Мертвый мир - Живые люди

Мужчина позволял мальчишке мучить свои волосы, скручивать их в спиральки, пробовать на вкус, просто дергать. Он был готов умереть за этого ребенка, не говоря уже о подобной ерунде. Забирая из рук Бонни, которая решилась оставить мужчину с его «золотцем», Роб кормит Тони, думая только о том, что будущее этого живого существа с огромными глазами, понимающими и видящими все, обязана быть лучше.

– Давай, ешь, тебе нужны силы. Моя старуха всегда говорила, что каша идет на пользу. – Тони вцепился в бутылочку с теплой детской смесью, словно боясь, что кто-то заберет. Но после расслабился, понимая, что пока скала рядом, никто и приблизиться не посмеет. – Твоя мама гордилась бы тобой, верно?

На несколько секунд ребенок прекращает чмокать, жадно проглатывая смесь, подтверждая, что все понимает, все слышит и осознает. А после вновь наклоняет бутылочку, не желая показывать чего-то, кроме голода.

– Да, она бы гордилась, малой. И я горжусь. Все мы будем гордиться тобой, обещаю.

***

В каждой комнате на станции всегда была разная атмосфера. Вот, в старом офисе спорят Билл и Агата, пытающиеся что-то доказать друг другу. Они порой срываются на крик: старик говорит о том, что женщина боится того осуждения, что постигло ее в прошлом лишь из-за того, что она не мужчина, но военный, а Дуглас велит не лезть в дела станции и людей, от которых он отказался.

На этом же этаже, в соседней каморке, которая была переделана по возможности в отдельную комнату для тех, кто заболел простудой или гриппом, сидела Алона Белчер. Она слышала все, о чем кричали Агата и Билл, но чувствовала лишь желание, чтобы мир заткнулся. Ее мысли были далеки от реальности, она вспоминала иные вещи. В голове было и собственное прошлое и встреча с Гари, чья жена умерла по ее вине. Раны затягиваются, но душевные порой кровоточат. Этот термин Белчер не должна была принимать, потому как являлась врачом, но она была и человеком, живым, способным чувствовать. Каждый по-своему несчастен.

Чуть ниже, под каморкой-лазаретом, был медпункт. Здесь сидела медсестра, не знающая практически ничего о тех травмах, с которыми приходилось сталкиваться. Молодая девушка, никогда не готовящаяся к новым испытаниям, жестокости и слезам, постоянно винила себя, понимая, что знай она хоть немного больше, возможно, спасла бы жизни других. Хотя бы того парня, Энди. Ее, да и ребят, что учились когда-то с ней, никто не готовил к такому. Никого никто не готовил к подобному, но приходилось жить, потому что умереть было страшно. Молодая девушка с дрожащими вечно руками, -которая поняла, только когда все это началось-что медицина не для нее, плакала постоянно, жалея и себя, и окружающих.

В еще одной комнате Раймонд смеялся с приятелем, обсуждая дела станции. Они смеялись, выглядели радостными, но их тяготило то, что происходит. Их группа вновь стала отделяться от всех остальных. Они порой мечтали уйти, но и у них были свои цепи, которые так просто никто не мог разорвать.

В столовой с круглыми столиками дежурили Сэм и Мэтью, которые всегда искали времени побыть вместе. И парень, и девушка понимали, что чувства не связывают их: Мэт преследовал цель отомстить, она же просто развлекалась, радуясь, что не сидит под опекой отца.

В зале, где чаще всего было темно, поскольку здесь проходили редкие просмотры уже виденных каждым фильмов и мультипликаций, держась за руки, смотря в глаза друг ругу, улыбались Барри и Лили. Никто не мог сказать, что именно происходит между ними, чего они хотят и на что надеются, но они были вместе. Их ребенок и они.

А еще в одной комнатке, которая оказалась закрытой для каждого на станции(не потому, что у кого-то был ключ, а потому, что здесь погибла Джейн, и Блэр убила сошедшего с ума священника), поджимая колени к груди, ютилась темноволосая девушка.

Рикки ненавидела брата, ненавидела себя за то, что ненавидит его, но ничего не могла поделать. Ей не хватала его заботы, его тепла и любви, и она плакала. Она предполагала, что он ведет себя так из-за того, что вокруг есть люди, а он не хочет быть мягким. Но даже наедине ничего не менялось: все тот же робот без эмоций сидел перед ней, даже не спрашивая, как она себя чувствует.

После Холвудс она заговорила с ним первая, не в силах больше молчать и делать вид того, что они незнакомы, но его односложные ответы заставили ее разозлиться еще больше. Она не понимала , что с ним происходит, не понимала, почему же живой человек, родной для нее, ведет себя так. Она вновь вспоминала то, как Джин и Кловер, погибшая уже довольно, кажется, давно, говорили о Блэр, о том, как Тэд реагировал на ее действия, и ненавидела девушку вновь. Хотелось разорвать ее на части, веря в то, что это поможет. Рикки думала о Блэр, а после вспоминала о словах Лили, чьего друга она убила, пытаясь защитить брата. Теперь младшая сестра Крайтона сомневалось, что ради такого человека, как Тэд, стоило лишать кого-то жизни. Пускай это было случайно, но теперь Рикки мечтала вернуться назад, на несколько месяцев в прошлое, чтобы все исправить.

Девушке, что была схожа цветом волос на старшего Крайтона, снилось, как они с Тэдом вновь вместе, как он учит ее тому, что знает, но после, неожиданно, этот сон всегда превращался в кошмар: появлялся кто-то, кто менял ее брата, кто заставлял его игнорировать свою младшую сестру. Этого монстра она ненавидела, но ей было легче верить, что этот монстр существует, и именно из-за него Тэд ведет себя вот так. Хотя, Рикки даже не помнила, когда брат стал таким холодным с ней.

***

– И чем все закончилось? – предугадывая появление седого мужчины в этой каморке, изолированной от всего остального здания, спрашивает Алона, делая занятой вид. Ее глаза усталые и она сама еле держится, чтобы не потереть переносицу. Все это напрягает ее, заставляет волноваться, потому что Дуглас одержима своей идеей и властью.

– Зачем ты спрашиваешь, сама ведь все слышала, - закрывая дверь с отчетливо слышным глухим хлопком, Билл опускается на небольшой стул, чувствуя, что все лишь скатывается вниз. Кажется, проблемы навалились на старика с того самого момента, как он переступил границу ворот на станцию.

– Мне интересно твое отношение к тому, что происходит, - не отрицая того, что крики Агаты и Билла были громкими, думая, что не только она, но и другие, различали причины дискуссии, Белчер аккуратно переставляет баночки с тихо звучащими таблетками, которые стремительно уменьшаются в своих количествах. Женщину радует только то, что в летний период, обычно, меньше болеют.

– Я никак не отношусь к тому, что происходит. – Билл угрюм, а его недавний спор с женщиной, что теперь управляет всем здесь, совершенно не подтверждает последней фразы. – Это ее дело, и ей решать, чем все обернется.

– Ты ведь видел, как опустела оружейная и как малы запасы еды? – намекая на распоряжение Дуглас о том, что мертвецы, подходящие к забору, должны быть ликвидированы, а вылазки за пределы станции сейчас слишком опасны, то ли спрашивает, то ли пытается вразумить доктор Белчер. Тот лишь угрюмо кивает, вспоминая о Ходячих, которые начали собираться в стадо, очередное за этот месяц… – Да и черт с ним, что с твоим состоянием?

– Все в порядке, - всем видом показывая, что подобная тема нежеланна сейчас, выдыхает старик, задумчиво теребя светлые волосы бороды. Но женщина смотрит на него уверенно, замечая любые отклонения от нормы: побледневшая кожа, пятна на лице.

– Билл, ты ведь понимаешь, что дальше все будет только хуже? – на мгновение ее голос становится серьезным и почти что угрожающим, но старик научился игнорировать такое вот состояние женщины. Он никогда не любил врачей, да и меняться не собирается.