Мельбурн – Москва

В ответ он лишь развел руками.

– Все может быть – вдруг мальчишка случайно стер нужные файлы.

– Он клялся, что ничего не стирал, только записал там какую-то музыку.

– Ладно, заодно послушаю. Я тебе позвоню, когда все закончу, но не раньше, чем завтра. Скорей всего, придется над ней просидеть весь день и потом еще всю ночь.

Мы купили продуктов, Алексей занес ко мне домой тяжелую сумку, но задерживаться не стал – поцеловал меня в прихожей долгим поцелуем, потом со вздохом высвободился из моих объятий и вышел. Я смотрела в окно, пока его машина не отъехала от дома, потом начала разбирать принесенные им продукты, и в это время зазвонил городской телефон. От неожиданности я чуть не выронила контейнер с салатом, но потом решила, что это звонят Сергею Денисовичу – он не всем коллегам успел сообщить о своем отъезде и проинструктировал меня, что в каком случае говорить, – и поплелась к надрывающемуся аппарату.

– Наташка, – сердито закричал мне в ухо Денис, – ты что, мою беременную жену убить хочешь? Куда ты пропала? Мобильный выключен, скайп не работает. Включи компьютер, я сейчас перезвоню тебе по скайпу.

Пока загружался компьютер, я вытащила из сумочки свой мобильник с австралийской сим-картой – конечно, сел аккумулятор. Попыталась с компьютера выйти в Интернет – не было соединения. Не дождавшись меня в скайпе, Денис снова позвонил на домашний, и я торопливо сообщила:

– У меня телефон разрядился, сейчас поставлю заряжать. А Интернета почему-то нет.

– Опять начинается эпопея с Интернетом, – с досадой проворчал он, – ладно, сейчас буду выяснять отношения с провайдером. Давно нет?

– Наверное. У меня всю ночь компьютер работал, если ты не мог связаться, значит, уже не было. Просто, я не заметила.

– Окей, как подключат, пришлешь отчет. У тебя все в порядке?

– Ага, как Грэйси?

– Уснула. Мы пару часов назад звонили, ты не отвечала, теперь будет злиться, что я ее не разбудил, когда дозвонился.

– Я… была в магазине.

– Ну и хорошо. Да, тебе привет от Сэма, он тебя поливает последними словами, за то, что не выходишь на связь.

Сэм! А я-то за последние два дня вообще позабыла, что он существует!

– А-а, я…понимаешь…

Денис по-своему истолковал мое смущение и весело хохотнул:

– Ладно, не расстраивайся, он тебя все равно любит.

Весь день до вечера и половину ночи я пыталась вспомнить, каким было мое чувство к Сэму, и не могла. Помнила, как просыпалась ночью и металась от отчаяния, как страдала от его невнимания и иронии, как сходила с ума от ревности к Эдне Мелвил. Помнила, что ради него подалась в детективы и посещала краткосрочные курсы права. Только самого чувства никак не могла вспомнить – меньше, чем за сутки сердцем моим безраздельно завладел другой человек. Пусть это было безумием, пусть нелепостью, но что я могла поделать?

Уснуть я смогла лишь, когда за окном тускло забрезжило утро и проспала, наверное, не больше трех часов, потому что сладкий сон мой был прерван настойчивой трелью мобильного телефона. Я подскочила и с мыслью «Алеша!» схватила трубку. Это был не он – звонил брат.

– Наташка, – голос Миши срывался от волнения, – Эдика освободили, сегодня утром.

– Сегодня? – я бросила взгляд на часы – одиннадцать утра.

– Да, это просто невероятно! Позвонили Марку, он сначала думал, это розыгрыш – сегодня воскресенье, никого не освобождают.

– Подожди, Миша, подожди, где Эдик?

– Здесь, со мной. Мы в машине, едем к маме, скоро будем. В шесть вечера самолет, мы с ним улетаем в Берлин. Беги к маме, там увидимся.

Перед тем, как выйти из дому, я позвонила Алексею.

– А, Наташка, – сонно сказал он, – а я тут задремал малость. Ну что, освободили?

– Так ты знал?

– Я ведь тебя предупреждал, что если получится, все будет окей. Получилось. Он должен сегодня же выехать заграницу, там для него безопасней.

– Они с Мишей сегодня в шесть улетают в Берлин.

– Визы у них есть?

– Кажется, у обоих шенгенская.

– Ну и ладно. Ты чем сейчас занята?

– Бегу к маме, сейчас Миша привезет туда Эдика.

– В четыре будь дома, я приеду, а пока не мешай мне спать – я семнадцать часов подряд просидел за компьютером.

– Прости, что разбудила. Я тебя люблю.

Алексей издал короткий смешок и отключил телефон.

У маминого подъезда я увидела припаркованную машину Миши – значит, они уже приехали. Мама, открывшая мне дверь, сияла:

– Наташечка, дочечка, у меня уже от радости все из рук валится, понимаешь? – она оглянулась и понизила голос: – А Эдичка в ванной.

– И он там три часа просидит, – весело сказал, выходя в прихожую, Миша, – привет, Наташка, – мы поцеловались, и он велел маме: – Мам, не стой без дела, иди пока, собирай его вещи, у нас времени мало.

– Бегу, бегу, Мишенька, а вы с Наташенькой чаю пока попейте.

Мы с Мишей сидели на кухне, и он негромко рассказывал:

– Сегодня утром Марку позвонили – часов восемь, наверное, было – сказали, что Эдика освобождают, пусть приезжает за ним вместе с родственниками. Мы оба были…ну, сама понимаешь – сегодня воскресенье, какое освобождают? Вся администрация у них в КПЗ выходная, даже документы не выдадут. Приехали – нет, все на месте. Мужчина в форме, вежливый такой, мне говорит: все, мол, разобрались, отпускаем вашего брата, извините за ошибку, но вы понимаете ведь, какие сейчас настроения в обществе, так что лучше вам его немедленно увезти куда-нибудь заграницу.

Да, все, как и говорил Алексей. Я осторожно спросила:

– У вас с Марком есть хотя бы какие-то предположения? Почему вдруг так сразу?

Брат пожал плечами.

– Не знаю, – сказал он, – Марк просил меня шепнуть тебе по секрету, что он в пятницу с кем-то говорил и на что-то намекал. Я, конечно, ничего не понял, но передаю.

– Понятно. Так все кончено, Эдик официально свободен?

– Абсолютно. Только общегражданский паспорт из канцелярии не успели выдать. Нам разрешили ехать, а Марк остался его получать. Ничего, с Женей предаст.

– А-а, Женя приедет тебя провожать? – немного «насморочным» голосом спросила я.

Миша слегка покраснел.

– Нет, она летит с нами, – смущенно сказал он и начал пространно объяснять: – У нее сейчас как раз закончился один сложный бракоразводный процесс, ей хочется немного развеяться, и она решила воспользоваться случаем.

– Понятно, – я решила, эту тему оставить, – и когда же вы вернетесь?

– Эдик в Россию не вернется, отец прилетит из Штатов, заберет его к себе, мы уже решили. Пусть мальчик живет и учится в нормальной стране. Я до приезда отца побуду с ним – уже позвонил шефу, объяснил ситуацию, он дает отпуск на месяц.

Все-таки я не удержалась, спросила:

– А Таня в курсе, что ты едешь? – и тут же пожалела, что задала этот вопрос, потому что лицо Миши неприятно искривилось.

– Причем здесь Таня? Пусть делает, что хочет, меня это уже не касается. Наташа, ты видела, я пытался ради ребенка сохранить семью, ее это не устраивает, она хочет получить то, чего я дать не могу. Если переберусь жить в Штаты, предложу ей отдать мне Вовку. Не захочет – ничего не поделаешь.

Вряд ли она захочет, подумала я. Грустно, что так все сложилось, но что тут можно было поделать? Это не моя жизнь, а за последние двадцать четыре часа мне стало ясно, что можно в одночасье потерять голову от любви, и никакие прочные многолетние связи тебя не остановят.