Место третьего

— Для него? Или для собственного успокоения?

Поджав губы, она качает головой и выходит в коридор. Но тут же, словно передумав, возвращается.

— Он очень сильно изменился, Сэймей. Я думаю, он не не может, а не хочет становится таким, каким был раньше.

— Хватит, мама, — я кошусь на Рицку, который опустил голову и делает вид, будто и не слышит этого разговора.

— Если бы Рицка просто потерял память, он бы хотел всё вспомнить. Он бы обязательно попытался!

— Мама. Замолчи немедленно.

Вопреки моим ожиданиям, она даже не обижается. Только странно смотрит на Рицку и бормочет себе под нос:

— Он совсем другой, он не такой… Его как будто подменили. Он ничем не похож… на моего Рицку.

Только я набираю в грудь воздуха, чтобы высказать маме все свои соображения на её счёт, она разворачивается и на этот раз уходит насовсем. Проводив её взглядом, подхожу к дивану.

— Рицка, не расстраивайся и не слушай её. Она просто… Рицка?

И вот теперь становится ясно, почему он головы не поднимает. На коленях, по серой ткани брюк, расползается несколько тёмных пятнышек.

— Рицка, ну не нужно.

Сажусь рядом, обнимаю его, глажу по спине, шепчу что-то утешительное. Он в моих объятиях как тряпичная кукла, даже не делает попыток высвободиться или обнять в ответ. А когда я наконец отстраняю его от себя, лицо у Рицки уже сухое, только веки немного покраснели.

Несмотря на усталость, предлагаю сходить погулять в парк, на что Рицка тут же соглашается, хоть и без особого энтузиазма. Скорее всего, на улицу ему идти совершенно не хочется, но оставаться дома не хочется вдвойне.

Спустя неделю встаёт острый вопрос о возвращении и Рицки в школу. Уроки у них, как и у нас, закончились, тоже только тесты остались. Хаттори-сенсей уже в курсе нашей ситуации и пообещала помочь с переводом в четвёртый класс. Но для этого Рицке всё-таки придётся явиться в школу до каникул и написать несколько контрольных. Я этому обстоятельству даже рад — поменьше под носом у мамы торчать будет. Да и психолог сказала, что ему уже вполне можно начать контактировать с классом.

Рицкин психолог заслуживает отдельного упоминания. Первый раз мы явились к ней в назначенную среду всей компанией: то есть мы с Рицкой и родители в нагрузку. Я думал застать в кабинете солидного взрослого специалиста, какой нам и анонсировал свою ученицу Такаги-сенсей, но она оказалась… девчонкой. Весёлой девчонкой с модной стрижкой и хитрыми глазами, которые она очень правдоподобно умела округлять.

— Кацуко Чо, — поклонилась она родителям и посмотрела на Рицку, жмущегося у меня за спиной. — А ты, должно быть, Рицка-кун.

Дальше прятать Рицку стало уже неприлично, и я подтолкнул его вперёд. Он, не поднимая головы, выдавил из себя приветствие, и таким образом знакомство состоялось. Вместо того чтобы сразу же заняться им, Кацуко-сенсей проводила его в соседнюю комнату, специально предназначенную для «ожидающих детей», разрешила брать книги и включать телевизор и вернулась к нам. Мне даже уже стало интересно, что именно она нам предложит в качестве лечения. Но ничего подобного она не сказала.

Налив нам чаю, Кацуко села напротив, поигрывая ручкой, и начала расспрашивать родителей о жизни Рицки в последние месяцы, о возможных травмах и стрессах. Все эти вопросы я и раньше слышал: сначала от Сяхоу, потом — от невролога, затем — от Такаги-сенсея. Очевидно, поняв, что ничего интересного она так не узнает, Кацуко зашла с другого конца: а какой была обстановка дома? Как Рицка на неё реагировал? Что его волновало? Чем он занимался после школы? Чем делился? О чём говорил?

Родители принялись бормотать что-то нескладное, потому что ответ у них имелся лишь на первый вопрос, и мне приходилось то и дело вставлять свои комментарии. Тут-то Кацуко и сообразила, что если ей нужны сведения не о внешней жизни Рицки, а о личной, с этим обращаться лучше ко мне. Так что она сразу потеряла интерес к родителям и до конца часа общалась только со мной.

Когда наше время подошло к концу, Кацуко попросила прийти в следующую среду и уже в чуть более ужатом составе. Родители отправились за Рицкой, а я задержался, чтобы узнать то, о чём она пока так и не обмолвилась.

— Сенсей, что вы планируете делать, чтобы вернуть Рицке память?

— Откровенно говоря, Аояги-кун… — она слегка помялась, — тотальная амнезия почти необратима. Хоть я пока и не говорила с вашим братом, у меня на руках полная история его болезни и мнение Такаги-сенсея. Я, как и он, думаю, что сделать мы, к сожалению, ничего не сможем.

— Тогда в чём будет смысл ваших сеансов?

— Задача Рицки-куна не вспомнить, каким он был раньше, а принять себя нового, научиться жить с чистого листа. Задача эта трудная, но я намерена сделать всё, чтобы он с ней справился.

— Надеюсь, ему вы не будете об этом говорить?

— Разумеется, нет. Всё, что ему нужно знать, — это что наши сеансы помогут. А чем именно — другой вопрос, и сейчас он для Рицки-куна не так важен.

— А… вы будете проводить гипноз? — спросил я с лёгкой опаской.

— Со временем начну. Возможно, какие-то воспоминания и всплывут.

— Вообще-то, мне бы не хотелось…

— Я знаю, что произошло у Сяхоу-сенсея. К сожалению, это была врачебная ошибка. Но он за неё уже с избытком расплатился, — она подвинула к себе газету, раскрытую на странице с кричащим заголовком. — Вы уже видели, да? Как жаль…

Да, жаль. Жаль, что меня рядом не было, когда этот ублюдок трясся от страха, глядя на ножи двух пришедших по его душу шкафчиков! Ну, это если верить Хироши, которому я позвонил на следующий день после выписки, чтобы нажаловаться. Что там в действительности произошло, я не знаю. Знаю только, что Сяхоу два дня назад прирезали, как свинью, о чём теперь смачно и повествуют журналисты.

— А вы, значит, намерены такой ошибки избежать?

— Не беспокойтесь, у меня большой опыт. В том числе и опыт проведения сеансов гипноза.

— А сколько вам лет?

Я с подозрением посмотрел на Кацуко. Она ответила мне задорно-оценивающим взглядом из-под чёлки.

— Девятнадцать.

— Исполнилось лет пятнадцать назад?

— Извините, Аояги-кун, но ваше время вышло, меня ждёт следующий пациент, — улыбнулась она, провожая меня до двери. — И вот ещё что. Мне бы хотелось, если это возможно, конечно, чтобы с Рицкой-куном приходили именно вы. Мне кажется, вы сможете помочь лучше, чем ваши родители.

Ну, этого следовало ожидать. Пообещав возить его самостоятельно — благо не привыкать, — я попрощался и пошёл догонять родителей и Рицку, которые меня даже не подождали.

Она мне понравилась, эта девчонка-переросток. На что угодно спорю, будь мне лет тридцать, она бы ответила, что ей двадцать девять и держалась бы по-другому. Наверное, привыкла своих пациентов зеркалить, чтобы легче на контакт шли. Но она молодец. Из неё бы неплохая Жертва получилась.

А главное, Кацуко понравилась Рицке. Уже после первого же визита к ней неделю спустя он немного повеселел, и настроение у него было хорошим до самого вечера. С Сяхоу, правда, первое время тоже вроде бы всё шло неплохо, вот только после его сеансов Рицка всегда выглядел опустошённым, как будто из него эмоции целый час выкачивали. А Кацуко, наоборот, его позитивом заряжает. Пусть он ничего и не вспомнит, зато хоть грустить поменьше будет. Вот что основное.