Место третьего

Соби несколько раз чиркает зажигалкой у меня над ухом, задирает голову к ночному нему и выдыхает.

— Если знаешь, — продолжаю я наш разговор, — тогда какого чёрта?! Опять вздумал выпендриваться?

— Сэймей, первая миссия для тебя, а не для меня. Я буду ждать здесь.

Он отходит от меня на несколько шагов и облокачивается о перила лестницы. А мы ведь три дня не виделись, а он даже не поздоровался и ещё ни разу на меня не посмотрел… Ломать глаза в потёмках я не спешу, поэтому медленно подхожу к нему и встаю рядом.

— Неужели она была так важна? — спрашиваю на пробу.

— Кто?

Делает вид, что не понимает… Нравится ему, что ли, дурака из себя строить? Или из меня?..

— Картина.

— Картина? — вот теперь я наконец-то удостаиваюсь его взгляда, правда, короткого и сухого. — Она здесь ни при чём.

— А что здесь при чём? Почему ты так себя ведёшь?

— Я сделал что-то не так?

Клянусь чем угодно, у Агацумы есть специальный словарик, в котором приведён список стандартных фраз-ответов. Он их выучил и теперь выдаёт мне по обстоятельствам. Сколько раз я уже слышал эту? А у него даже интонации не меняются.

— Да, чёрт возьми! Ты меня игнорируешь! — в пылу злости выдаю я раньше, чем успеваю себя остановить.

Это звучит так жалко и тупо, что провалиться хочется.

— Разве? Прости, — он косится на меня из-за чёлки и добавляет: — Я — тебя?

Да… Не в картине дело. Пора бы уже привыкнуть к бойцовскому образу мышления. Конкретно — к агацумовскому, потому что у всех прочих известных мне Бойцов всё пока не так печально. Дело не в картине. А в том, что я про него забыл.

— В общем, слушай меня, — начинаю я, помолчав. — Свои обиды оставь при себе, ясно? И сейчас, и впредь. Я говорю тебе только то, что считаю нужным сказать. И тогда, когда считаю нужным. Я тебе не подружка — я твой хозяин. Если тебе что-то не нравится, это твои проблемы. Больше я подобного слышать не желаю, это понятно?

Сообразив, что я действительно жду ответа, Соби бросает окурок на асфальт и наконец поворачивается ко мне.

— Я понял тебя, Сэймей.

— Вот и прекрасно. А теперь я иду гулять, а ты жди меня где хочешь — мне плевать. Пока есть время, подумай, кого вызвать, чтобы это было быстро, но достойно.

Соби слушает, склонив голову, но, когда я уже собираюсь уходить, вдруг дёргается ко мне и в странном порыве протягивает руку, словно стараясь меня удержать.

— Сэймей…

— Ну что ещё?

Обернувшись, я и сам застываю. Такие глаза я видел у него всего пару раз. Потемневшие, с расползшимися по радужке зрачками, блестящие и… как будто тянущие меня куда-то вглубь… Его брови подрагивают, словно мышцы не могут решить, какое выражение сложить на лице. Губы чуть приоткрыты, но сдерживают какие-то важные слова. Это то, что я вижу. А то, что чувствую… Если бы я был смерчем, проносящимся над пустыней, то Соби — миллионами песчинок, рвущихся за ним следом. Я пока не понимаю что это, но ощущение немного пугает.

Увидев, как я открываю рот, собираясь выяснить, что творится, Соби быстро отступает назад и берётся за поручень, как будто удерживая себя на месте.

— Хорошо, — кивает он на моё последнее поручение и отворачивается.

Я быстро сбегаю вниз по лестнице и иду куда глаза глядят, давя в себе смутное желание обернуться.

Ладно, отбросим в сторону иллюзии. Это Связь. Очень злая, голодная и обиженная Связь. Пока что она настолько чувствительна, что на нас обоих сказывается даже трёхдневная… разлука. Жертва и Боец должны быть вместе всегда — это не романтики выдумали. Соби начал ощущать «голод» раньше, ещё когда приходил ко мне в комнату просто сидеть и смотреть. Я же пытался Связь контролировать и в итоге научился, поэтому по мне бьёт не так ощутимо. Или просто не так заметно для невооружённого глаза?

Ведь если вдуматься… Мимуро, Хироши, Ямато — разве в их отсутствии причина моего поганого настроения и трёхдневной непрекращающейся злости? Или дело всё-таки в том, что я не видел Соби?

Это, пожалуй, единственное, за что я готов ненавидеть Систему. Подсаживаешь на наркотик другого, а в процессе подсаживаешься и сам. Жертва и Боец — наркотики друг для друга. Примешь — отлично. Не примешь — начнётся ломка. В этом и заключается суть системной пары. Наверное, так же и у обычных людей, только вместо Связи любовь. Вот только любовь приходит и уходит, а твоя пара — это на всю жизнь…

«Подбадривая» себя этими «жизнеутверждающими» мыслями, я почти дохожу до полигона. Как ни странно, в этой части комплекса ни души: или остальные сюда пока просто не добрались, или же решили, что, раз сигнал к началу поединков будет дан с полигона, «кубка» здесь находиться не может.

Остановившись, втягиваю носом воздух и прислушиваюсь к тишине. Этой ночью она кажется не совсем привычной, тревожной. И вскоре я понимаю, чем вызвано это смутное чувство. До слуха долетает совсем слабый электронный писк, что-то подобное можно услышать, если зайти в магазин бытовой техники и встать напротив витрины с телевизорами. Этот электронный импульс еле уловим, зато навязчив — не проходит и полминуты, как уже хочется почесать внутри ушей или попросту их заткнуть. Чем бы ни был этот звук, исходит он точно с полигона. А главное — раньше его здесь не было.

Приближаюсь к воротам, стараясь ступать как можно тише, и осторожно заглядываю внутрь. Прожекторы выключены, обширная площадка освещается всего несколькими уличными фонарями. Но даже их света хватает, чтобы различить тёмную фигуру, крадущуюся вдоль забора. Готов спорить на собственный хвост, это либо один из сенсеев, следящих за тренировкой, либо Жертва, появившаяся здесь раньше меня. Если и она услышала этот звук, устройство спрятано где-то неподалёку.

Миновав ворота, я подхожу к фигуре ближе. Кто бы это ни был, меня он пока не замечает — присел на корточки и высматривает что-то за сеткой забора в кустах. Длинные чёрные волосы падают на лицо, и он придерживает их рукой на макушке. А если учесть, что в темноте прекрасно угадываются контуры юбки, передо мной всё-таки не «он», а «она».

— Гинка?

Она моментально вскакивает, чуть пошатнувшись, хватается за сетку, но, узнав меня, шумно выдыхает.

— Ты что здесь делаешь?

— Странный вопрос тому, кто тоже участвует в ночной тренировке, — засунув руки в карманы, неторопливо подхожу к ней — непонятный звук становится отчётливее. — Ты ведь тоже его слышишь?

— Не знаю, что это. Я услышала ещё на дорожке. А ты?

Она поправляет волосы, переступает с ноги на ногу и явно нервничает в моём присутствии. Это даже забавно. Если составить список пар, с которыми я бы хотел сразиться сегодня, Sleepless оказались бы не дальше второго места. Гинка, похоже, и сама понимает, что в эту ночь нам придётся схлестнуться.

— Примерно там же.

Я киваю, приближаюсь к сетчатому ограждению вплотную и вожу по земле глазами, чтобы отыскать источник звука. Но вполне предсказуемо, ничего не вижу — кусты за забором слишком плотные.

— Сэймей, думаешь, это оно?

— Не проверим — не узнаем.

Улыбаясь, пристально смотрю на неё, гадая, как она поступит теперь. Можно броситься вон с полигона со всех ног, оббежать забор с другой стороны и нырнуть в кусты, чтобы найти наш «кубок» — и всё это наперегонки со мной. Но займёт минуты полторы, а их будет вполне достаточно кому-то другому, кто так же подобрался к полигону — вряд ли мы с Гинкой единственные, кому пришло в голову искать именно здесь. А можно попробовать вытащить устройство с этой стороны. Лично я, например, бегать не намерен. Интересно, у кого времени уйдёт больше: у Гинки-спринтера или у меня, чтобы справиться с тонкой сеткой?