Место третьего

— Это невежливо, я согласен, — степенно кивает Чома, будто кто-то с нетерпением ждал именно его мнения.

— Ну хорошо, — говорит Ритсу, глядя уже на меня. — Сэймей, пожалуйста, расскажи…

— Скажите нам, — перебивает Чома, поворачиваясь ко мне, — почему вы думаете, что подходите для этой должности?

Похоже, я был не совсем прав, говоря Микадо, что это не работа, куда нужно слать резюме. Потому что вопрос этот из списка самых типичных на собеседовании. Но с ним у меня проблем не будет. Я уже открываю рот, чтобы спеть что-нибудь избранное из своего репертуара, но Минами решает изменить мою партию:

— Сэймей, лучше расскажи, как тебе вообще пришла в голову мысль войти в Совет и для чего?

Подивиться такой прямолинейности я не успеваю. Никого другого, кажется, вопрос ничуть не смутил. Нагиса тихо, но отчётливо шепчет, что я выскочка, не поднимая глаз от газеты, Микадо заливается уродливым румянцем, остальные спокойно ждут ответа.

Но что отвечать, я не представляю. Будь мы с Ритсу одни, я бы нашёлся, я бы сумел сказать то, что он хочет услышать. Да я наверняка смог бы обработать их по отдельности. Но не всех сразу. Потому что каждый ждёт правильного ответа, а понятия о правильности у всех разные.

Со скоростью купюр в счётной машинке проносятся варианты: один, другой, третий, красивый, безопасный, наглый… Я не могу быть милым и вежливым, мне нельзя быть напористым и грубым, я не имею права выглядеть неуверенным. Наверное, я… должен быть собой? Это и есть новая для меня игра, о которой говорил Ритсу?

— Итак? — поторапливает он, как любил делать на экзаменах, чтобы заставить нервничать ещё сильнее. Это, в свою очередь, заставляет вспомнить, как мне удавалось выбираться живым с этих экзаменов.

— Я хотел попасть сюда давно, — вскидываю голову, расправляя плечи. — Я сожалею о гибели Хориэ-сана, но я рад, что у меня наконец появилась такая возможность.

Нагиса снова что-то шепчет, закрыв лицо ладонью. Нана и Микадо смотрят на меня с одинаковым непониманием.

— Я не собираюсь бросать Систему через несколько лет, как многие другие, — продолжаю я, постепенно набирая уверенность. — Я хочу работать в организации, быть полезным именно здесь, сделать карьеру в конце концов. Да, возможно, опыта у меня нет, но есть большое желание учиться и, как вы сказали, Чома-сан, талант. Хочу применить его в этой сфере — и нигде больше. На прочее растрачиваться не намерен.

Поскольку я решил не быть наглым, приходится себя притормозить.

— Преданность делу — это очень хорошее качество, — философски замечает Чома.

— Как и самонадеянность? — ухмыляется Минами.

— Но юношам в таком возрасте положено быть амбициозными.

— Или заносчивыми?

— Я не заносчив, сенсей, — прерываю я подбор эпитетов. — Просто я объективно оцениваю свои силы и возможности.

— И высоко ли вы их оцениваете? — спрашивает Кунуги.

— Я лучшая Жертва выпуска с самым высоким итоговым баллом. Я управляю сильнейшим Бойцом последних лет. За этот год в боях у меня не было ни одного поражения при шестидесяти трёх победах.

— В том числе и с летальным исходом, — вставляет Ритсу.

— Каждый бой — это риск. Рисковать или нет — решают все его участники. Они знали, на что шли. Это уже не учебные дуэли. Вдобавок к этому, последние два месяца я работал с Наной-сан, я многому научился и был очень полезен. Я знаю уже немало о нашей системе безопасности и могу применить свои знания на этой должности. Так что, Кунуги-сан, мой ответ — да. Я высоко себя ценю. И у меня есть на то причины.

Утомлённо откидываюсь на спинку стула. Тут главное не переиграть и, по-моему, с них уже хватит рассказов о моей замечательности в моём же исполнении.

К жужжащему шуму за столом стараюсь не прислушиваться, но всё равно различаю отдельные слова и фразы в потоке шепотков. Тут и Нагиса опять вещает что-то о моей наглости, и Нана спорит с ней, награждая меня званием отличного работника, и Кунуги весь в сомнениях. Минами же мрачнеет, отстукивая каменными пальцами ровный ритм на столе.

— Голосуем? — спрашивает Чома.

— Перекур, — объявляет Минами, лезет в карман и порывается встать, но Нагиса тянет его за край пиджака.

— Хватит прыгать! Здесь кури. Сколько можно тут сидеть?.. Если будете бегать после каждой его реплики, мы так до утра не закончим.

Кунуги, который тоже привстал со стула, уже зажимая сигарету зубами, обречённо садится обратно.

— Тогда начинай, — говорит Ритсу и отходит в угол, чиркая на ходу зажигалкой.

— Хорошо, — Нагиса усаживается поудобнее. — Я против включения Аояги Сэймея в состав Совета.

Ритсу вопросительно поднимает бровь, сверкая очками из своего угла.

— Что? Обосновать? Пожалуйста! Для работы в Совете нужны ответственность, послушание, умение слушать и работать сообща. Аояги напрочь лишён этих качеств. Каким бы талантливым он ни был, здесь ему не место. Это не театр одного актёра, мы управляем школой, организацией и всеми системными в нашей стране. Мы здесь работаем, а не стремимся прославиться. Так что Аояги нам не подходит. Достаточно?

Состроив Ритсу гримасу, Нагиса умолкает, очень довольная собой.

— А ты что скажешь, Нана?

— А? — Нана вздрагивает, как только что разбуженный лунатик, и испуганно оглядывается на Ритсу. — Я? Я…

— Да, Нана, мы слушаем, — Нагиса снова устраивает подбородок на кулаке, глядя на неё с мрачным весельем.

Нана ёжится, хотя здесь довольно жарко, и опускает голову.

— Прошу прощения у Совета, но голосовать я не могу.

— Почему это?

— Аояги Сэймей работал на меня два месяца, так что мой голос не может быть объективным.

Стискиваю кулаки под столом. Жалкая трусиха! Я рассчитывал на неё, я ни секунды не сомневался, что она меня поддержит. Но обида на меня и бодрый старт Нагисы, кажется, сделали своё дело.

— Итак, один — против, один — воздержался, — резюмирует Ритсу. — Кунуги-сан?

— Я считаю, что Аояги-кун может войти в Совет. Голосую «за».

— Комментарии?

Кунуги вздыхает и смотрит на меня, как менеджер на порченный товар, который всё-таки необходимо втюхать покупателю. Но, видимо не найдя на мне ничего, за что можно было бы похвалить, отворачивается к Минами.

— Мой голос, скорее, не «за», а против «против». Иными словами, я не вижу причин, по которым мы могли бы запретить Аояги-куну попробовать свои силы. Он действительно умён и талантлив, а что касается прочих качеств, о которых говорила Саган, так мы не узнаем, есть они у него или нет, пока не попробуем. Вот так.

— Хорошо, — кивает Ритсу, прикуривая одну сигарету от другой. — Гомон-сан?

— Конечно, «за»! — вскрикивает Микадо, и трое сидящих рядом морщатся. Я предупреждающе кошусь на неё. — Извините, я хотела сказать, что я за то, чтобы Сэймей работал у нас. Потому что он…