Место третьего

— Что наконец-то останешься без его надзора? — усмехаюсь я, хотя внутри всё уже закипает.

— Сэймей, — Соби вздыхает, становясь совершенно серьёзным. — Я волнуюсь за тебя.

Поспорил бы тысяч на сто, в конце этой фразы точно потерялось слово «идиот». Я отворачиваюсь к окну, огрызаясь на непрозвучавшее оскорбление:

— Да пошёл ты.

А этот паразит усмехается. Он-то понял, что я понял. Но быстро берёт себя в руки и внушительно произносит:

— Сэймей, сдать экзамены по некоторым предметам, не посещая школу год, невозможно.

— Это по каким же, интересно? Софистика? Я на потоке первый. Наука о человеке? Это несложно, если подготовиться. Практика боя? Когда мы выйдем отсюда, знаешь, сколько практики у нас будет? А с ней и теория пойдёт. А остальные предметы — это тупая зубрёжка по учебникам, ничего сложного.

— А как же… — Агацума осторожно смотрит на меня. — Как же системное взаимодействие?

— Минами засчитает мне экзамен, даже если я понесу полную чушь. На самом деле это меньшее из зол.

— Но почему ты так уверен, что он?.. — он осекается под моим предостерегающим взглядом.

Почему-почему? Потому что ты ему дорог и он за тебя волнуется. Потому что твоя судьба в моих руках, а он уже никак не может мне помешать. Потому что ты практически мой заложник и единственный гарант моей безопасности. Но всего этого я Соби озвучить не могу. Слишком уж убедительной получилась ложь, которая сплелась по пути сюда.

— Хватит меня пытать, — морщусь я, допивая чай и поднимаясь на ноги. Почти пятнадцать минут говорили, надо же. Иду на рекорд. — В общем, я тебе всё изложил. Сдай экзамены без долгов, хвостов и прочих проблем. Это приказ.

— Да, хозяин, — кивает Агацума, и я наконец-то направляюсь к выходу.

А у дверей меня уже ждёт заметно нервничающий Мимуро.

====== Глава 26 ======

На улице настоящее пекло. Не чувствуется даже намёка на лёгкий ветерок. Влажный тяжёлый воздух маревом поднимается от асфальта, крепко сдавливая грудь и заставляя лоб покрываться испариной. За всеми последними событиями я и не заметил, как наступило лето. Кондиционеры в школе установлены в каждом помещении, включая наши комнаты, в классах мне было бы зябко без джемпера. К сожалению, я не догадался поддеть футболку, поэтому всё, что мне теперь остаётся, — это закатать рукава по локоть и встать в тень дерева у выхода пропускного пункта. Но всё равно помогает слабо. Плотная ткань противно липнет к телу, а высокий ворот душит. Могу думать только о том, как вернусь к себе и залезу в душ под прохладные струи воды.

Мимуро же, похоже, вовсе не обращает внимания на жару, даже не собираясь снимать накинутую на рубашку легкую куртку. И пронзительное солнце, под которым он нервно прохаживается туда-сюда, его тоже, кажется, не волнует. Это я вжался спиной в древесную кору, чтобы не попасть в просвет листьев, а у него сейчас голова совсем другим занята.

На недолгое время, правда, я его вывел из задумчивости, когда мы вышли из столовой. Мимуро стал допытываться, что за спектакль мы с Соби устроили на уроке. Я долго отмахивался, но потом сдался и обрисовал ситуацию в самых общих чертах. С этой минуты Мимуро думает параллельно о моей проблеме и о своей, постоянно переключаясь с одного на другое. Не слишком-то продуктивно, зато мне приходится выслушивать его нытьё про девчонку всего половину времени.

В данный момент он уже в третий раз повторяет мне то, что говорил, пока мы шли сюда:

— Ты придаёшь этому слишком много значения. Ритсу уже давно превратился для него в воспоминание. Как он может властвовать над Бойцом… который даже не его Боец?

И в третий раз я повторяю ему то, что отвечал до этого:

— Есть Связи крепче системных, личные. Понимаешь? Их нельзя порвать. Это всё равно что требовать, чтобы я, допустим, забыл Рицку. По-моему, бред.

— А по-моему, Минами просто водит тебя за нос. Сам же говорил, ему выгодно, чтобы ты сидел у него на крючке. Он говорит чушь, ты ведёшься, а он этим пользуется. Я бы на его месте поступил именно так, — Мимуро твёрдо кивает, а потом останавливается и затягивает старую песню: — Чёрт, ну где она?! Может, она вообще не приедет? Было бы здорово. Да нет, скорее всего, они что-то напутали. Она не мой Боец.

Он нервно усмехается, а я лишь вздыхаю. С первой частью его возмущений не могу не согласиться — мы торчим здесь уже полчаса. А насчёт второй… Я не верю в самовнушение, но на Мимуро, похоже, действует. Неужели думает, что, если сто раз от девчонки открестится, это поможет — и она действительно просто исчезнет?

— А может, тебе просто не обращать на это внимания? — спрашивает Мимуро, когда очередной приступ невнятной паники остаётся позади. — Какая, в конце концов, разница, что он думает о Ритсу? Когда вы покинете школу, это уже не будет иметь значения.

— Правда? А ты представь, что сейчас приезжает твоя мелкая, общается с тобой, составляет пару, но ты понимаешь, что все её мысли занимает какой-нибудь левый парень. Здорово?

— Опять ты про неё… — Мимуро глухо стонет и нервно прохаживается у меня перед носом. — Ну согласись: это ошибка! Не может одно Имя проявиться у двоих с такой разницей в возрасте.

— Насколько я помню историю Системы, шестьдесят лет назад существовала пара, в которой Боец был старше Жертвы на тридцать два года.

— Так то старше, а не младше! — заявляет Мимуро таким обличающим тоном, будто это я виноват в том, какой Боец у него отыскался.

— А отличие? — пожимаю плечами. — Сейчас ей десять, но через пять лет будет уже пятнадцать. И ваша разница в возрасте будет почти незаметна.

— Тебе хорошо говорить, ты себе Бойца сам выбрал.

Ну да, ну да. Во-первых, ещё неизвестно, каков мой природный, во-вторых, выбрать-то выбрал, только не думал, что он окажется чистым. Признаться, ещё когда по школе за Агацумой бегал и даже имени его не знал, надеялся, что он примет моё как положено. А не… так, как я его ему дал. Но с практической точки зрения чистый Боец лучше природного в том плане, что он более автономен. То есть его Сила куда меньше зависит от потенциала Жертвы. Это природный всегда подобен своей паре, а чистого можно взять и посильнее.

— Вообще-то, у нас с ним разница в три года.

— Да, три года... Но, Сэймей, не шесть же!

— Всё от Бойца зависит. Если она не дура, для тебя и эти шесть сотрутся, — говорю я, глядя ему за спину.

Мимуро уже открывает рот, чтобы высказаться, но, поняв, куда я смотрю, резко оборачивается и застывает. Теперь он видит то же, что и я.

Стеклянные двери пропускного пункта съезжаются за спиной Ямады-сенсей, которая, улыбаясь, приближается к нам. Рядом с ней, сжимая обеими руками маленький рюкзачок, идёт белокурая девочка в коротком пышном платье. При каждом шаге хвостики у неё на голове забавно подпрыгивают, Ушки настороженно приподняты, а карие глаза из-под чёлки цепко бегают по нам обоим.

— Маэда-кун, Аояги-кун, — кивает сенсей.

Я отлипаю от дерева и кланяюсь. Мимуро, спохватившись, делает то же самое, но я вижу, как кровь стремительно отливает от его лица.

— Ну? — Ямада-сенсей подталкивает девочку ближе к нам.

— Я Хотаруби Мэй, — звонко сообщает она и сощуривается, останавливая взгляд на Мимуро. — Я — твой Боец.

Мимуро уже весь белый, как лист бумаги. Смотрит на неё, как на опасное насекомое, которое раздавить нужно, но подойти боязно. А я грустно усмехаюсь.