Мельничиха из Тихого Омута

Немного раскидавшись со вчерашними заказами, я занялась рыбой. Раньше мне никогда не приходилось иметь дело с такими гигантами, и я намучилась, пока выпотрошила их и очистила от чешуи. Щук я крепко присолила и уложила в корзину, насыпав на дно и сверху крапивных листьев - читала, что так можно подольше сохранить свежесть рыбы.

– Главное, дорогуши, дотяните до деревни, - пожелала я щуками пока утащила корзину в кладовую, в холодок.

Потом наступила очередь форели, а на неё у меня были особые планы.

– Сначала отрезаем голову, - бормотала я, припоминая инструкцию по разделке форели, -нож держи под углом, чтобы потери мяса были минимальные. Затем, тушку - от себя, прорезать вдоль позвоночника от головы до хвоста. Потом срезаем плёнку и рёбра, чтобы получилось филе.

Конечно, на гостях оставалось ещё достаточно мяса, и какой-нибудь повар-сноб упал бы в обморок, увидев, что я творю с драгоценной рыбой, но мы-то тут не в мишленовском ресторане обитались. Тихий Омут - это вам не ресторан в Мон-Сен-Мишель.

Филе я порезала на довольно крупные кусочки, повытаскивала, как могла кости, и щедро обсыпала солью и укропом, а сверху полила вином из запасов покойного Бриско. Теперь эта рыбка отправилась на холодок, а рыбные обрезки и голову, освобожденную от жабр, я сложила в котелок, залила водой и поставила в печь, подбросив пару полешков.

– Пройдусь до деревни, мамашенька, - предупредила я Жонкелию, которая в оба глаза, как коршун за цыплятами, следила за работниками, перетаскивавшими мешки.

– Чего это тебя туда понесло?
– недовольно спросила старуха.

– Куплю кое-что, - уклончиво ответила я.

– Опять покупки, - заворчала она.
– Деньги бы поберегла.

Но ворчанье это было всего лишь ворчаньем по привычке. Потому что Жонкелия даже не спросила - что я собралась покупать и сколько потрачу. Вообще, принарядившись, она стала гораздо сговорчивее, с чем я себя мысленно и поздравила.

Взяв корзину со щуками, я помахала рукой крестьянам, дожидавшимся очереди на помол, и зашагала к Тихому Омуту, пристроившись за телегой, увозившей от нас мешки с мукой. Приятной прогулки, конечно, не получилось, потому что нет ничего приятного, когда идешь по лесной дороге, а вчера тебе чуть не продырявили голову из ружья, но сегодня дорога не пустовала, и туда-сюда сновали коляски и повозки, подвозившие и увозившие зерно и муку.

Ничего не произошло, и зайдя в деревню я вздохнула с облегчением. Может, сегодня у стрелка - выходной. Или, если совсем мечтать, он охотится не на меня, а на судью. Я не верила, что господин Кроу - такая уж невинная птичка. Из столицы просто так не выгоняют.

Первым делом я заглянула в лавку Квакмайера. И отец, и дочь встретили меня очень благостно, тем более, что я заявила, что хочу полностью рассчитаться с долгом.

– Вы сегодня такая нарядная, - промурлыкала Сюзетт, наметанным женским глазом окинув меня с головы до ног и задержав взгляд на новых башмаках.

– Если честно - прикупила по дешёвке, - скромно ответила я.
– Пока не до нарядов, работы много.

– Слышал, вам здорово повезло? Графская мельница встала, - Квакмайер сказал это так ласково, словно кормил мозговой косточкой любимую собачку.

– На каждой мельнице случаются сбои, - пожала я плечами, небрежно высыпав на прилавок медные грошены.
– Рабочие моменты, только и всего.

– И то верно. Ваша вот мельница год стояла.

– Угу, - промычала я что-то неопределенное, не желая говорить на эту тему.

Пока Квакмайер пересчитывал монеты, его дочь бросила пару ничего не значащих фраз о погоде, справилась о здоровье мамаши Жонкелии, но сама больше разглядывала мой наряд, чем была увлечена беседой.

Я позволила ей полюбоваться и даже выставила ногу, чтобы пряжки были видны во всей красе. Пусть видят, что мельничиха Эдит не собирается точить слёзку и сидеть, сложа руки.

Лавочник пару раз сбивался со счёта, но дошел до конца и кивнул - всё правильно.

– Вы очень помогли нам с мамашенькой, - сказала я, поставив теперь на прилавок корзину с рыбой.
– И мне хотелось попросить вас ещё об одном одолжении.

– Хотите продать?
– господин Квакмайер взял щуку двумя пальцами за глаза и приподнял, оценивая размер.
– Возьму по два грошена за штуку, пожалуй.

– Нет, это подарок, - сказала я мягко, и отец с дочерью переглянулись.

– Подарок, хозяйка?
– промурлыкала Сюзетт.
– Очень щедро с вашей стороны.

– На следующей неделе я хочу составить договор по долгу моего мужа перед столичными мастерами, - объяснила я.
– И мне хотелось бы пригласить вас в качестве свидетеля, чтобы узаконить сделку. Вас, господин Квакмайер, и господина кузнеца, если он согласится.

– Договор по долгу?
– Квакмайер прищурился, оглаживая бороду.

– Вы не откажете мне?
– я улыбнулась максимально приветливо.

– Вижу, дела у вас пошли в гору, - не дал прямого ответа лавочник.
– Надеетесь подзаработать, пока мельница у Чарлтона стоит?

– Даже если Чарлтон запустит две мельницы, мы всё равно в накладе не останемся, -ответила я, ничуть не смутившись.

Лавочник медлил соглашаться, но тут мне на помощь пришла Сюзетт.

– Конечно, папа обязательно пойдет с вами, - сказала она, подхватив отца под руку и прижавшись щекой к его плечу.
– Правда, папа? Ты же не откажешь? Ведь дядюшка Бриско был таким хорошим... Ради его памяти мы должны помочь сударыне Эдит. Мне кажется, и господин Шолдон тоже согласится. Ведь ты уговоришь его, папочка?

– Уверен, что его даже не придется уговаривать, - добродушно заявил лавочник, чмокая дочку в макушку.
– Он и так не откажется.

– Вам не составит труда переговорить с ним?
– попросила я.
– У меня столько работы сегодня, хочу сделать покупки и сразу возвращаюсь.

На самом деле, я просто не знала, где живет кузнец.

– Конечно, папа с ним поговорит, - тут же подхватила Сюзетт.
– А что вы хотели купить?

Да, деловая хватка у девицы была, как у бультерьера - разговоры разговорами, наряды нарядами, а про покупки забывать не следует. Тем более, если лавка принадлежит твоей семье.

– Мне нужны три фунта солонины, пряности, - начала перечислять я, - по два фунта круп всех видов, что у вас есть. А ещё - мёд, яблоки, полотно для постельного белья и переносная жаровня.

Не помешало бы ещё и большое зеркало, но я решила оставить предметы роскоши на потом. Пока надо были приобрести самое необходимое.

Мёд, солонина яблоки, крупы и специи нашлись в лавке сразу же. Насчет жаровни и постельного белья лавочник пообещал, что на следующей неделе обязательно привезёт всё из города. И поговорит с Шолдоном, разумеется.