Мерецков. Мерцающий луч славы

–  А я что, товарищ командарм?
– смутился Тимошенко.
– Я не против, что «академики» помогают нам бить белополяков.

«Дипломат!
– усмехнулся в душе Мерецков.
– Но командарма уважает, потому сразу прикусил язык...»

Вскоре Мерецков уже сидел у начальника штаба дивизии Жолнеркевича и слушал его рассказ об обстановке на фронте. Жолнеркевич возложил на Кирилла Афанасьевича обязанности помощника не только по разведке, но и по оперативной работе. (Позднее Мерецков отмечал, что это оказалось «чрезвычайно полезным с точки зрения приобретения необходимых познаний. Вообще, ни 1918, ни 1919 год, вместе взятые, не дали мне столько боевого опыта, сколько получил я в 1920 году, когда служил в Конармии. Долгие годы находился я под впечатлением того, чему научил меня командарм С. М. Будённый». – А.З.).

–  Вы сами попросились в мою дивизию?
– спросил Мерецкова начдив Тимошенко.

Кирилл Афанасьевич пояснил, что он вернулся из госпиталя после ранения под Коростенем и первый, кого он увидел, был командарм Будённый. Он-то и направил его в 6-ю кавдивизию.

–  А что вас смущает, товарищ начдив?

–  Я к тому, что у меня экзамен для всех, - небрежно заметил Тимошенко.
– Если человек проявил себя в бою, значит, останется в моей дивизии, а не выдержал экзамен - гуляй, парень!

«Строгий начдив, - отметил про себя Мерецков, - но воевать мне не впервой, так что справлюсь».

На другой день Мерецкову стало известно о том, что перед Западным и Юго-Западным фронтами руководство Красной Армии поставило задачу: сходящимися ударами о северо-востока и юго-востока пробиться к Варшаве. Войска Тухачевского, освободив Минск, развернули наступление на Вильно и через Пинск - на Брест. Войска Егорова подтягивались к ним, постепенно поворачивая на северо-запад своим левым флангом и как бы отекая Галицию. 12-я армия Восканова оперировала в районе Сарн, готовясь наступать на Ковель. Первая конная армия нацеливалась на Луцк, затем должна была двинуться по направлению на Владимир-Волынский - Замостье - Люблин. Группа Якира получила полосу Кременец - Броды - Рава-Русская. А со стороны Румынии Юго-Западный фронт прикрывала 14-я армия Молкочанова, действуя в Галиции...

Начальник штаба 6-й дивизии Жолнеркевич вызвал Мерецкова к себе.

–  Твоя задача, Кирилл, как руководителя дивизионной разведки, - сказал он, глядя на карту, - прощупать подходы к Луцку. Это - раз. Второе - продолжать работу по изучению рубежа Цумань - Олыка - Млинов. Так что бери своих разведчиков и в ночь уходи с ними к позициям неприятеля. На рассвете жду твоего возвращения. Успеешь?

–  Пойдём на конях, так что успеем, - заверил начальника штаба Мерецков.

Но едва разведчики собрались в дорогу, как Мерецкова вызвал начдив Тимошенко.

–  Выход на разведку отменяю!
– объявил он.

Что же случилось? Оказывается, из штаба фронта поступил приказ о перемене оперативного направления. Весь фронт менял северо-западный курс на юго-западный. Конармия становилась лицом не к Владимир-Волынскому, а ко Львову, Якир - к Стрыю, 14-я армия - к Станиславу. Как позже выяснилось, этот изменённый курс в конечном итоге явился одной из причин неудачи наступления войск Красной Армии в Польше.

А пока Конармия вела тяжёлые бои в четырёхугольнике Здолбунов - Кременец - Броды - Дубно. Кавалеристы перед оборонительными позициями врага спешивались и под ураганным огнём, нередко ползая по-пластунски, действовали как егеря. Прорвут бригады одну полосу обороны - тут же появляется другая, потом третья. По сути, шла позиционная война, которую вела Конармия близ Белой Церкви. Не хватало патронов, продовольствия, фуража. Восполнять потери в боях вовремя не могли, поставка лошадей задерживалась. А бои нарастали с каждым днём. В начале августа 6-я кавдивизия пыталась разгромить войска противника между Козином и верховьями Стыри, но безуспешно. В горячий момент боя в штаб 6-й дивизии прибыл командарм Будённый и с гневом обрушился на начдива Тимошенко:

–  Ты что же, Семён Константинович, слабо атакуешь врага? Почему всё ещё не взял Козин?

Начдив объяснил командарму, что дивизия понесла большие потери как в людях, так и в конном составе, а восполнить их нечем.

–  Я тут кручусь, как загнанный волк, а толку мало, - сокрушался Тимошенко. Высокий, крепкого телосложения, он стоял перед командармом навытяжку, не смея взглянуть ему в глаза.

Рядом с начдивом стоял начальник штаба Жолнеркевич, лицо у него было красное, в глазах читалась растерянность. Будённый и его не пощадил:

–  Какой ты начальник штаба, если люди уже дважды атаковали позиции белополяков, но успеха не добились?

–  Гранаты давно у нас кончились, патроны на исходе, а шишками всех уланов не порубишь!

Будённый недобрым взглядом зацепил Мерецкова.

–  А ты что скажешь?

Мерецков заявил, что штабу дивизии удалось точно определить, какие вражеские части обороняют город, какое у них оружие. Но когда началось наступление, конникам часто приходилось спешиваться, чтобы вести огонь по белополякам. В это время они понесли большие потери.

–  Люди, товарищ командарм, стояли насмерть, но штыком да шашкой врага не одолеть. К тому же у него большое преимущество в уланах и оружии.

–  Ясно, товарищ Мерецков!
– мрачно обронил Будённый.
– Я вас понял. Наказал бы и вас, но вы ещё молодой командир. А вот вас, Тимошенко и Жолнеркевич, я снимаю с должностей и сейчас подпишу приказ по армии.

Тимошенко побледнел. Он подскочил к командарму:

–  Я в третий раз поведу конников на штурм вражеских укреплений, я...

–  Молчать!
– прервал начдива Будённый.
– С поставленной вам задачей вы не справились, и вас надо наказать!

–  Семён Михайлович...
– вновь заговорил Тимошенко, но командарм жёстко прервал его:

–  Какой я вам Семён Михайлович?
– вскричал он.
– За обеденным столом я вам Семён Михайлович, а в бою я ваш командующий!..

Мерецков впервые видел Будённого таким рассерженным и даже злым. Начальник штаба дивизии всё это время молчал, надеясь, что начдив Тимошенко убедит командарма в том, что у противника большое преимущество в живой силе и оружии и сокрушить его оборону пока не удаётся.

Как и обещал Будённый, Реввоенсовет Конармии временно отстранил от должностей и перевёл в резерв начдива Тимошенко и начальника штаба Жолнеркевича. Их места заняли бывший комбриг-2 Иосиф Апанасенко и недавно прибывший на фронт слушатель Академии Генштаба Яков Шеко.

«Меня командарм пощадил: в мой адрес, в адрес дивизионной разведки, за работу которой я несу ответственность, замечаний не было», - подумал Кирилл Афанасьевич. Но от этого ему легче не стало.

7

На фронте с новой силой развернулись бои. В начале августа 6-я дивизия сражалась за переправы через Стырь и за подступы к Радехову. Мерецкову понравилось, как действовало новое руководство дивизии - энергично, смело, удары по белополякам наносились сжатым кулаком, а не растопыренными пальцами, как нередко делал начдив Тимошенко. Новый начдив Апанасенко часто появлялся в бою там, где было особенно тяжело, и бойцы, видя его рядом, сражались более решительно и отчаянно. Громовое «ура» неслось над притихшим полем, клинки конников ярко сверкали на солнце и слепили глаза, но бойцы вихрем неслись на боевые позиции противника. И вот уже началась схватка - быстрая, кровавая и жестокая. Тут закон был один - убей врага, иначе он убьёт тебя. Подчинённые Будённому соседи тоже вели тяжёлые бои, и не без успеха: на севере пехота взяла Луцк, на юге Золочевская группа Якира с кавбригадой Котовского и червонно-казачьей дивизией Примакова дрались на подступах к Ясеневу.