Место третьего

После этого монолога в классе повисает осмысляющая тишина. Соби сказал всё совершенно правильно, вот только я — единственный из почти шестидесяти человек, кто понимает, о чём на самом деле шла речь. Это была не просто «мысль», а укол прямо под рёбра дорогому сенсею. Ведь именно об этом думал я сам на прошлой неделе: ответственность — то, чего не хватило Ритсу, чтобы оставить Соби у себя. Не смог он принять его полностью и Бойцом, и человеком. Разграничить две сферы жизни в достаточной степени не сумел. Результатом извольте любоваться.

— Я понимаю, о чём вы говорите, — начинает Минами очень медленно, словно с трудом подбирая каждое слово. — Однако не стоит подменять понятия. Контроль базируется не на ответственности, а на средствах, которые применяются для его установления. Жертва может отвечать за себя и за Бойца, однако при этом не уметь его контролировать. Мы с вами говорим о разных вещах.

Выкрутился. Можно сказать, выскользнул. Красиво так и безопасно. Но Соби оставлять тему не намерен. Чуть подавшись вперёд, он так же негромко продолжает:

— Или же, в обратной ситуации, Жертва может уметь контролировать Бойца, но не желать нести за него ответственность. Или отвечать за него только в системной жизни. Поэтому, я повторюсь, половинчатая Жертва — это не Жертва. Невозможно принимать на себя ответственность в одной сфере и полностью игнорировать в другой.

— Что-то они с темы съехали, — шепчет Мимуро, хмурясь.

А я улыбаюсь. Ничего они не съехали, ни разу не съехали. Тема — что нужно. Интересно, что на Агацуму нашло? Неужели наш ночной разговор так подействовал? И вот, кстати, об ответственности. Я запретил ему общаться с Минами, я почти объявил его нашим врагом. И теперь Соби по-настоящему на сенсея злится. Как будто все эти годы не мог, потому что силы воли недоставало или мотивации, а теперь получил официальное разрешение припомнить ему все свои обиды. В ответе за его поведение, разумеется, я.

— Это не так, — спокойно возражает Минами. — Жертва в ответе за Бойца в любом случае, в целом и общем, вне зависимости от обстоятельств. Другой вопрос в том, какую сферу жизни в каком объёме и какими средствами она контролирует. Вы по-прежнему не считаете, что мы говорим о разном?

— Нет, я считаю, что вы уходите от ответа.

Тут опять появляются недоумённые шепотки, а я, уже не выдержав, оглядываюсь. Он что, с цепи сорвался?

— В потоке ваших слов я не расслышал вопроса, — Ритсу надменно улыбается. — Потрудитесь сформулировать.

Глаза у Соби темнеют, пальцы вцепляются в край парты. Однако голосом он управляет мастерски.

— Хорошо. Вот мой вопрос. Как вы считаете, нежелание Жертвы принимать ответственность за Бойца связано с неумением контролировать его или же с личностными особенностями Жертвы? Возможно, ей движет страх? Или неуверенность? Или, как я и говорил, банальная неспособность? Возможно ли, что дело в том, что Жертва не умеет быть полноценной Жертвой?

Уважительно качаю головой. Приложил он Минами знатно. И приказ мой обходит красиво. Вроде бы диалог в рамках темы урока, но и так понятно, о чём на самом деле идёт речь. В смысле, мне понятно. Остальные продолжают с молчаливым недоумением наблюдать за этой странной дискуссией.

— По-моему, — начинает Ритсу, слегка кривя рот, — вы делаете выводы на основе собственных предположений. Поэтому очевидно, что они неверны.

Он собирается добавить что-то ещё, но потом внезапно отходит к окну, распахивает створку и отточенным движением прикуривает выбитую из пачки сигарету. Кажется, это не удивляет даже Бойцов, которые впервые присутствуют на его лекции.

— Откуда вы вообще взяли этот симптом недостаточной ответственности? — спрашивает Ритсу уже заметно резче. — Возможно, вы путаете причину со следствием? И в этом случае нежелание Жертвы отвечать за вас — лишь внешнее проявление её личных мотивов? О которых, кстати, вы знать не можете, так как опираетесь на собственные домыслы.

Если Ритсу сейчас говорит правду, то мне даже трудно представить, каковы могут быть его истинные мотивы. Нет, ну если посмотреть трезво: какая может быть причина у «овдовевшей» Жертвы, чтобы не брать сильнейшего Бойца, под эту же Жертву и воспитанного? Я не вижу здесь никаких других, кроме трусости и слабости. А в качестве повода можно назвать что угодно — здесь не спорю.

Соби медленно опускает глаза, на мгновение наши взгляды скрещиваются. Я поднимаю указательный палец в его направлении и неслышно щёлкаю средним и большим. Убит. Он сощуривается и раздувает ноздри. Но прежде чем успевает продолжить эту дикую пикировку, я понимаю, что обязан срочно вмешаться. Вот она — эта ответственность в действии.

— Сенсей, у меня тоже есть вопрос. Позволите? — Минами мрачно кивает. — Так вот. Я тут слушал вас… Я, честно признаюсь, не совсем понимаю, какие в данном случае у Жертвы вообще могут быть мотивы? То есть как у Жертвы в принципе может возникнуть нежелание отвечать за Бойца? Это же абсурд. Не могли вы бы рассказать о механизме возникновения подобного явления?

Оборачиваюсь через плечо на Соби, победоносно ухмыляясь. Вот как нужно. Соби прячет за волосами колкую улыбку, но я различаю его чуть заметный благодарный кивок. Минами недобро смотрит попеременно на нас обоих. Все в аудитории уже давно притихли и даже не пытаются встрять в спор. Может, их всех выгнать и нам втроём поговорить, сенсей? Будет то же самое, только без игры в красивые вопросы и осторожные ответы.

Ритсу улыбается, делает последнюю затяжку и выстреливает окурком в окно.

— Прежде чем говорить о механизме возникновения, нужно определить, действительно ли такое явление имеет место быть. Честно говоря, я с таким не сталкивался. Даже если изначально Жертва не готова принять ответственность за Бойца, после воссоединения нужные инстинкты сами себя проявят.

— А если речь идёт о периоде до воссоединения?

— Значит это, как вы выразились, явление — всего лишь следствие, а не причина.

— Да, вот только чего именно?

— Аояги-кун, — Минами медленно приближается к трибунам и останавливается аккурат напротив меня. — Принятие Бойца — решение добровольное с обеих сторон. Поэтому перед воссоединением пары каждый из её участников анализирует его последствия, выгоды и возможные проблемы. И заключительное решение принимает на основе этого. Если же есть факторы, явно препятствующие появлению новой пары, их нельзя игнорировать. Иногда лучше отказаться от принятия Бойца, чем создавать заведомо повреждённую пару и потом всю жизнь справляться с последствиями неверного решения. Все прочие «симптомы» — лишь мелкие частности, которые не стоит рассматривать отдельно, в отрыве от контекста ситуации, — всё это Ритсу произносит с расстановкой и очень серьёзно. Потом поднимает бровь, по-прежнему глядя только на меня. — Я ответил на ваш вопрос?

— Да, сенсей, — признаю я с неохотой. — Спасибо.

— Отлично. Тогда, думаю, мы можем вернуться к изначальной теме урока, — он отходит от трибун и продолжает «прогулку» вдоль первого ряда. — Как я уже начинал говорить…

Я оборачиваюсь через плечо, и мы с Соби обмениваемся одинаково мрачными взглядами. Свою позицию Минами прояснил. А дальше я Агацуме уже не помощник — ему должно быть виднее, что это были за «факторы». Но если у него и есть соображения на этот счёт, он этого не показывает, наконец отводя глаза и берясь за ручку. Я беру свою, и до конца занятия мы пишем, пишем и пишем в полной тишине аудитории под негромкий голос Ритсу.