Милицейская сага

– По твоей ущербной логике выходит, что наверх вообще одна сволочь должна подниматься. А я так полагаю, чем больше на ключевых постах порядочных людей будет, тем для дела лучше.

– Да кто вас там наверху разберёт? Двигался - один. Придвинулся - другим стал. Как в царь-горы. Хотя - тебе-то желаю!.. И кстати, где у нас Мороз?

– Отправил к котовцам. Помогать опечатывать склады Центрального КБО. Полагаю, вот-вот начнут, - с нарочитой небрежностью ответил Тальвинский.

– Склады?!
– не веря услышанному, переспросил Чекин. И - невиданное дело - даже отодвинул в сторону машинку.
– Ты опечатал центральные склады?!.. Руководству хотя бы доложил?

– Зачем? Это ж я их опечатываю. По своему уголовному делу.

Он самодовольно наблюдал ошеломленного Чекина - редко кому удавалось вывести начальника следствия из равновесия.

– Вот так-то, Александрыч. И пусть тебе будет стыдно, что о друге плохо подумал. От дела я отступаться не собираюсь. Все! Пришла пора взять их за жабры. И мы их возьмем! Помяни мое слово, шума завтра по всей области будет!

– Кто бы сомневался. Да ты хоть представляешь, во что вляпываешься и что здесь теперь начнется? Это же обкомовская кормушка. Тебя порвут! А кто-то еще мечтал о повышении.

– Ничего - прорвемся.

– Так это ты на Панину рассчитываешь? Ну-ну...
– Чекин обескураженно покачал головой. - Там, кстати, Лавейкина твоя опять в коридоре стонет. - Вот с нее-то и начнем!
– Андрей азартно поднялся.
– Сейчас первое дело доказательства закрепить и выйти на головку горпромторга. А оттуда и на химкомбинат акулий крючок закинем.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

2.

Лавейкина что-то скулила себе под нос. При приближении следователя песнь акына оборвалась.

– Тренируемся по классу вокала?
– Андрей распахнул дверь, пропустил мимо себя съежившуюся, пугливо кивающую обвиняемую.
– И правильно - участие в тюремной самодеятельности зачтется.

Лавейкина привычно всплакнула.

– И советов не слушаете. Снова в рубище. Нет, чтоб в замше да коже.

– Господи, Андрей Иванович! Да откудова?

– Хотя бы из собственных излишков.

– Ой, да говорила уж. Ну, не знаю я...

– А в квартире при обыске полрулона замши нашли. Один в один с магазинной.

– За деньги на барахолке купила. Последнее, можно сказать...

– Что ж, дружки без денег не могли одарить?

– Какие еще дружки? Что-то вы, Андрей Иванович, сегодня загадками... Даст кто за так, как же! Держи карман.

– Ваша правда, за так нет. А если за фиктивную накладную?

– Какую такую?..
– лицо Лавейкиной покрылось пятнами. Она заметалась окольцованной волчицей, пытаясь сообразить, загнали ее или наскочили так, случайно.

– Накладную, по которой торговали в Знаменском. За вашей подписью. Догадываетесь, чем торговали?

– Да ну, - Лавейкина отшатнулась от интимно склонившегося к ней следователя.
– Окститесь, Андрей Иванович!

– И, главное, кто торговал. Подсказать вам восточное имя?

– Да что ж это такое-то? Опять оговорили! И когда только муки мои кончатся? Обещали ж под суд. Чего заново-то? Господи! Но ведь вся ж до донышка перед вами!
– она набрала было воздуха, но, усовестившись, а скорее, утомившись выступать всякий раз в одной тональности, без выражения закончила:

– В общем, не знаю я ничего. Накладную, если и была у кого, подделали.

– Это называется говорить, не приходя в сознание. Послушайте, Лавейкина, я от вас устал. Всякий раз вы просите о снисхождении и тут же, преданно глядя в глаза, нагло врете. Вот что я о вас должен думать?

– Ну, не знаю! Хоть сажайте...
– еще не договорив, Лавейкина испугалась сказанного и даже сделала движение губами, будто пыталась вылетевшие слова всосать обратно.

– Не мучьте вы меня! - пролепетала она.
– Грех вам. Ведь взаправду больная. Умру, на совести будет. Нельзя мне говорить. Если что - конец. Не простят. Ну, вы уж сами, а? Без меня как-нибудь. Вон ведь сколько узнали.

– Вам бы, Лавейкина, на сцену. Такой талант по подсобкам истаскался. Сейчас мы с вами сыграем в игру. Я сам расскажу вам, с кем и каким образом вы воровали.

– Да Андрей же Иванович!

– Тихо. Вы молча выслушаете и в конце скажете одно из двух коротких слов: "да" - и тогда мы продолжим дружескую беседу, или "нет" - и тогда отсюда вы поедете прямиком в ИВС. И пусть мне потом прокурор попробует не дать санкцию на ваш арест.

Лавейкина сникла. Она и без того видела: следователь "встал на след".

– Итак, излишки, вскрытые у вас при инвентаризации, и товары, продававшиеся до того в Знаменском по вашей фиктивной накладной...

– Не подписывала ничего!

– Суть - из одного источника. Полагаю, и то, и другое было не первой партией, а частью общего, установившегося потока. Поток этот под вашей "крышей" реализовывал на "развалах"... некий кооператив. Назовем его "Ветеран" или, чтоб красивше, - "Пан спортсмен".

Тальвинский с удовлетворением заметил, как безвольно обмякла обвиняемая.

– Вижу - словцо знакомое. Потом, естественно, накладные уничтожались, а вырученные деньги делились меж организаторами акции. Возникает вопрос, почему пресловутый этот кооператив не мог торговать от собственного имени. Так?... А все просто: на кооператив оформлялись товары списанные, то есть утиль. И если б он вздумал торговать от своего имени дефицитом и его на этом бы "прихватили", то вскрылась бы вся цепочка. Поэтому сбывали через бездонную яму - а что бездонней огромного горпромторга? Но вот незадача. Как-то произошла накладка: при попытке очередной фиктивной уценки в организации, где из сырья изготавливают изделия, некий бдительный главбух поднял хай и продукцию пришлось срочно вывести на нейтральную территорию. В запарке же ничего умней не придумали, как сгрузить их к вам в подсобку. Кто ж мог подумать, что на другой день магазин прикроют? Пока так?

Он нахмурился, вновь не дождавшись очевидного ответа.

– А общались вы, надо думать, непосредственно с ... Вам такая звучное сочетание - Аристарх Богун - знакомо? Так что?

Голова, не поднимаясь, утвердительно кивнула.

– Кто давал указание подписывать накладные? Кто дал указание принять в магазин товар? Ну?!

Лавейкина подрагивала непрестанно, но молчала.

– Для справки: как раз сейчас опечатываются склады Центрального КБО. И прежде всего - Первый склад. То есть склад Богуна. Как вы думаете, срастется у нас дебит с кредитом? И кто из вас двоих меньше получит? Я так полагаю: тот, кто успеет первым дать показания... В последний раз повторяю вопросительный вопрос: по чьему указанию?..