Место третьего

— Микадо, перестань! Отцепись!

Пытаюсь выбраться из-под неё, но Гомон крепче оплетает мою шею руками и, прильнув к плечу, как кошка, дотрагивается влажными губами до моей шеи.

— Микадо, нет! Нельзя! — отпихиваю её, резко сажусь и приглаживаю волосы. — Хватит, я сказал.

— Почему ты так себя ведёшь? Я что, твоя собака?! — в её голосе слышны первые нотки слезливой истерики.

Такое уже бывало несколько раз, когда она позволяла себе лишнее, и мне приходилось довольно грубо прерывать её домогательства.

— Нет, конечно, нет, — пытаюсь вернуть себе терпеливый тон, хотя внутри всё клокочет. — Прости, если я был резок, просто… не надо так делать.

— Но почему?! Я твоя девушка! Мы встречаемся! Разве я не могу…

— Сбить меня с ног и задушить? Не очень романтично. Слушай, — я встаю и надеваю пальто, — мне нужно кое-что срочно сделать. Поэтому…

— Я могу пойти с тобой?

— Нет! Останься дома и начинай читать то, что я велел.

— А…

— Пожалуйста, Микадо. Не спорь. Я позвоню. Пока.

Наконец выбравшись от неё и уже шагая к остановке, понимаю, что ругаться с Микадо — был ещё не самый плохой вариант. Потому что как только я забываю о нашей ссоре, в голову тут же начинают ломиться самые разные мысли единым потоком.

Вынимаю правую руку из кармана, чтобы убедиться, что это и впрямь наконец случилось. У меня проявилось Имя. Как же я ждал этого в школе, ещё задолго до Соби. Смотрел на тех, у кого появлялась надпись, и втайне немного завидовал. В последний год мне было не до того, чтобы вспоминать, что по этому системному параметру я задержался в развитии. Так что даже не обратил внимания на то, что запястье чесалось всю неделю.

Обычно всё происходит быстрее. С утра кожа краснеет, к середине дня начинает чесаться — и вот уже вечером ты любуешься на своё Имя. Моё же проступало неделю, как будто делало это с большой неохотой. Но теперь оно есть. И это значит, что…

В лёгком волнении достаю телефон, раскрываю, давлю кнопку, отсчитываю целых четыре гудка.

— Здравствуй, Сэймей.

— Рисуешь, — констатирую я.

Я уже научился слышать, когда зубы Соби сжимают фильтр сигареты, а когда — кисточку.

— Извини, — говорит он уже внятно. — Я тебе нужен?

Сглатываю. Нет, полная чушь. Быть такого не может.

— Всё в порядке?

— Разумеется. Почему ты спрашиваешь? Или ты хочешь узнать о…

— Не по телефону, — обрываю я. — Сейчас приеду, — и кладу трубку.

Во время поездки в автобусе не прекращаю спорить сам с собой. Соби ни словом, ни голосом не показал, что произошло хоть что-то. Конечно, ещё есть вариант, что он пока не заметил… Нет, глупость какая-то. Он же там сейчас стоит рисует, значит, видит свои руки. И молчать бы не стал. Но ведь… бывает же такое? Может же быть? Одно Имя на нём уже есть, пусть и искусственное. Мы столько сражались вместе, он сам научился активировать Имя. Ведь есть хоть один шанс, что у него появилось и второе. Может, Ритсу ошибся? Может, он не чистый или перестал таким быть. А это вообще возможно?

Одни и те же вопросы листаются по кругу. И все они бредовые. Я ведь понимаю головой, что так не бывает. Соби не может быть моим природным. Это было бы… слишком фантастично. У Юрио же не проявилось Имя Хидео. С другой стороны, у Хидео уже был Боец с настоящим Именем. Но… но ведь всякое может быть, почему нет? Соби же во многих смыслах уникален. Вдруг и на этот раз…

Не знаю, почему так отчаянно и глупо хочу увидеть своё Имя именно на его руке. Может, потому что Соби со мной уже два года и, если окончательно выяснится, что он не мой природный, я не буду знать, что делать дальше? А может, я просто не хочу никого другого? Которого не сам выбрал. Незнакомого, чужого, непонятного, от которого неизвестно, чего ждать. Но с которым нас навсегда скрепит общее Имя. Чёрт… жуть-то какая.

Соби встречает меня на лестничной площадке, где курил, пока я поднимался. На всякий случай пониже натягиваю рукава пальто и засовываю руки в карманы.

— Что-то случилось? — тревожно спрашивает он, пропуская меня в квартиру, и, как назло, отправляется ставить чайник.

— Пока нет, но последнее собрание Совета мне не понравилось, — приказав себе успокоиться, сажусь и внимательно слежу за суетящимся возле кухонной стойки Соби. — Они нашли тела, всё сопоставили. Теперь считают, что в городе орудует пара убийц. Я навёл их на мысль, что это, возможно, американцы. Чёрт, хватит там мельтешить! Не хочу я чая.

Соби замирает с чайником на весу, отставляет его в сторону и прислоняется к стойке, спрятав руки за спиной.

— Да, настраивать их против «Белого орла» опасно, — подтверждаю я то, что слышу в его молчании. — Но лучше пусть подозревают янки, чем кого-то из своих. Кроме того, если начнётся штурм, они будут готовы и мне даже не придётся сильно напрягаться, чтобы отстоять школу. Главное, чтобы Минами к этому моменту уже не было.

— Но пока тебе ничего не угрожает?

— Пока ты не облажался — нет.

— Как ты и приказал, я всё довожу до конца и не оставляю следов.

Я в курсе. Поэтому этот разговор совершенно бессмысленный. Впору подняться и уйти, но Соби до сих пор не подошёл и даже не поменял позы. Если его надпись такая же тонкая, как моя, отсюда я не разгляжу.

— Почему так краской воняет? — морщусь я. — Не мог проветрить, пока меня не было?

— Прости, сейчас переставлю мольберт.

Соби подходит к треножнику, стоящему аккурат за моей спиной, берётся за деревянные перекладины. Я вытягиваю шею, чтобы рассмотреть его левое запястье...

Ровная гладкая кожа с синим пятном краски возле большого пальца. На всякий случай смотрю даже на правое, хотя Имена всегда проявляются зеркально, но, чёрт побери, мало ли. Не найдя ничего и там, отворачиваюсь.

Внутри всё будто скукоживается.

Я ведь знал. И глупо было надеяться на что-то другое. Глупо было приходить и выяснять то, что мне и так известно уже два года. Соби — не мой Боец.

Вздохнув, оглядываюсь на незаконченную картину, которую он поправляет на подрамнике в другом конце комнаты. Система узнаётся сразу. В последнее время он рисует её много и часто, если попадаются задания на свободную тему. Но это уже не густая чернота с синими линиями или бабочками — это кровавые языки пламени, закручивающиеся в огненные пружины. Откуда я знаю, что это Система? Но именно такой видит её Соби в последние полгода.

Соби, с которым мы уже давно не сражались вместе. Соби, который выбрал быть для меня механическим орудием. И который сегодня окончательно доказал, что он… не мой.

— Соби, — отворачиваюсь от картины. — На собрании говорили о двенадцати убитых парах. По моему графику их уже должно быть тринадцать.

Соби прикуривает возле приоткрытой балконной двери.

— Ты говорил, что плюс-минус пара дней ничего не решают.

— Если возникли непредвиденные обстоятельства. В противном случае ты должен придерживаться расписания. Я не просто так его всю ночь рисовал, состыковывая наши с тобой графики работы и учёбы.