Место третьего

— Вы думаете, это сродни демонстрации? — спрашивает Чома.

— Да, что-то вроде. И тогда версия о том, что это сделали американцы, кажется уже не такой безумной. Мы показали им свою силу, они в ответ показывают свою.

— Интересная мысль, — говорит Минами. — И вполне логичная. Но тогда следом напрашивается и другая.

— Порази нас, — тихо произносит Нагиса.

— Если допустить, что эти убийства — не результат работы рядовой пары, а некий целенаправленный акт, то вполне может статься так, что действует не одна пара.

— То есть кучка американцев приехала в Японию, чтобы уничтожить наших ребят? И все они сжигают соперников, чтобы выглядело так, будто работает всего одна двойка?

— Не знаю, Нагиса. Возможно, они и не ставили себе цель ввести нас в заблуждение относительно их численности. Особенно если это акция.

— У подобной акции, — говорит Чома, — должен быть… лозунг или призыв, или… не знаю, как это лучше назвать.

— Символика? — подсказываю я на пробу.

— Да уж какая символика у обгоревших трупов, — вздыхает Минами. — Хотя… Огонь… Символ…

— Что ты там бормочешь? — спрашивает Нагиса.

— Феникс, сгорев, возрождается из пепла, — говорит он себе под нос.

— О боги, — Нагиса прикрывает глаза ладонью, как любит делать, только когда говорим я или Минами. — Какой, к чёрту, феникс, Ритсу?! Люди погибают и ниоткуда уже не возрождаются! Нам нужно выяснить, кто за этим стоит.

— Да, ты права, — возвращается он из задумчивости. — Решим так. Предпринимать пока ничего не будем. Но попросим Кунуги-сана выяснить всё о беседах полиции с родственниками погибших. Наверняка кто-то из близких знал, кем являются их дети или друзья. Возможно, они упоминали о чём-то, на что полиция не могла обратить внимания, но что будет понятно нам. Если мы сумеем выяснить, как и когда поступали вызовы на поединки, у нас появится зацепка.

— Рассуждаешь, как настоящий детектив, — вздыхает Саган почти с умилением.

— Сейчас мы и есть детективы, Нагиса. Наша обязанность — расследовать дела, которые не касаются полиции. Это не граффити на стене. Это систематическое уничтожение наших подопечных. Поэтому преступников — если это действительно преступление, а не трагическая цепочка смертей в честных боях — мы отыщем.

После этого мы переходим к следующему пункту «повестки дня» — апгрейд оборудования в классах. Финансовые темы меня никаким боком уже не касаются, поэтому за обсуждением я не слежу. Порядочная ищейка Минами решил взять след, как я и предсказывал. Остаётся надеяться только на то, что Соби за эти полгода не допустил ни одного промаха.

С трагическим вздохом Микадо закрывает томик манги и откидывается на подушки.

— Эх, Такахаси опять не смог сказать Усами, что любит его. Всего одна фраза — это же так просто, и у них бы всё сразу наладилось.

— Тогда бы выпуск манги прекратили, — отвечаю я, перелистывая страницу справочника по созданию закрытых сетей.

— Ну и пусть! Зато Усами был бы счастлив.

— Есть патологически честные люди, которые даже недоговорки считают ложью. Уже не говоря о том, чтобы врать самим.

— Ах, вот как?! — Гомон подпрыгивает так, что матрас подо мной идёт волнами. — Значит, ты считаешь, что на самом деле Такахаси не любит Усами?! Что всё это ложь, а не просто смущение?!

— Микадо, пожалуйста, — вздыхаю я, — я не хочу спорить с тобой о персонажах манги. Они ведь нарисованные.

— Но они…

— Довольно. Послушай, есть разговор. В ближайшее время я планирую внести кое-какие новшества в нашу систему безопасности. Сейчас камеры внешнего наблюдения управляются с двух пультов — от Наны и от охраны на пропускном пункте. Я хочу, чтобы питание включалось и выключалось только от Наны.

— А зачем?

— На всякий случай.

Например, на тот, если штурм Лун американцами всё же понадобится. Контролировать ситуацию удобнее из одного места, нежели из двух. Не стану же я проникать на пропускной пункт, чтобы отключить камеры и у охранников.

— Так надёжнее, — поясняю я. — Но у Минами-сенсея и Кунуги-сана могут возникнуть сомнения. Хочу, чтобы ты поддержала меня на следующем собрании.

— Но я же ничего в этом не понимаю, — стонет Микадо, снова валясь на подушки.

— Поэтому я и принёс тебе несколько справочников, чтобы ты смогла разобраться.

— Ты про те три толстенные книги, которые оставил в коридоре?! Ты хочешь, чтобы я прочла их за неделю?

— Не целиком, а только те главы, которые я отметил.

— Но Сэймей…

— Пожалуйста, — я наконец поднимаю взгляд на неё. — Я буду приходить к тебе, пока ты читаешь, и читать что-нибудь вместе с тобой.

— Каждый день? — оживляется она.

— Каждый. Обещаю.

— Правда обещаешь или как тогда?

— Микадо, прошу тебя, — сдерживаюсь изо всех сил. — Хватит меня донимать. Просто делай так, как я говорю.

Она обиженно фыркает и отворачивается. Потом возится, ближе подползая к блюдцу с орешками, стоящему между нами. Я и сам не глядя тянусь за подкормкой, случайно натыкаюсь на её пальцы, и вдруг она взвизгивает и хватает меня за руку.

— Сэймей!!! Смотри!

Я выдёргиваю руку, оглядываюсь, ожидая увидеть на покрывале как минимум дюжину тараканов, но Микадо снова вцепляется мне в запястье.

— Смотри же! Оно…

Проследив, куда она смотрит, я медленно поднимаюсь на ноги, потому что кровать вдруг стала слишком рыхлой. Надёжный пол не сильно спасает от головокружения — последний вздох застрял в лёгких.

С моей правой руки на меня смотрит моё же собственное Имя, тянущееся от костяшки среднего пальца до линии манжеты. Буквы пока совсем тонкие, они едва заметны, но уже отливают ярким серебром.

— Сэймей, теперь у тебя тоже проявилось Имя! — взволнованно шепчет Микадо, глядя на меня как на ребёнка, сделавшего своей первый шаг. — Смотри, оно совсем как моё.

С этими словами она расстёгивает верхнюю пуговицу блузки, чтобы показать то, что я и так уже видел. «Moonless» справа от ключицы, изящной вязью с наклоном. Но буквы моего Имени совершенно другие: ровные, с острыми углами, словно отпечатанные на машинке.

— Сэймей, я так рада за тебя!

Я успеваю подумать только о том, что Гомон — последняя, с кем бы мне хотелось разделить этот момент, как она подскакивает и повисает у меня на шее, стуча ногами в белых носках по покрывалу. От неожиданности я теряю равновесие и падаю на кровать вместе с ней.