Меняем сценарий

— Да, но мне кажется, ты справляешься лучше.

Она усмехнулась.

— Справляться и прятаться — разные вещи.

— А ты что выбираешь?

Она задумалась, медленно поводя пальцем по краю чашки.

— Смотря от чего прятаться. Если от людей — я не особо стараюсь. А вот от себя…

Она не договорила, но мне и не нужно было.

— Понятно.

— А ты?

Я усмехнулся.

— Я слишком долго прятался от всего. Так что, наверное, теперь уже поздно.

Она снова посмотрела на меня, внимательно, изучающе.

— И что теперь?

Я сделал последний глоток кофе, чувствуя, как тепло растекается внутри.

— Пока просто пью кофе. А там видно будет.

Она улыбнулась.

— Логично.

Мы снова замолчали, но теперь тишина была другой. Не напряжённой, не вынужденной — просто спокойной, как сам этот момент.

Пока не нужно было ничего решать. Пока можно было просто сидеть, смотреть на медленно плывущие облака за окном, допивать кофе и знать, что этот миг принадлежит только нам.

Вскоре мне придётся разбираться с Печатями, ей — умирать. У каждого свои цели, свои моменты. Но этот день перед всем этим хотелось оставить себе. Просто кофе, спокойный разговор. С красивой девушкой. Без принцесс, тронов и предначертанных судеб. Просто здесь и сейчас.

Глава 23

И я решил не рушить этот момент. Просто допил с ней кофе. Говорили ни о чём и обо всём сразу — вспоминали классиков, обсуждали музыку, архитектуру, делились мыслями, не стараясь казаться умнее или глубже. Лёгкие, простые, красивые разговоры, без смысла, но с удовольствием.

Но всё когда-то заканчивается. Василия допила кофе, быстро собралась и убежала. Я ещё долго провожал её взглядом, с лёгкой улыбкой на лице.

Оставшись один, я просто сидел, пил кофе и наблюдал за городом. Люди шли по своим делам, машины лениво тянулись по улицам, мир жил в своём привычном ритме. Я позволил себе раствориться в этом моменте, размышляя обо всём и ни о чём. Иногда в памяти всплывал разговор с Василией, и тогда я невольно улыбался.

Я молча сидел, лениво размешивая ложечкой остатки остывшего кофе, и наблюдал за городом.

Люди проходили мимо, кто-то в спешке, кто-то размеренно, будто никуда не торопился. Мужчина в строгом костюме разговаривал по телефону, торопливо шагая по тротуару. Девушка в наушниках перебирала плейлист, задумчиво глядя в экран. Пожилая пара медленно пересекала улицу, держась за руки, будто весь этот мир был только их.

Мимо пробежала стайка школьников, шумная, смеющаяся, взрывающая тишину звонкими голосами. Кто-то спешил на работу, кто-то только возвращался, а кто-то, как я, просто сидел и наблюдал.

Город жил своей жизнью, не замечая меня.

Я смотрел, как плавно скользят облака, как ветер шевелит листву, как голуби мечутся в поисках еды. Всё здесь было простым, обыденным, настоящим.

Как долго я не замечал таких мелочей?

Сколько раз проходил мимо, не глядя по сторонам, погружённый в свои мысли, в сюжет, в строки, которые выстраивал в голове?

А сейчас я просто наблюдал.

Без спешки, без мыслей о будущем.

Просто сидел, пил кофе и смотрел, как мир течёт мимо меня.

Я выбрался из кофейни и неспешно пошёл по улице, вдыхая прохладный воздух. Город жил своей размеренной жизнью, неспешной, но уверенной.

Тротуар под ногами был покрыт мелкими трещинами, кое-где бетон плавно перетекал в старые, потрёпанные плитки, которые в дождливую погоду наверняка наполнялись водой, образуя мини-лужи. На фасадах домов соседствовали новые вывески и облупившиеся старые, магазины с дорогими витринами соседствовали с пыльными ларьками, где продавали газеты и сигареты.

На углу стоял киоск с выпечкой, откуда тянулся тёплый запах ванили и свежего теста. Рядом, как всегда, сидели пенсионеры — кто-то с газетой, кто-то просто наблюдал за прохожими, обмениваясь негромкими замечаниями.

Я свернул в небольшой переулок, где тени от домов делали воздух прохладнее, и невольно замедлил шаг. Здесь жизнь текла чуть иначе — дети гоняли мяч, во дворе кто-то выгуливал собаку, а из открытого окна доносилась приглушённая музыка и чьё-то бормотание по телефону.

Я прошёл дальше, заглядывая в окна витрин. Книжный магазин с пожелтевшими страницами на прилавке, музыкальная лавка, где в углу стояла старая гитара с облупленным лаком, кофейный киоск с несколькими посетителями, неспешно выбирающими напиток.

На светофоре стояли люди, терпеливо ожидая зелёного сигнала. Молодая мама держала ребёнка за руку, пожилой мужчина слегка покачивался, опираясь на трость, а парень в наушниках ритмично постукивал пальцами по бедру, едва заметно кивая в такт музыке.

Я продолжил идти, всматриваясь в детали, ловя мгновения. Город был живым. В нём не было грандиозных событий, судьбоносных решений, но в этом и была его прелесть.

Просто улицы. Просто дома. Просто люди.

И я — среди них.

Я продолжал идти, не выбирая конкретного маршрута, просто позволяя ногам вести меня по улицам. Город плавно менялся, подчиняясь ходу времени. Дневная суета постепенно сходила на нет, становясь более приглушённой, тёплой и расслабленной.

Солнце клонилось к закату, окрашивая дома в мягкие золотистые оттенки. На стеклянных витринах отражались последние лучи, превращая их в вспышки света, которые исчезали с каждым шагом. Вечерний воздух становился прохладнее, наполняясь смесью запахов — кофейных ароматов из уличных киосков, дыма сигарет, пряного хлеба из пекарни и чего-то неуловимо свежего, похожего на приближающуюся ночь.

Я свернул в тихий двор, где тускло горели фонари, а во дворе у лавочки сидели несколько стариков, лениво обсуждая последние городские новости. Из открытого окна на третьем этаже доносились звуки телевизора — приглушённый голос диктора что-то говорил о погоде, а где-то дальше раздавался лай собаки.

Шаг за шагом я двигался дальше, пока город окончательно не погрузился в ночь. Фонари теперь освещали тротуары жёлтым светом, их отражения дрожали в лужах, оставшихся после дневного дождя. Прохожие становились редкими, машины проносились реже, а ветер нёс с собой едва слышные обрывки разговоров.

Я остановился у набережной, опёрся на металлические перила и посмотрел на воду. Она темнела под ночным небом, спокойная, отражающая редкие огни фонарей. Вдалеке слышался тихий плеск, а город за спиной дышал своим размеренным ритмом.