Мелиан. Охота Дикой Кошки

попал, а завтра приложит палкой по темени! И потом, вы же тоже могли пострадать! Я вызову

стражу, пусть как следует проучат этого недомерка!

Дарсан вновь почувствовал, как к щекам прихлынула кровь, на сей раз от плохо контролируемого

гнева.

– Это был всего лишь осколок кувшина!
– разъярённо вскричал он, вскакивая на ноги. Молодая

хэннум поморщилась. - Я не собирался причинять вам никакого вреда! А вот стражу можете

вызвать. Я с превеликим удовольствием поведаю им о гнилой муке в ваших закромах. Вы ещё из

неё лепешки печете! А ещё скажу, куда деваются крысы и змеи, которые тут по ночам ползают!

Посетительница караван-сарая звонко расхохоталась. Лицо старого сайборона сначала

побледнело, а потом пошло красными пятнами. Он замер, хватая ртом воздух, а затем резко

сменил тон и забормотал, мешая ранаханнский и минсенкай:

– В самом деле, я думаю, что стража посчитает причину вызова слишком незначительной, и меня

могут самого оштрафовать. Нет, госпожа, мальчишке, конечно, давно пора в зиндан, но все же... О

Солнцеликий, да как вообще можно было подумать, что я кормлю постояльцев гнильём…

Девушка с любопытством глядела на него, время от времени бросая мимолётные взгляды на

Дарсана и хмуря лоб. Видно было, что её мучили сомнения.

Юноша вновь обессиленно привалился к пыльной стене, ощущая сквозь прорехи горячую от солнца

поверхность. Гнев исчез так же быстро, как появился, и он был готов безмолвно принять любой

удар хлыста судьбы.

Тем временем, улучив момент, когда караванщик сделает паузу в своих бормотаниях, девушка

ловко сунула ему в руку что-то, ярко сверкнувшее на солнце. Старик уставился на ладонь. Сквозь

недоумение на его лице медленно проступила алчность, и он воскликнул:

– Золотой альвэннар(25)! Каэрре-хэннум, вы слишком щедры!

18

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

– Тс-с-с, - девушка приложила к губам тонкий пальчик.
– Давайте не будем поднимать шума.

Считайте это платой за те бесценные сведения, что вы мне дали, а также за милосердие,

проявленное к этому несчастному мальчику, - она кивнула на Дарсана.

Монета с быстротой молнии исчезла в складках халата старого пройдохи. Он низко поклонился, от

души поцеловав край рукава незнакомки:

– Да благословит Вас Солнцеликий, хэннум. Ваша доброта столь же велика, как и ваша красота.

Этот юнец должен день и ночь молиться Благословенному пророку(26) за то, что тот милостиво

позволил вашим путям соприкоснуться!

Жители калифата Раханнан отличаются привычкой к пространным и цветистым речам, и старый

сайборон, видимо, решил излить на Каэрре-хэннум весь свой поток красноречия.

Молодая хэннум явно не была настроена выслушивать разглагольствования. Не особо церемонясь,

она резко перебила его:

– Благодарю за понимание, господин Олхан, но я очень тороплюсь!

Поняв, что его велеречие не обернется ещё одной звонкой монетой, сайборон согнул спину в

глубоком поклоне, коснувшись ладонями земли, и удалился.

Каэрре-хэннум внимательно проследила за тем, как захлопнулась деревянная дверь, и повернулась

к Дарсану.

– Юноша, - серьезно сказала она, погасив обворожительную улыбку.
– У меня к тебе важное дело.

***

Прислуга одного из самых богатых караван-сараев Хайсора(27) с любопытством поглядывала на

вжавшегося в расписные шёлковые подушки юношу: настолько резким был контраст между его

запыленными лохмотьями и роскошной обстановкой заведения.

Я потягивала прохладный лимонный айлэ(28), сидя напротив паренька, и молча смотрела на него,

ожидая, пока он немного придёт в себя и заговорит.

Он затравленно оглядывался по сторонам, явно опасаясь раскрыть рот или поднять глаза. Мне это

быстро надоело. Я подала ему пиалу из тончайшего фарфора, до краёв наполненную напитком.

– Угощайся.

Он изумленно посмотрел на неё, а затем отважился поднять глаза на меня.

– Что вы, хэннум... А если разобью?

– Это последнее, о чём тебе стоит беспокоиться, - нетерпеливо сказала я.
– Ведь за это я заплачу

своими деньгами.

Лицо юноши потемнело, заставив пожалеть о последних словах. Из моей головы напрочь вылетело,

что в калифате царит патриархат. Позволить женщине оказаться в более привилегированном

положении – сильнейшее оскорбление для мужчины. Однако у меня была важная цель, и я решила,

что мне как чужестранке будет простительно некоторое пренебрежение местными

предрассудками.

– Юноша, - с нажимом повторила я.
– Сейчас не время для обид или споров. Мне нужна твоя помощь,

и я готова хорошо тебе за неё заплатить.

Лицо парня чуть смягчилось, но тёмно-карие глаза оставались предельно настороженными, как у

19

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

зверя, застигнутого врасплох.

– Что вы от меня хотите?
– тихо спросил он, осторожно принимая у меня пиалу.
– Я простой гончар.

Дела у меня в последнее время совсем плохи.

Я вздохнула с облегчением. Разговор начал налаживаться.

– Видишь ли, твои гончарные услуги меня совершенно не интересуют, - осторожно сказала я.
– Мне

нужно кое-что другое.

Он так резко вскинул голову, что я испугалась, как бы он не свалился с подушек. Его лицо залила

пепельная бледность:

– Вы... вы намекаете на... но хэннум, у меня есть невеста, и...

Он резко оборвал фразу и судорожно закашлялся, отведя глаза. Несложно было догадаться, что он

имеет в виду. Его наивность показалась забавной, что не могло не вызвать искреннего смеха: