Меж двух огней

Более не сказав ни слова, Алан, приобняв Шарлотту и незаметно кивнув Томасу, уловив от него ответный кивок, направился к выходу. И в этот момент что-то сильное, что-то острое ударило его под ребра. Люсиль вонзила нож в плоть доктора, а потом ещё и ещё…

– Алан!
– раздался душещипательный крик Шарлотты.

– Люсиль, стой!
– Томас хотел было остановить сестру, но та оттолкнула его от себя, в порыве безумия нанося Алану смертельные удары.

Шарлотта чувствовала, как рука мужчины на её плече ослабевает, а вся его тяжесть вот-вот обрушится на неё. Она видела, как её друг, которого она знает с детства, задыхается в предсмертной агонии и опускается наземь, бездумным и пустым взглядом взирая на высоченный потолок Аллердейл Холла.

– Алан! Нет… Нет… - она нагнулась к его телу, но понимала уже, что он не взглянет на неё в ответ, что он уже попросту ничего не видит, кроме тьмы. В этот момент холодные, сильные руки резко подняли её, как будто она безвольная тряпичная кукла, и усадили в кресло.

– Один есть. А теперь ты ответишь мне за все, что отняла у меня, - вкрадчиво прошептала Люсиль, сверкнув злобными, ледяными глазами.

Томас осознал, что помочь бедному Алану уже нельзя, а он же остался единственной защитой для Шарлотты. В его голове очень быстро созрел план, впрочем он был не самым надежным, так сказать, на скорую руку, по ситуации, но так или иначе он вытащит свою жену из этого ужаса.

– Томас!
– позвала Люсиль так громко, что, казалось, будто стены поместья сокрушились от этого вопля.
– Посмотри на неё в последний раз и забудь её навсегда!
– требовательно кричала сестра, выставляя вперед свой окровавленный нож, словно беспомощная Шарлотта, чье зрение затмевалось слезами, собиралась обороняться.

– Люсиль… - он тихо вымолвил её имя, но больше ничего не успел сказать.

– Я убью её прямо сейчас на твоих глазах, Томас. Она расплатится за то, что отняла тебя у меня.

– Люсиль, это не так, - мужчина осторожно подошел к сестре сзади, стараясь не делать резких движений. Она сейчас невменяема, впрочем, как и была всегда, но он, как никогда прежде, чувствовал перед ней свою несгибаемую вину, которая тянулась бесконечно, как нить, из самого детства.
– Послушай меня, сестра. Никто и никогда не отнимет меня у тебя, я не позволю никому этого сделать. Даже ей, - он с наигранной сухостью указал рукой на Шарлотту, - не хватит сил и любви на то, чтобы сделать это. Я всегда любил и продолжаю любить тебя, Люсиль, и никогда от тебя не откажусь.

Томас старался выглядеть спокойным, хотя и готовился вот-вот перехватить руку сестры с ножом. Пока она не смотрела на него, он успел сделать знак жене, лишь одним своим взглядом давая понять, что он намеревается спасти её. Люсиль же словно чувствовала это, даже не глядя на брата.

– Я не верю тебе, - бросила она сквозь стиснутые зубы.
– А впрочем… - вдруг она в один шаг оказалась рядом с замершей Шарлоттой.
– Докажи свои слова, - она приставила лезвие ножа к горлу девушки, заставив ту поднять голову. По спине Шарлотты пробежала мелкая дрожь, она неотрывно смотрела на супруга, который заметно растерялся и испугался, но старался остаться таким же спокойным, что мало помогло в данной ситуации.

– Люсиль, отпусти её. Зачем её убивать? Зачем проливать её кровь?
– пытался достучаться до здравого смысла сестры Томас, он должен был говорить с ней, звать её сердце к отступлению.

– Вот она - твоя любовь, братец, - черство усмехнулась она в ответ на его попытки.
– Ты выбираешь её, - она бросила ненавистный взгляд на свою заложницу и брезгливо схватила её за белокурые волосы. Шарлотта всхлипнула, стараясь не шевелиться, но Люсиль вдруг заставила её подняться на ноги, не убирая при этом от горла ножа.
– Ты выбираешь даже не её, а… их!
– выкрикнула Люсиль.

– Прошу, отпусти, - шептал Томас, почти что заклиная сестру, как змею. Впрочем, от сравнений со змеей она ушла не далеко, а вот заклинатель из Томаса не получался.

– Я все слышала - она беременна! в ней твой ребенок!
– кричала яростная Люсиль. Шарлотту трясло от страха не за себя, а за малыша, отчего она прикрыла плоский живот ладонью.

– Люсиль!
– позвал Томас, делая резкий шаг вперед.

– Стоять! Смотри оттуда, как я буду убивать твою жену, или сначала, - Люсиль медленно повела лезвие ножа от шеи к животу Шарлотты, - мне избавиться от её выродка? Но, знаешь, я хочу сделать это внизу, в шахтах, - захохотала Люсиль, заставляя Шарлотту подняться на ноги.

– Пожалуйста, Люсиль… - Из глаз Шарлотты потоком хлынули слезы. Леди Шарп же не слышала её мольбы, она все вела её с собой, с издевкой глядя на брата, который боялся сделать резкое движение и раздумывал, как высвободить супругу из этого плена. Люсиль больше не говорила ни слова, только медленно двигалась к выходу из гостиной, делая маленькие шажки назад, и вот когда она оглянулась, чтобы вдруг не оступиться, Томас понял, что другого шанса у него не будет.

Он пулей бросился к сестре и с силой отдернул её руку с зажатым ножом от Шарлотты, а саму же супругу оттолкнул в сторону, подальше от сумасшедшей Люсиль. Та с яростным криком пыталась воспротивиться, и, то ли намеренно, то ли случайно вонзила острие прямо в сердце брата.

– Томас!
– в ужасе крикнула Шарлотта и от неожиданности своего голоса вздрогнула сама.
– Нет!
– слезы покатились ручьем по её щекам. Она любит его, любит! И просто не может потерять, несмотря на все то, что он сделал!

Люсиль быстро извлекла нож из груди Томаса и взглянула на него. Его лицо в ту же секунду побледнело, а в глазах заблестели слезы. Тело брата, в котором ещё хранились остатки жизни, Люсиль осторожно положила на свои колени и обняла его дрожащими руками, с испугом взирая на кровоточащую рану в груди.

– Томас… - тихо позвала она, едва заметно покачав головой, в немой мольбе прося его подняться и продолжить жить.

– П-прости… - пролепетал он онемевшими губами, с которых так отчаянно рвалось имя Шарлотты, но сердце остановилось навсегда, глаза застыли, глядя в головокружительной высоты потолок Аллердейл Холла, приютившего в своих стенах ещё одну жертву.

Шарлотта беззвучно плакала, не имея возможности приблизиться к телу мужа, не имея возможности никак ему помочь.

– Томас, нет, Томас… Вставай, Томас, - Люсиль схватила его за плечи, чуть потрясла за них, словно пыталась разбудить ото сна. Однако от вечного сна невозможно разбудить. Внезапно она истерически захохотала, да так, что жуть холодила кровь. Её руки были покрыты кровью Томаса, ими она умыла свое лицо, продолжая смеяться, не взирая на слезы в глазах.
– Томас, ты шутишь. Вставай и посмейся вместе со мной, Томас, - просила она, гладя его щеки обеими ладонями, но он не отвечал на её слова, его глаза больше не шевелились, сердце больше не билось, губы больше не размыкались. Теперь уже было не понятно, что именно излучала убитая горем душа Люсиль, которая то давилась слезами, то беспечно смеялась над телом убитого брата, в какой-то момент она также неожиданно замолчала и, прижав к себе голову Томаса, гладя его по черным волосам, принялась петь колыбельную, ту самую, которую Шарлотта слышала в спальне леди Шарп, которую потом повторила и Люсиль. Именно это колыбельная когда-то убаюкивала маленького Томаса Шарпа, и только эта колыбельная грела его холодными ночами в этом поместье.

Люсиль баюкала его, словно грудного ребенка, тихо пела, то переходя на шепот, то вновь затянув красивым вокалом. Шарлотта же понимала, что не может допустить, чтобы и её постигла та же участь, как её мужа и Алана. Она была обязана прекратить бесконечные жертвоприношения в Аллердейл Холле. Плана по своему спасению у неё не было, как не было и оружия. Но пока Люсиль была занята братом, Шарлотта поняла, что золовке сейчас пока что не до неё, и, пользуясь моментом, она осмотрелась вокруг себя в поисках предмета защиты, но не увидела ничего, кроме ножниц Алана, которые он оставил, когда делал ей перевязку. Лучше, чем ничего. Шарлотта осторожно и незаметно взяла их и спрятала под рукав платья. Наверное, она наивно полагала, что сейчас сможет сбежать, но только мгновением позже она поняла, что для неё теперь только один путь к спасению - противостояние сумасшедшей Люсиль.