Много снов назад

— Должно быть, она что-то задумала, и я подумала, может, вы смогли бы угадать её намерение лучше меня, — Бриана бросила на мужчину кроткий взгляд, когда тот передал ей телефон обратно. Она чувствовала себя совершенно нелепо рядом с ним. — Надеюсь, я не ошиблась? — спросила всё так же неуверенно, впиваясь ногтями в ладонь.

— Думаю, я догадываюсь, что именно она задумала.

Глава 24

Прежде у Рози редко выпадала возможность выбираться куда-нибудь за пределы тесной Филадельфии, ненавистной ей в ровной степени, как и люди. Если она вырывалась из городских тисков, то неизменно с семьей — зимние каникулы они проводили на горнолыжных курортах в Канаде или Аляске, в период летних могли уезжать на несколько дней во Флориду, несколько раз ей посчастливилось побывать даже в Лос-Анджелесе, но не более того. Отчасти Рози бывало завидовала матери, которая могла легко сорваться с места и уехать куда-угодно, ткнув пальцев в точку на карте, когда она была связана ограничениями, что скоро должны были ослабить свои путы.

Воображая себя в другом городе одной, особенно в излюбленном Нью-Йорке, Рози ощущала в самой мечте дух свободы, которого так сильно не хватало теперь. У неё осталась бы не более чем фамилия, связывающая с семьей и городом в целом, что было бы такой малостью, которая не смогла бы вернуть её к истокам даже коротким теплым воспоминанием, о котором не могло быть и речи. Оказавшись же в чужом и холодном Вашингтоне, куда девушка никогда не рвалась, не связывая этот город ни со своими мыслями, ни с самой собой, она испытала жгучее волнение и тревогу, сковавшие тело. Страх перед лицом вранья вернулся, но Рози не была намерена так легко сдаваться перед ним в этот раз.

Она не могла чувствовать себя потерянным в большом городе ребенком, когда сама взяла такси, заселилась в номер, а затем связалась по телефону с Сарой, чтобы обусловить встречу в офисе. Казалось, душа выворачивалась наизнанку с каждым произнесенным словом, в горле появился тошнотворный ком, а по всему телу разбежались мурашки, но Рози пыталась изо всех сил сохранять безмятежный вид, полон вполне естественной ей самой небрежной надменности. Воображать нужно было никого другого, как саму себя, примеряя к внешнему облику всего лишь чужое имя. Удивительно, но в попытке оставаться самой собой, у неё лучше получалось быть другим человеком.

В гостинице проверили фальшивый паспорт. Рози не была намерена оставаться надолго, но знала, что выполнение задуманного займет немало времени, а потому оплатила съем скромного номера лишь на одну неделю с намерением далее сменить эту комнату на другую в совершенно другом месте. Затем подготовила резюме, последовав советам Сары, не скромничавшей в своей помощи, что, по большей мере, была навязчивой, но такой необходимой теперь.

Заперевшись в номере одной, Рози заперлась и внутри себя. Не разобрав вещей и не освежившись после дороги, упала на мягкую аккуратно заправленную кровать и закрыла глаза. Под самую кожу въелось сомнение, которому отчаянно противилась, отвергала, боролась, но которое возвращалось вместе с призрачным прикосновением губ Дугласа к каждому миллиметру нежной кожи. Притрагиваясь подушечками пальцев к низу живота, ощущала там его, вместе с растекающейся болью, сравнимой с морскими прибоями, то наступающими, то отступающими. Его теплое дыхание, тихий шепот, касание рук. Действительность ещё никогда так сильно не напоминала сон.

Она чувствовала себя жалкой вруньей и подлой лицемеркой, будто невинный обман мог въесться грязью под кожу, к которой Дуглас больше ни за что не хотел бы прикоснуться снова, отвергнув девушку раз и навсегда. Рози ничего не стоило одуматься, купить билет на обратный поезд и вернуться, пока не стало слишком поздно, но с мыслями об этом она лежала прикованной к кровати. Путь обратно выдавался категорически невозможным. Сама мысль об этом была абсурдной, глупой и совершенно безрассудной. В конце концов, Рози сумела вернуться к убеждению, что дала Дугласу шанс открыться, который тот упустил.

Чем ближе она была к его секрету, тем более сомневалась, хотела ли его знать. Не вернись он к ней тем вечером и не останься на следующее утро, в ней ещё поддерживался бы огонь всеразрушающей обиды и злобы, но возвращение мужчины обозначало, что он сдался перед ней, признал свою уязвимость, сложил орудие жестокой отстраненности и вернул душе совершенно иное по своей природе волнение. Те несколько часов, проведенные вместе, Рози ощущала покой и смирение, что оказалось единственным, в чем она нуждалась, но теперь ею самой было разрушено и это.

Она сама не заметила, как вздремнула. Поднялась с кровати лишь спустя несколько часов, чтобы затем провести время в ванной, потом подготовить к следующему дню одежду и все необходимые документы и бумаги. Собраться с мыслями было не менее важно, чем в целом, поэтому Рози ходила из одного угла комнаты в другой, репетируя слова, разговаривала с отражением в зеркале, пока не начала кривляться, а затем сдалась — открыла профиль Чарли и посетила страницу Дугласа, чтобы пересмотреть его фото с убеждением, что их должно было связать не только теперешнее, но и сокровенное прошлое.

Утром времени для терзаний не оставалось. Без тени мыслей о Дугласе, Филадельфии и всем остальным, связанным с этим городом, Рози усердно собиралась, будто это всё не должно было стать спектаклем, где ей всего-то и оставалось, что импровизировать. Она заняла роль, а всё остальное было лишь декорацией, даже сами люди, не подозревающих о том, что были втянуты в её незатейливую игру.

Надела чёрный брючный костюм с пиджаком на одну пуговицу, под низом которого виднелась шелковая блуза нежно кремового оттенка с расстегнутыми верхними пуговицами. Спрятала в сумку чёрные туфли с острым носком на небольшом каблуке, чтобы затем сменить обувь перед самой встречей. Нанесла незатейливый макияж, следов которого почти и не было заметно, уступая естественной миловидности. Завязала волосы в низкий хвост, причесав их аккуратно набок. Рози была довольна собственным внешним видом, как никогда прежде. Она выглядела, как настоящая взрослая, что стало ещё более ощутимо, чем раньше. Отображение обманывало взор, сделавшейся вдруг уверенным и строгим. Рози посмотрела на себя и наконец-то вспомнила, какой стремилась прежде быть и что внезапно потеряла в своей слабости к Дугласу.

Перед выходом оглянулась. Смерила взглядом скромный гостиничный номер, не находя в четырех стенах себя, но тень Чарли Голдберг, которой вознамерилась притворяться, пока правда не просочилась бы наружу. Холодная постель, пустой шкаф и лишь хранившей некоторые личностные вещи умывальник — это место было чужим, и она не хотела к нему привыкать, как и к чему-либо ещё. Это была часть взрослой жизни, или, по крайней мере, её пробная имитация, во что Рози заставила себя поверить ради более убедительного вранья.

Купила себе стаканчик обжигающего крепкого кофе, прежде чем поймать такси и двинуться к офису. Рассматривая через испещренное разводами окно чужой город, прежде названный Дугласом домом, Рози подавляла внутри восхищение его масштабами и своеобразной красотой. В Филадельфии было не намного хуже, но единственным недостатком было, что тот город хранил в себе слишком много личностной обиды, а этот был свободным, в некоей мере чистым. Ей нравился запах отравляющего легкие выхлопного газа, которым полнились улицы, шум людей, переговаривающихся между собой или же по телефону, не замечая ничего вокруг, и скорость, с которой мир вращался вокруг, даже если стоял на месте.

Машина притормозила напротив высокого стеклянного здания, которых здесь хватало с излишком. Рози знала, что была в противоположной стороне от главных достопримечательностей города, и на самом деле её мало интересовал Белый дом или Капитолий. Она просто шла по стопам Дугласа, невзирая на то, насколько обманчиво опасным мог быть этот путь. Тем не менее, ей нравилась мысль о том, что он видел те же пейзажи из окна своего автомобиля, хоть и не задерживал на них взгляда. Она и сама не могла похвастаться тем, что знала достаточно хорошо родной город. Чем более привычна обстановка, тем более непримечательны любые детали в ней. И всё же душу согревал приятный трепет, что Рози пыталась унять вместе с самыми ненавязчивыми мыслями о мужчине.