Мерецков. Мерцающий луч славы

Мерецков, глядя на неё, смутился.

–  Уезжаю я, Татьяна Игоревна, потому и зашёл проститься.

–  Куда, Кирилл, если не секрет?

–  Секрета нет - на Юго-Западный фронт. Вы разве не читаете газет? Белополяки пошли на нас войной. Они уже захватили Киев.

–  Едете на фронт, не закончив военную академию?
– удивилась Татьяна.

–  Я прошёл два курса, - улыбнулся Мерецков. Но тут же его лицо посерьёзнело.
– Как только разобьём поляков, я снова вернусь на учёбу.

Помолчали. Кирилл Афанасьевич спросил, как поживает Игорь Денисович.

–  Он всё ещё в Ростове?

–  Да. Правда, пишет мне редко. Наверное, потому что недавно побывал у меня в гостях. Он приезжал в Москву по своим медицинским делам и заходил ко мне. И знаете с кем? С Брусиловым!

–  Жаль, что я об этом не знал, не то бы пришёл.
– У Мерецкова голос был тихий, словно он боялся, что его услышит кто-то другой.

–  Папа был с ним на фронте, лечил его, и они так подружились, что скучают друг по другу.
– Она помолчала.
– Ну а что нового у вас? Не женились?

–  Нет. Женюсь, как и говорил вам, после войны.

В дверь постучали. Татьяна пошла открывать гостю.

–  Здравствуй, Танюша, я так по тебе соскучился...
– услышал Мерецков чей-то голос. Кто это? Наверное, её ухажёр, она ведь не замужем...

В комнату вошёл молодой человек. У него были зелёные глаза, спокойное лицо.

–  Это мой кузен, зовут его Аркадием.
– Хозяйка взглянула на гостя.
– А это Кирилл Мерецков, слушатель Академии Генерального штаба. В прошлом году на фронте его ранило, и вылечил этого симпатичного молодого «академика» мой отец - хирург Игорь Денисович Костюк.

–  Рад с вами познакомиться.
– Аркадий протянул руку, и Мерецков подал свою.
– В прошлом году летом я тоже воевал на Северном Кавказе.

–  Вы сражались против белых?
– спросил Мерецков.

Аркадий закатал рукав рубашки, Кирилл Афанасьевич увидел косой шрам.

–  Удар шашкой - и я получил отметину на всю оставшуюся жизнь!
– Он произнёс это весело, с улыбкой, словно рад был получить рану.
– А вы где воевали?

«У хирурга Костюка сына тоже зовут Аркадием», - почему-то в голове Мерецкова возникла эта мысль.

–  Под Казанью мы громили белочехов и белоказаков, - сказал Кирилл Афанасьевич.
– А сейчас еду в Харьков в штаб Юго-Западного фронта. Там меня определят в какую-то армию. В этот раз мы будем воевать против белополяков.

–  Удастся ли сломить их войска?
– спросил Аркадий.
– Пилсудский заявил, что Красная Армия ему не страшна и что его солдаты преподнесут красным урок!
– Гость засмеялся.

–  Пилсудский - хвастун, и я уверен, что мы его попьём!
– горячо возразил Мерецков. Он встал.
– Спасибо вам, Таня, за гостеприимство, мне пора на вокзал. Вы уж извините...

«А на мой вопрос, на чьей стороне воевал Аркадий, он мне так и не ответил», - подумал Мерецков, спеша в академию.

–  Ты был в городе?
– увидев Мерецкова, спросил его коллега по учёбе.
– Можешь ещё пойти погулять.

–  Почему? Ведь отъезд был намечен на пять вечера, - удивился Кирилл Афанасьевич.

–  Отъезд перенесли на утро.

«Ну что ж, есть ещё время написать отцу и Дуняше», - решил Мерецков.

Уединившись в кабинете, где у них обычно проходили занятия по тактике современного боя, он написал отцу короткое письмо. «Батя, нас, слушателей академии, снова отправляют на фронт. Ты, наверное, уже знаешь, что польские паны во главе с Пилсудским, этим матерым врагом советской власти, начали против нас войну. Так что надо им преподнести урок. А урок им будет, в это я верю, как и в то, что утром всходит солнце, а вечером оно заходит. Воевать я буду на Юго-Западном фронте, которым сейчас командует Александр Егоров. Ты, помнится, очень его хвалил за военный талант. Вот и поглядим, как он развернёт свои войска против белополяков.

Как там мама? Скажи, что я целую её.

Ну всё, батя. Береги себя!

Р. S. Если увидишь секретаря у кома РКП( б) моего друга Малкова, скажи, что я на фронте. Обнимаю тебя, батя. Кирилл. 15 мая 1920 г.».

«Дуняша, моя дорогая...» Слово «дорогая» он зачеркнул и вместо него написал «милая», потом скомкал листок и взял другой. «Дуняша, моя милая, если бы ты знала, как грустно мне без тебя! Ты всё упрекала, почему я редко пишу. А писать-то, дорогуша, у меня вовсе нет времени! Человек я в учёбе дотошный, всё мне хочется знать, до всего дойти своим умом, и потому времени для тебя совсем не остаётся. А теперь и подавно ты не скоро получишь от меня весточку: я ухожу на фронт, а там на уме одна мысль - как уничтожить врага, а самому живым остаться. Буду воевать против белополяков. Завтра уезжаю поездом в Харьков, там получу назначение в какую-то нашу армию.

Привет твоим родным, сёстрам. Целую тебя в щёчку. Береги себя. До встречи!

Р. S. У меня есть предложение, Дуняша. После войны, когда мне дадут отпуск, я проведу его в Судогде, где у меня немало боевых друзей. Там мы с тобой сыграем нашу свадьбу. Ты как, не против?

Твой Кирилл. 15 мая 1920 г.».

–  Вы здесь, а я вас ищу!
– К Мерецкову подошёл преподаватель академии Лукин, читавший курс истории. Он был влюблён в свою профессию. Мерецкову особенно понравилось, как Николай Михайлович рассказывал о Французской буржуазной революции конца XVIII века, он очень образно характеризовал её видных представителей - Марата, Робеспьера и Дантона. Сам Лукин вступил в партию большевиков ещё в начале века и активно участвовал в работе Московской партийной организации.

–  У меня к вам дело, Кирилл Афанасьевич.
– Лукин сел рядом.
– Я случайно узнал от своего давнего друга, что вы в девятьсот тринадцатом году тайно распространяли большевистскую газету «Наш путь». Это правда?

Мерецкову было приятно услышать добрые слова из уст ветерана-большевика, каким был Лукин, но ответил ему сдержанно.

–  Да, я это делал, - подтвердил он.
– Но делал это не за деньги, а по велению собственного сердца. Однажды меня едва не сцапали царские ищейки и хотя я, честно скажу вам, испугался, но дело своё не бросил.

–  А я участвовал в создании этой газеты, - улыбнулся Лукин.
– Вчера приятель рассказал мне о вашей семье, о вас, Кирилл. И вот что я желаю вам предложить: идите учиться ко мне, в Московский университет, на факультет общественных наук. Я руковожу этим факультетом и окажу вам всяческую поддержку. Уверен, что из вас выйдет достойный историк и политик. Ну как, согласны?

–  Нет, Николай Михайлович, ваше предложение принять не могу, - возразил Мерецков.
– Я давно решил посвятить свою жизнь службе в Красной Армии, а особенно после того, как стал слушателем Академии Генерального штаба.

–  Жаль!
– грустно произнёс Лукин.
– Хотя вы меня и огорчили, но мне нравится ваше стремление быть военачальником, чтобы защищать своё Отечество. Но если вдруг передумаете, приходите ко мне в университет...

Во время ужина случилось то, чего Мерецков боялся больше всего. Едва он уселся за стол, как к нему подошёл товарищ по учёбе и сообщил новость, от которой Кириллу Афанасьевичу стало не по себе.

–  Знаешь, дружок, хоть ты лучше меня успеваешь на занятиях, но в списке тех, кто отправляется на Юго-Западный фронт, тебя нет.