Меж двух огней

“Почему он не сказал о второй своей жене? Почему он смолчал? Почему?..”

Ночь спрятала их всех под своим темным плащом - это то самое время, когда должно все проясниться раз и навсегда. Девушка спешила к супругу как можно скорее, но все по воли судьбы получилось иначе… Путь ей перекрыла злодейка Люсиль Шарп.

Они стояли у крутой лестницы, ведущей в парадный холл, где расстелился ковер из мягкого белого снега.

– Что ты тут делаешь?
– высокомерно спросила Люсиль, словно застала не такую же хозяйку этих стен и комнат, а воровку, гулявшую по её владениям.

– Направляюсь к мужу, - довольно вызывающе ответила Шарлотта, чуть приподняв подбородок и бесстрашно смотря на золовку.

– Не можешь заснуть без него?
– ехидно и насмешливо прозвучал новый вопрос Люсиль, который Шарлотта предпочла оставить без комментария. Кстати говоря, сейчас она держала дневник Энолы за своей спиной, вовремя успев спрятать его от взора Люсиль, надеясь, что в темноте та и не поймет, что от неё что-то прячут. Однако глупо было думать так и недооценивать старшую сестру Томаса, которая знала в Аллердейл Холл каждый уголок, каждую вещицу, являлась ли она лично её или чьей-то ещё, кто давно оставил этот дом и даже этот мир.

– Что у тебя там?
– Она, стрельнув глазами, будто кошка, видящая в темноте, по всей видимости, уже привыкшая к ней и научившаяся ориентироваться в ней, как днем, указала за спину.

Сжав дневник покрепче замерзшими пальцами, Шарлотта ответила, что это личное. Она ещё не успела забыть все описанное Энолой, и за это откровенно испытывала презрение к своей золовке, теперь видя ясно все её убийственные странности, неподдающиеся объяснениям, но представляющим опасность. Взгляд этой холодной девушки был настолько бесчувственным в эту минуту, что Шарлотте показалось, будто перед ней стоит не человек, а зверь, в функции которого заложено только убийство, а в характере только лицемерие и жестокость.

– Ты снова рыскала в запрещенных комнатах? Тебе было мало, видимо… - угрожающе и тихо говорила леди Шарп, приближаясь к своей невестке. Истинная змея!
– Что на этот раз ты там нашла? Покажи мне!
– крепко схватив за руку Шарлотту, она заставила выдать свою спрятанную вещицу.
– Ах! Дневник Энолы Шарп. Той милой девушки, которая так смешно пугалась красот этого дома.

– Что ты называешь красотой?
– укоризненно поинтересовалась Шарлотта.

– Тебе тоже не нравится? Разве не прекрасны эти стены! Разве не прекрасны те, кто живет в них и напоминает о своем былом существовании! Ты видела их? Разве не прекрасна теперь Энола с кровавым украшением на мертвой плоти?
– пугающая улыбка Люсиль пробежала по губам и блеснули в ночи в белые зубы, как тот снег, который падал в холле.

– Ты - безумное чудовище, - пробормотала Шарлотта, глядя в глаза своей золовке.

– Жалкая глупышка! Думаешь, Томас по любви взял тебя в жены? Думаешь, те предыдущие его жены были его воздыхательницами? Никогда! Никогда ни одну женщину он не полюбит так, как меня, он не променяет меня на тебя, Шарлотта! Он - только мой!

– Ты не можешь запретить ему жить так, как он хочет.

– Ты защищаешь его только потому, что ещё не веришь до конца в то, каким он является на самом деле. А тебе рассказать, как все было на самом деле?

Шарлотта вырвала свою руку из хватки Люсиль, которая все это время сковывала её.

– Отпусти меня! Тебе я не поверю!

– А кому поверишь? Тому, кто убил твоего отца?!
– вскричала Люсиль так громко, что и старый Аллердейл Холл не удержался, чтобы не повторить её слова. Шарлотта обернулась и увидела, как Томас медленно спускается по лестнице второго этажа и пристально наблюдает за девушками. Он все услышал, и в его глазах читался страх, мольба о прощении и потеря - все это он обращал на Шарлотту.

“Нет! Этого просто не может быть! Он не мог!”

У Шарлотты не могло уложиться в голове, что, доверившись монстру, она узнала, что он - спасение - доверившись человеку, выяснилось, что он - монстр. Томас появился здесь, как по зову судьбы. Она не могла поверить, что руки, обнимающие её так страстно и чувственно, могли убить безжалостно её отца…

– Ты лжешь… - выговорила она, словно из последних сил, словно самой себе.

– Я рада, что ты здесь, - даже не оборачиваясь, довольно произнесла Люсиль, обращаясь к брату.
– Теперь она все знает, Томас, - золовка вновь схватила Шарлотту за руку, и хватка её было железной. Но даже без особых усилий она смогла бы удержать ослабшую Шарлотту, чье зрение затмили слезы. Она все смотрела на Томаса, который стоял выше на этаж и не мог пошевелиться. Правда больно резала сердце, избивала разум и лишала сил - оставшихся.

– Люсиль, не трогай её, - сказал Томас, и эти слова дались ему с трудом.

– Ты так и не заставил её подписать бумаги. Тогда это сделаю я!
– прокричала девушка, и Шарлотта вздрогнула всем телом.

– Нет! Никаких бумаг нет, Люсиль! Нет и не будет! Я сжег их. Слышишь? Я сжег их!
– он повторил это четко, чтобы в памяти Люсиль отпечатался навсегда тот момент, когда он перестал подчиняться ей, когда он захотел начать независимую жизнь и все изменить.

– Ты… их сжег?
– снова улыбка на её губах заиграла настолько безумно, что у Шарлотты создалось впечатление, будто у золовки действительно проблемы с психикой. В глазах застыли слезы, а взгляд вдруг отразил все краски безысходности и злости.
– Что ж… Тогда, братец, твоей жене больше незачем жить, - с этими словами Люсиль резко и неожиданно толкнула невестку, и та оступившись, покатилась с крутой и высокой лестницы.

– Нет! Шарлотта!
– крикнул Томас. Он, даже если бы поспешил на помощь, не смог бы помочь, поэтому ему оставалось лишь бессильно смотреть…

Она не могла затормозить движение, безнадежно падая все ниже и ударяясь всем телом о твердые ступеньки. Об острый угол она приложилась головой так, что возле брови пошла кровь, но самым страшным было то, что от невыносимой боли в животе сознание её просто рухнуло и разбилось, обращая все в тьму. Когда её обездвиженное тело оказалось на снежном ковре, Шарлотта уже ничего не чувствовала и не слышала.

Метель раскрывала свои объятия Аллердейл Холлу, а сквозь снег, что лежал у подножия поместья, пробивалась кровь. Она бежала как будто по венам, также стремительно, и рисовала узоры…

– Джон! Как ты добрался в такую жуткую погоду?
– обняв товарища, старый почтмейстер, скрывавший лицо шерстяным шарфом от летящего снега, провел его в почтовый трактир, на крыльце которого качался и стонал фонарь.

– С трудом. Иначе погибнуть мне в этих снегах.

– Не мудрено!

– Это ещё ладно!
– махнул рукой именуемый Джоном.
– На пути я встретил человека, ещё подумал, что это кто-то из вас за мной отправился. Ан нет! Оказался джентльмен не здешний. Спрашивал меня, правильно ли он держит путь к Аллердейл Холлу. Я едва свои варежки не проглотил от удивления! Эдакий удалец!

– Он был здесь, - отозвался почтмейстер.
– Прибыл на повозке, лошадь пришлось оставить здесь, иначе сгинула бы. Он спрашивал, далеко ли ему до Аллердейл Холла. Как не уговаривал я его дождаться утра - все без толку. Пешком туда пошел, а на утро, сказал, следовать туда нашим.

– Может случилось что… - предположил Джон.

– В доме том вечно не спокойно. Верно!

========== Всему приходит конец… ==========

Невнятные голоса, явно сильно встревоженные, разогнали холодную тишину. Перед собой она по-прежнему видела тьму, а тела своего словно не чувствовала. Она умерла?