! Месиво. И на этом я был женат двадцать два года? Даже не верится. Какой же негодяй был этот священник, который нас обвенчал! (Звонок в дверь). Луиза, проходи, ты как раз вовремя. Мария только что ушла… от нас. Правда, в следующей серии она наверняка опять появится, поэтому давай быстрее.
82.
– Антонио!
– Да, Мария.
– Такая трагедия, такая трагедия. У меня в Череповце умер дядя.
– Ай-яй-яй, Мария, какой негодяй, умер прямо во время завтрака. Теперь у меня не будет аппетита. То есть, конечно,
будет, но совсем не такой, как раньше, до его смерти.– Да нет, Антонио, это телеграмму принесли только что, а умер он два дня назад.
– Тем более. Значит он испортил нам еще и вчера и позавчера, хотя мы об этом и не знали. Мария, я тебе всегда говорил – надо быть разборчивее в родственных связях. Кстати, а он что-нибудь оставил тебе в наследство?
– Конечно, Антонио. Рубанок, упаковку активированного угля, спортивные штаны и кое-что из недвижимости.
– Вот это интересно, Мария. А что именно?
– Комнату в коммуналке площадью шесть метров и огромную чугунную болванку, которую до сих пор никто не смог сдвинуть с места.
– Послушай, Мария, а откуда у тебя дядя в Череповце?
– Ха-ха-ха, Антонио, я разыграла тебя. С первым апреля! Никакого дяди нет. И, конечно, нет никакого Череповца. Разве может быть город с таким названием?!
– Да, Мария? Смешно. Но мне сейчас не до шуток. Я думаю, как мы будем вывозить чугунную болванку. Да и спортивные штаны мне, наверняка, пригодятся.
– Может быть, грузовым самолетом?… А почему ты не говоришь про рубанок? Мы сможем поправить забор и, наконец, завести гусей.
– Все, Мария, звони в аэропорт, узнай, когда ближайший рейс на Череповец. Мы переезжаем туда жить. Там у нас шесть метров жилой площади и мертвый родственник. Будет к кому ходить на кладбище.
– Да, Антонио. Жаль, что все это неправда.
– Это точно, Мария. Звони, и поехали.
83.
– Антонио!
– Да, Мария.
– Пойдем, выбьем ковер во дворе.
– Мария, но мы же уже делали это ровно год назад.
– Но он опять грязный.
– Вот видишь, значит, это не помогает. Не пойду.
– Тогда выбрось мусор.
– Это не мусор, Мария, это все нужные и полезные вещи. Вот, например, эта бутылка. Еще вчера я пил из нее текилу. Нельзя же быть таким неблагодарным.
– Ну, хорошо, а вот этот пакет из-под молока? Он лежит в мусорном ведре уже шесть дней.
– А из него можно сделать кормушку для синичек.
– И кто этим будет заниматься?
– Наш младший сын негодяй Педро, когда отсидит восемь лет за изнасилование.
– Хорошо, но хотя бы вкрутить лампочку в коридоре ты можешь?
– Мария, а вот это совершенно невозможно. Там же абсолютно темно. Меня может ударить током, или я могу упасть, и ты останешься вдовой. А в доме же должен быть мужчина.
– Но ты можешь хоть что-нибудь сделать?
– Конечно, Мария. Ровно через десять минут я буду смотреть футбол, пить пиво, кричать «Уберите этих негодяев с поля!» и даже, может быть, запущу стаканом в экран. А ты можешь всего этого не делать. У нас распределение обязанностей.
– Ты как всегда прав, Антонио. Недаром мексиканцы говорят: умный мужчина лучше хромой лошади.
84.
– Антонио!
– Да, Мария.
– Давай поговорим о литературе.