Милицейская сага

– Слободян.

– То есть лично директор Горпромторга Слободян? Или через посредников?

– Сам.

– Ну, что ж, - Андрей чуть откинулся на стуле: свершилось. Достал свежий бланк протокола допроса обвиняемого, вставил в машинку: - А теперь, благословясь, начнем по порядку.

Прошло полтора часа.

...
– Ну что, Таисия Павловна, грустно все это, конечно. Зато - душу облегчили. Может, в первый раз в жизни, - Тальвинский выдернул из каретки последний лист протокола, протянул сгорбившейся Лавейкиной.

– Кончилась Таисия Павловна.

– Да полно себя хоронить, - равнодушно подбодрил следователь.
– Человек вы, извините за бестактность, пожилой. В болезнях, как в орденах. А, учитывая ваши связи, глядишь, и минимальным сроком отделаетесь.

– И связи кончились, - Лавейкина, не читая, механически подписывала подкладываемые листы.

– В конце "С моих слов записано верно и ..."

– Да написала уж. Изучила вашу канцелярию.

Поставила последнюю подпись:

– Вот они теперь где, связи мои бывшие.

– Что так убиваться?
– победившему следователю хотелось быть великодушным.
– Не в первый раз.

– Так - в первый. Меня оттого и вытаскивали, что никого за собой не тянула.

– Вы и в этот раз геройски держались. Нервы мне от души потрепали. Если б мы сами на Богуна не вышли, в жизни бы от вас ничего не добились.

Лавейкина с виноватым видом промолчала.

– А хотите, справку дам?
– Тальвинский развеселился.
– "Дана гражданке Лавейкиной Т.П., что на следствии держалась героически и сдалась лишь под тяжестью неопровержимых улик". Какова идейка, а? А то ведь в вашей конторе без такой справки и впрямь...

Он осекся. Женщина напротив устало разглядывала его незнакомым, прямым взглядом.

– Да что вы о нашей работе-то знаете?

– Достаточно. За десять лет насмотрелся.

– Может, и насмотрелись. Только ничего не разглядели.

Она говорила просто, без злобы, но и без привычного заискивания. Казалось, теперь, когда все, что от нее требовали, было сказано и зафиксировано, она освободилась и от вечного, давящего страха.

– Знание мое и впрямь несколько однобокое - в клетке за растраты не сидел. Что так разглядываете?

– Только - не обижайтесь: жалко мне вас. Вижу, что всерьез стараетесь. А к чему? Вот пробуритесь вы наверх. А там на том конце люди не нам с вами, извините, чета. Они-то и меня, и вас главней. Думаете, орден получите?

– Вряд ли.

– И так оно вам надо?

– Надо. Потому что другая эпоха начинается. Как теперь говорят, свободный дух предпринимательства. Наверху должны быть не те, кто ворует, а те, кто зарабатывает.

Он оборвался, смутившись напыщенной речи: взгляд собеседницы разочарованно потух, как бывает с нами, когда начинаем откровенничать с человеком, приняв его поначалу за более умного, чем оказалось на деле.

– Что ж, на сегодня свободны. Отдыхайте.

– Какой там отдых!
– она брезгливо приподняла со стула затасканный ватник.
– Пойду к отсидке готовиться. А может, и самое время теперь на операцию лечь.

– Это лишь бы на пользу. Единственно -вынужден напомнить, учитывая ваши твердые жизненные принципы, что мера пресечения будет зависить от того, подтвердите ли вы свои показания на очной ставке с Богуном и Слободяном.

– Что я, дура совсем? Сама понимаю.

– Кстати, насчет тех, которые наверху. Забыл дописать, как фамилия директора этого КБО?

– С ней-то я дел не имела. Упаси бог! Это уже Слободяновские дела.

– Фамилию хотя бы знаете?

– Кто ж не знает? Маргарита Ильинична Панина.

3.

Андрей Тальвинский отупело разглядывал шершавую стену перед собой. Он ощущал себя жокеем, стремительно рванувшим к победному финишу и на последнем, пустяковом препятствии внезапно вылетевшим из седла. Он любил повторять, что жизнь порой устраивает человеку ловушки, бросая спокойную ровненькую трассу во внезапный крутой зигзаг с раздваивающейся дорогой, когда тебе, еще долю секунды назад умиротворенному, ни в чем не сомневающемуся, надо мгновенно вертануть руль. И выбор этот определит, куда понесет тебя дальше. Да и вынесет ли или попросту сбросит в пропасть. Только инстинктивное вроде это решение на самом деле определяется накопленной в тебе системой ценностей. Не тех, о которых все знают и в которых порой сам ты уверен. А тех, что накопились в тебе исподволь. Они-то и крутнут твой руль в ту или другую сторону. Решаясь, Андрей потер уши так, что кровь прилила к вискам, набрал номер телефона.

– Маргариту Ильиничну!

Вздохнул, как перед погружением.

– Привет, красавица!
– он постарался придать голосу бодрые модуляции. Но - не преуспел.

– Что-то ты кислый!
– чутко определила Панина.
– Уж не переел ли?

– Обижаешь! Мы - штыки! У тебя-то все в порядке?
– осторожно прощупал он.

– То есть соскучился! Ах, ты мой маленький! Я - тоже. Но сегодня придется перетерпеть: у меня, если помнишь, сессия горсовета. Ты меня в дверях поймал - через час назначать будут! Между прочим, слово свое держу: за тебя прямо с утра успела порадеть. Так что - жди приказа. Эх, Андрюшенька! Ты там один?.. И заживем же! Скоро сами другим бумаги спускать станем. А на случки на персональных "Волгах" ездить!
– довольная шуткой, Панина расхохоталась.
– Главное, во что вникни, друг друга держаться надо. Командой по любому фарватеру пройдем. А один на мель сядешь. Все! Но чтоб завтра стоял как огурец!

– Завтра как раз и не получится. Отбываю в район.

– На выходные?!

– Что делать? Служба такая. Паскудная жалоба пришла, в райкоме на контроле. Шеф срочно посылает. Так что не обессудь. Боюсь, как бы не до вторника.

– Жаль! Это получается я, сирая, три дня без своего мустанга. Шучу тонко!..Но, понимаю: дело для нас всегда должно быть делом ... Что хочешь сказать? Только быстро.

Она подождала.

Андрей посмотрел в зеркало, грустно подмигнул себе.

– Жди меня, и я вернусь. Только очень жди.

– Это уж, не обессудь, пока к горлу не подступит. Опять шучу. Будь!

– И вам как повезет, - заслышав короткие гудки, пожелал Андрей. Позвонил секретарше:

– Солнышко! У тебя как будто через пять минут доклад шефу об исполнении заявлений. Помнишь, там за мной застарелая бумага значится?

– Все еще не сделал?! Андрюшка, ты свинья! Я уж месяц ее прячу, чтоб на глаза не попалась. Да ты понимаешь, что будет, если он о ней вспомнит?

– Так ты напомни.

– То есть?

– Доложи как есть: до сих пор не выполнена.

– Ты что, самойбийца? Или - опять что-нибудь химичишь?

– Да нет, просто из серии "Совесть пробуждается". С меня шоколадка.

– Ну, знаешь, все было: но взятку за то, чтоб схлопотать головомойку, мне еще никто не предлагал.

– Спасибо, звездочка. Жду.

– А ты, часом, не мазохист?

Секретарша как раз готовилась к экзамену по судебной медицине.

Через пятнадцать минут она соединилась с ним сама.

– Жив еще?.. Недолго осталось. Иди к начальнику. Такого даже я не ожидала. Думала, не пришлось бы "Скорую" вызывать.