Место третьего

— Да нет, ты что, мне очень интересно. Правда. Ты ведь рассказывал про опыт с марганцовкой? Мы тоже такой ставили в начальной школе. Срез веток становится малиновым, да?

— Сэймей.

Не получив продолжения, я вопросительно мычу в трубку. Голос у Рицки стал какой-то то ли напряжённый, то ли расстроенный.

— Вообще-то, я сейчас уже про каллиграфию рассказывал. Про то, что у меня не получаются два иероглифа.

— Да? Какие?

В трубке слышится тяжёлый вздох.

— И об этом я рассказал…

— Рицка, ну прости, — смеюсь я. — Я так тобой заслушался, что не совсем запомнил, что именно ты говорил.

— Ладно, я понял.

— Не сердишься?

— Нет. Ты когда приедешь?

— Кот, секреты хранить умеешь? — спрашиваю я таинственно.

— Да.

— Тогда не говори родителям. Я приеду скоро. Точно не скажу, когда именно, но скоро. И очень-очень надолго.

— Надолго? — Рицка, вопреки моим ожиданиям, совершенно не рад. — Сэймей, тебя что, исключили?

Я смеюсь уже в голос.

— Ну спасибо. Твоя вера в меня прибавляет оптимизма.

— Извини, — вот теперь слышно, что он улыбается. — Но ведь каникулы ещё нескоро.

— Приеду — всё расскажу, честно.

— Хорошо. А почему нельзя говорить родителям?

— Ну…

Признаться, я и сам пока не понял, почему не хочу ставить их в известность. Может, потому что не стоит загадывать? А может, потому что им сейчас на меня плевать в той же степени, в какой и мне на них?

— Пусть будет сюрприз.

— Хорошо, я никому не скажу. Обещаю.

— Вот и молодец.

Ещё примерно минут пять мы болтаем совершенно ни о чём: то о Рицкиной школе, то о моей, то банально о погоде и о том, как внезапно наступило лето. Под конец Рицка берёт с меня обещание сводить его в зоопарк, и мы прощаемся.

Уже следующим утром я начинаю предпринимать первые шаги по направлению к выходу из школы. Решив сначала разобраться с обычными уроками, как с самыми простыми, беру табель и, дождавшись окончания завтрака — сенсеи, в отличие от меня, его не игнорируют, — принимаюсь обходить их одного за другим. Кто-то уже знает о моём отъезде, кто-то удивлённо переспрашивает, и мне приходится в двух словах объяснять. Но каждая встреча неизменно заканчивается одним и тем же: табель постепенно заполняется «десятками» без малейших усилий с моей стороны. Нареканий у учителей ко мне нет: все годы я учился исправно. Даже если где-то недосдал домашнюю работу или ошибся в контрольной, они просто закрывают на это глаза. Все и так понимают, что простые уроки в этой школе не слишком-то важны, поэтому выдумывать мне лишние трудности никто не намерен.

А вот с системными дисциплинами дела обстоят уже чуточку сложнее. Из девяти предметов зачёт мне с неба свалился только по двум. Вернее, по одному ещё не свалился, но сомнений в том, что Чияко не заставит меня сдавать эту мутотень, нет.

После обеда решаю начать с меньшего из зол и отправляюсь в кабинет софистики. Поскольку на потоке я действительно лучший, сенсей, только увидев роспись Ритсу в моём табеле, ставит мне высший балл и отправляет с миром. Следующая по «лёгкости» психология личности, и я стучусь в кабинет Уэды-сенсея во время перерыва. Любопытный старик целых десять минут расспрашивает о причинах моего ухода, хвалит за успехи последних лет, выражает надежды непременно увидеть меня в декабре и, лишь когда звенит звонок, а ученики, рассевшись, начинают деликатно покашливать, расписывается в табеле и прощается.

Я далёк от иллюзий: если бы я так тесно не общался с Friendless, которых он патронирует, Уэда непременно усадил бы меня писать какую-нибудь итоговую работу. Наверное, это не очень честно, но в нашей школе зачастую всё происходит именно так.

«Системный» преподавательский состав — это примерно двадцать учителей. А учеников в школе около двух сотен. Было бы нереально, если бы каждый сенсей брал на патронаж десятерых. Поэтому здесь действует уже проверенная, но не слишком справедливая система.

Сразу же по приезде в Луны ученик официально прикрепляется к какому-либо сенсею. Либо к тому, у кого меньше сейчас «закрепок», либо — что реже — с учётом пожеланий самого учителя: брать Жертву или Бойца. А уже из этих прикреплённых сенсей сам выбирает того, кого будет патронировать, то есть фактически — для кого станет наставником в ближайшие несколько лет. Обычно пары-тройки недель учителям хватает, чтобы оценить способности и потенциал новоприбывших и выделить среди них тех, с кем стоит работать серьёзнее. Для остальных же прикреплённых сенсей остаётся просто куратором, к которому следует обращаться в случае чего и решать всевозможные организационные вопросы. Поэтому, как правило, один сенсей патронирует не больше двух-трёх пар одновременно, а то и вовсе «доводит до ума» всего одну или работает с отдельными учениками.

Когда поступал я, свободные места на прикрепление оставались только у Нагисы и Чияко. Но Нагиса отмазалась тем, что начинает свой великий проект под пока неизвестным названием, и я достался старушке. Поначалу, конечно, меня почти передёргивало от мысли, что мой сенсей — Боец. Но мы с ней как-то очень быстро нашли общий язык, и буквально через две недели Чияко оформила меня на патронаж. А ещё через неделю взяла Накахиру — и в этом январе вознамерилась создать из нас пару. Это почти типичный сценарий образования боевой двойки. Но бывают и другие случаи.

Со Sleepless, например, вышло интереснее. Изначально Гинку прикрепили к Ямаде-сенсей, а Кинку Нагиса заставила взять Ритсу, поскольку он на тот момент был полностью свободен от учеников. Ну, конечно, не считая «того самого». Гинка с Кинкой подружились почти сразу и даже всюду начали ходить прилежной парочкой, из-за чего у нас с ней частенько возникали ссоры. Заметив это, Ямада предложила Ритсу поставить их в пару и даже готова была принять на патронаж Кинку. Но у Минами внезапно взыграло чувство собственности, а может, ему на тот момент нужен был материал для новых опытов, но отдавать своего ученика он отказался. В итоге Гинка и Кинка стали Sleepless, но при этом остались у разных сенсеев.

В общем, всякое здесь бывает. Но главное — с первых недель в школе все ученики уже делятся на лучших и всех остальных. Быть под патронажем — не только полезная формальность, но ещё и привилегия. Если два сенсея в хороших отношениях, один никогда не станет заваливать на экзаменах учеников другого. А в некоторых случаях не станет заваливать и чужого ученика, с которым в хороших отношениях твои подопечные. Как только что и вышло у меня с Уэдой.

Под самый вечер мне каким-то чудом удаётся разобраться ещё с двумя предметами: поведенческие реакции и ментальные техники. С первым всё получается достаточно быстро. Придя к сенсею после занятий, кладу табель ему на стол, сажусь напротив и отвечаю на несколько контрольных вопросов по всему курсу. Рассказываю про изменение мимики в определённых ситуациях, про колебание тембра голоса, про рефлекторные жесты вместе с их расшифровкой, про скорость реакции и некоторые её виды, по которым можно определить, что противника в Системе я задел. Убедившись, что материал отскакивает у меня от зубов, сенсей ставит высший балл, желает удачи, и я ухожу.

Ментальные техники ведёт преподаватель, который меня немного напрягает, особенно с тех пор, как разбил готовую пару и нашёл Жертве чистого Бойца, — Киносита-сенсей. Я и раньше нервничал в его присутствии. Ментальные техники — предмет достаточно сложный, освоить его в совершенстве удаётся единицам. Здесь требуется знать разницу между внушением и гипнозом, между применением их к Бойцам, Жертвам и несистемным, концентрироваться, точно рассчитывать свои силы, ну и, конечно же, самому уметь держать удар. Две трети Жертв за все годы обучения не продвинулись дальше умения внушать и брать под частичный контроль собственного Бойца. Чтобы чем-то заполнить пробел по этой дисциплине, они делают упор на софистику и самостоятельно оттачивают красноречие. А поскольку в Системе как заклинания работают любые слова, в боях берут именно острым языком. Но я не пожелал остаться на их уровне и упустить возможность обучиться этому полезнейшему навыку, поэтому пошёл дальше.