Место третьего

— Отвали, — фыркаю я и догоняю остальных.

Я полагал, что мой последний лаконичный ответ будет понят верно, но когда минут через пятнадцать мы добираемся до кафе, выясняется, что Соби, оказывается, всё это время плёлся позади. Правда, на безопасном расстоянии, и, к счастью, остальные уже о нём позабыли, но… нет, ну у него с головой всё нормально?

Амида-кун придерживает дверь для Ханако, я пропускаю всех вперёд, но, когда уже ступаю за порог, понимаю, что и этот кретин намеревается войти следом.

— Ты куда собрался? — говорю я, оглядываясь. — Я же сказал, что иду сюда с друзьями. Ты прослушал или чего-то недопонял?

Соби хватает ума промолчать.

— Сэй-кун, проблемы? — вполголоса интересуется Амида.

— Никаких проблем нет. Соби, — я морщусь — не могу же при них приказывать, — иди домой, надоело уже видеть твою физиономию.

— Я могу хотя бы отдать тебе подарок? — он безучастно смотрит на ступени кафе.

— Нет, мне сейчас не до этого. Уходи, живо.

— Сэймей-кун, — ко мне наклоняется Ханако-тян, — кто это?

— Никто. Забудь, идём.

Вхожу в зал и не без облегчения закрываю дверь перед Соби. Пока мы устраиваемся на угловом диванчике, я наблюдаю через окно за тем, как он стоит под дверью ещё немного, что-то решая, а потом разворачивается и скрывается с глаз.

Всё правильно, Соби. Ты — никто. Мой вечный никто. Может, для меня ты и Боец, но для всего остального мира, с которым я ежедневно сталкиваюсь, ты навсегда останешься просто странным парнем, на которого не следует обращать внимания, а если обратил, то немедленно забыть. Я слишком рьяно оберегаю свою системную жизнь, чтобы прокладывать между ней и обычной хоть одно связующее звено в твоём лице. Для них ты — никто.

Наши посиделки продолжаются до самого вечера, хоть я и не планировал. Просто это кафе в одночасье стало неплохим филиалом школьной библиотеки, где можно обсудить насущное, а ещё и недорого перекусить. И о том, что пора расходиться, нам своеобразным образом намекает только Рафу-кун, с самого начала слишком плотно налегающий на пиво, в то время как мы пропустили лишь по бокалу вина и угомонились. Сохранив кристальную ясность рассудка, он начисто разругался с собственной координацией, поэтому из кафе на свежий воздух его приходится выводить Масамунэ-куну. Живёт Рафу дальше, чем мы все, поэтому экспедиция по его транспортировке домой рождается в момент. Никто никуда не торопится, а друга проводить — дело святое, поэтому я поворачиваю к дому, а все остальные, ещё раз поздравив меня, ведут Рафу к остановке.

Вечер погожий, настроение после маленькой гулянки приподнятое, иду я не спеша и так погружаюсь в приятные мысли, что не сразу слышу, как меня окликают:

— Сэймей-сан! Сэээй-сан!

Нахмурившись, только ускоряю шаг. Наверное, кто-то из школы, а ни с кем разговаривать сейчас не хочется. Заставить остановиться меня может лишь одно слово.

— Beloved!

Я торможу и оборачиваюсь на голос. Какой-то парень семенит за мной по противоположной стороне улицы и всё никак не может выбрать момент, чтобы перебежать дорогу — вечерний поток плотный.

Уже стемнело, и лица его я разглядеть не могу. Вижу только, что он коротко стрижен и одет в светлый костюм покроя годов пятидесятых.

— Задержитесь, пожалуйста! — машет он мне рукой над крышами проносящихся мимо автомобилей.

— Кто вы?

— Я представлюсь сразу же, как до вас доберусь! А то, знаете ли, невежливо вот так…

Наконец он выскакивает на проезжую часть, какой-то сердобольный водитель притормаживает, и этот тип благополучно добегает до меня.

— Добрый вечер! — широко улыбается он и отвешивает такой резкий полон, что я отшатываюсь. — Вот наконец и познакомились как следует.

— Вообще-то, ещё не совсем, вы не представились… — начинаю я, скользя по его фигуре глазами, и тут понимаю… что этот парень мне уже знаком. Не может быть… — Вы же…

— Ямамото Хидео, — подтверждает он радостно. — Bloodless.

Bloodless… Неужели те самые Bloodless?.. Хидео этот — совершенно серый тип, но вот его Боец… Не будь Хидео его Жертвой, я бы ни за что не запомнил этого лузера и сейчас бы не узнал. Но наша встреча может означать лишь одно — у меня проблемы. Проблемы большие. Размером примерно с одну крепкую увесистую битву, отголосками которой уже вовсю пахнет в воздухе, но к которой совершенно не располагает немного ленивое настроение.

— Я бы хотел договориться о битве не на сегодня, — быстро говорю я, — скажем, завтра или…

— Да какая там битва! — Хидео машет рукой. — У меня самого локоть уже третий день… Я к вам, собственно, не за этим. Есть разговор.

А становится всё интереснее…

— Какой?

— Может быть… — он бегло озирается. — Может, мы… могли бы… где-нибудь, чтобы не посреди улицы? — наконец он останавливает взгляд на мне и разражается тихим смешком: — Вы не беспокойтесь, я с миром. Как насчёт этого кафе?

— Я только что оттуда.

— Ну тогда… соседняя дверь? Идёмте, я угощаю.

Прежде чем я успеваю хоть как-то отреагировать, Хидео взбегает по ступеням и скрывается в полутьме кафетерия. Поразмыслив немного и в итоге решив, что опасность мне всё-таки не угрожает, иду следом.

Для своего разговора Хидео выбирает самый дальний угол и предлагает мне садиться где удобнее. Я сажусь так, чтобы видеть выход. На столе перед нами тут же появляются две чашки чая, Хидео заказывает себе закуску, я, разумеется, не голоден. Пытаюсь сделать глоток чая, но в моей чашке пока крутой кипяток. Хидео же через силу отпивает, морщится и тут же пьёт ещё. Мазохист он, что ли?

— Люблю, когда губам горячо, — весело поясняет он, заметив мой взгляд.

— Надеюсь, вы сможете изложить всё содержательно и в сжатые сроки? Мне пора возвращаться домой, Ямамото-сан, — осторожно замечаю я.

— Конечно, смогу — я же из семьи потомственных адвокатов, — улыбается он. — Только, пожалуйста, по имени. Терпеть не могу эту вымученную вежливость по отношению к врагу. А вы ведь меня им пока и считаете, верно?

— Кем вас считать, будет зависеть от того, что вы скажете.

— Тогда для начала позвольте принести извинения. Я настолько восхищён вашей работой…

— Вы, кажется, с извинений хотели начать.

— Мои восхищения как раз к ним подводят. Видите ли, я… — он поджимает губы, делая паузу, а потом выдаёт на одном дыхании: — Я следил за вами. Мне было ужасно интересно, и я не смог отказать себе в прихоти увидеть несколько ваших поединков, так сказать, вживую.

Чашка, которую я подношу к губам, сама собой опускается.

— Так это вы! Это вы были там, на мосту, и потом ещё… Вы меня выслеживали!