Милицейская сага

– Слушай, отец. Давай договоримся.
– Виталий решил, что хватит с него фарса.
– Есть сигнал. Отсюда танцуем: кто, когда, где, сколько и чем подтверждается. То есть, вопрос- ответ. Для начала: почему так уверен, что в КБО совершаются замаскированные хищения?

– А потому что воры!

– У!
– Мороз заскулил, поймав себя на подражании Паниной.
– Опять двадцать пять. Да воры-то в чем? Что украли?

– Так ясно же, - в свою очередь рассердился Краснов.
– Материал покрали, на сторону продали и - списали.

– Хорошо. Раз так уверен, убеди меня.

– Вас?!- искренне удивился Краснов.
– Я - вас?! Да ваша профессия - подозревать. Сигнал-то вы получили. А убедить можно того, кто убедиться желает.

Было видно, что он добросовестно пытается не разочароваться в собеседнике.

– А вот я щас опыт проведу, - Краснов по-молодому метнулся к двери.
– Прям сейчас. Доказательства ему подавай! Ишь, деловой!

Было слышно, как шаркают живо по коридору стоптанные тапочки.

" Смыться бы из этого дурдома, - безысходно помечталось Морозу.
– Ну, Лисицкий, хорош! Подставил по полной программе".

Опять заслышалось мышиное шуршание. "Идет, мучитель".

– Вот, доказательств хотели? Извольте. На блюдечке, так сказать. Если сами не умеете, - Краснов выложил из-под рубахи бумажный рулончик. Но, прежде чем Мороз собрался сделать ленивое движение, прикрыл его сверху. Вид главбуха сделался торжественен.

– Здесь, на этих скромных листах бумаги, бесспорно, документально доказано, что во время уценки шестнадцатого мая сего, тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, уценено самое ценное из того, что за несколько месяцев пошили два крупнейших наших швейных цеха. Так-то! Да вы сядьте, - Краснов заботливо подставил стул.

– Ладно, разберусь, - Мороз, разворачивая рулон, тщетно пытался отвернуть лицо от гнилостного стариковского дыхания.

На каждом из сшитых меж собой листов крупным, вероятно, красновским почерком было обозначено название ткани, изделия и далее в цифрах показано движение с момента поступления или изготовления. Внизу, под фактическим остатком, были отдельно выбраны куски этой же ткани, подвергнутые уценке. Между собой цифры совершенно не стыковались.

– Чувствуете, как лезет "красным"?
– в нетерпении Краснов забегал то справа, то слева, тыча пальцем через руку Мороза в самые лакомые, по его мнению, места. Порой при виде каких-то колонок принимался подхихикивать. Тут же забегал сбоку, чтобы посмотреть на реакцию читающего, и вновь спешил ему за спину.

– Сам сидел, девчонок на выборку посадил. Хорошие девчонки. Но, ох, испоганит их Панина, ежели мы согнуть ее прежде не успеем.

– Так уходит вроде Панина.

– То еще хуже. Сверху поганить способней. Ну, так что?

– Не слабо, - обескураженно произнес Мороз. Ничего похожего увидеть он не ожидал. На скатанных тетрадных листочках содержались сведения, для получения которых потребовалась бы плотная двухмесячная документальная ревизия. Это если бы вообще удалось восстановить картотечный учет. В циферках придурковатого, сумасбродного старичка оказалось запрятано готовое обвинительное заключение на всю уценочную комиссию.

– Да! И куда ж Панина-то смотрит?

– Панина?!
– Краснов по-женски всплеснул ладошками, досадливо прикрыл себе рот, тыкая в соседнюю стену, и потащил упирающегося оперативника к окну.
– Чего ж ты такой непонятливый попался? Она-то всем и заправляет. Да если б не она, это дурачье давно б засыпалось. Ты только мне доверься, и мы их подденем! Подденем, тебе говорю!

– Могу забрать?

– Нет!
– решительно накрыл листы старик.
– И мой тебе совет - никому ни слова. Попробуйте сперва официальным путем через ревизию. Где чего, я подскажу. А это на крайний случай, как главный козырь. Панинская свита за документик этот много б дала. Мно-ого! Так что не в обиду, но пусть до времени полежит. И мне спокойней.

– Не уверен. Кто еще о выборке этой знает?

– Никто. Девчонки только. Но они могила.

"Значит, все".

– А все-таки оформили бы официально, протоколом выемки. У нас-то сохранней.

Из коридора донесся легкомысленный свист, и Краснов, выхватив листы, торопливо, сминая, запихал их под рубаху:

– У вас, может, и сохранней. Только у меня надежней.

При виде входящего Лисицкого лицо его приняло желчное выражение.

– Не холодно ль без пыжиковой шапки?
– съязвил он, тонко посмотрев на Мороза.

– Пока ничего, - безмятежно ответил Лисицкий.
– А как ваша язва?

На лице Краснова вновь выступили пятна.

– Да уж лучше, чем надеетесь.

Гордый ответом, он попытался улизнуть, но Лисицкий будто ненароком преградил дорогу.

– Скажите, родичей в Бердичеве не имеете?

– А это не ваше дело.

– Согласен. Просто там, говорят, есть такой Моня. Когда его спрашивают, как здоровье, отвечает: "Не дождетесь". Так это не ваш, случаем?..

– Шут гороховый, - старик решительно протиснулся к двери, обернулся.
– Так помните!

– Скажи пожалуйста, кажется, он тебя удостоил, - незлобливо подивился Лисицкий.
– Несчастный в общем-то дедок. Во-от с такой призвездью. Он во время войны пацаном в оккупации был. Так, говорят, всю семью эсэсовцы в сарае пожгли. А его как-то выпихнули. С тех пор и воюет. Расхитители - фашисты, блатники - пособники. Средство перевоспитания - автомат Калашникова, а за неимением оного - тюрьма. Хотя иной раз дельные вещи глаголет. Слушай, какая у них в плановом девка появилась! У, какая! Сиськи, я тебе скажу... Я ее завербую.

– Коля, - Мороз пощелкал пальцами, возвращая размечтавшегося обэхээсника к действительности.
– Только не падай. Но у этого дедка полная раскладка по уценке. И номенклатура один в один совпадает с излишками в лавейкинском магазине.

– Не отдал, конечно? Ну, и черт с ним.

– Коля, ты не понял. У Краснова на руках документально доказанное хищение, в котором участвуют и головка КБО, и химкомбината, и горпромторга. А, похоже, и выше. По его выборке можно за два дня ревизию оформить. А у Андрея как раз несколько дней осталось. Это ж продление дела! Вникни! У тебя вообще, кроме ножек, что-то есть на уме?

– Есть. Другие ножки. Да не рви сердце– папа услышал, папа понял. Ты что предлагаешь - отобрать прямо сейчас?

– Да он концы отдаст.

– Концы отдаст - это его проблемы. Главное - не в наших интересах шум поднимать, пока сами шуметь не будем готовы.

– То есть?

– Они ведь понятия не имеют, что мы здесь крутимся по поводу вашей Лавейкиной. Стало быть, имеем выигрыш по времени. Я только что со своим агентом перекинулся - любопытный информейшн проскакивает. Давай-ка твоему шефу отзвонимся. Лисицкий насел на телефон: - Андрюха, ты? Земеля на проволоке. Короче, фиксируй и не падай: товары к Лавейкиной свезены, похоже, из Центрального КБО. Тебе такое роскошное сочетание - Аристарх Богун ничего не говорит? Завскладом. Большой, к слову, любитель приволокнуться за государственным имуществом. Он и привозил. А сюда с химкомбината поставку кожи обеспечивает некий кооператив "Пан спортсмен". Обналичивали "левую" продукцию... Информация исключительно оперативная. Но если ты на ней не развалишь свою Лавейкину, я тебя уважать перестану... Добро! А я пока в исполком сгоняю. Поразнюхаю, кто в этом кооперативчике в учредителях. Есть у меня там одна крошка на подпасе. Хоп! Я все сказал.