Много снов назад

Рози же сделала всё, что могла гораздо раньше. Покончила с терпением, продиктованным приличием и неопределенностью, первой поцеловав Дугласа, первой намекнув на свои чувства, первой открывшись перед ним. Его стойкости хватило намного дольше, но кому от этого было лучше? Напускное благородство, шедшее в ногу с рассудительностью, лишь заключили неизбежность в клетку, из которой та выбралась никак не иначе, как через душевную боль.

— Ты так беспечен в отношении ко мне. Играешь с моей уязвимостью, — ответила мягко, не придавая голосу и намека на обвинение, укол которого Дуглас всё же сумел почувствовать. — Тебя бы не было здесь, если бы не те мои слова, — укоризненно заметила, наклонив голову в сторону.

— Так ты сказала мне это нарочно? — он аккуратно взял её ладонь в свою и переплел пальцы, что пробило на разрумянившемся лице девушки улыбку. Его беспечность, в сущности, её не оскорбляла, а напротив обдавала теплом. Видеть мужчину спокойным и совершенно ни о чем не жалеющим, было бальзамом на душу. Единственное, Рози всё ещё одолевало подозрение, что это не сможет продлиться долго. Укоренившееся в глубине души недоверие имело место в ожесточенно разбитом сердце.

— Нет, сгоряча, — она вторила ему в своей безмятежности. — Но это то, что я думала на самом деле. Ты будто действительно стал одним из них. Они, отец и эта отвратная Тринити, тобой так восторгались, что я не могла поверить, что и сама делала это прежде. Ты нравишься людям вроде них, и моя привязанность тебе либо же уподобляет меня им, либо отталкивает от того, кем ты есть на самом деле, — на её лице отобразилась знакомая озадаченность. Рози не давила, как это делала Кэрол, была в своем скрытом обвинении мягкой и ненастойчивой. Затеянный девушкой разговор увеличил между ними расстояние на один шаг, который Дуглас хотел одолеть, не пренебрегая более её чувствительным доверием.

— Что, если ни первое, ни второе убеждение неверно? — он чуть приподнялся с места, устроив удобнее подушку за спиной. — Я нравлюсь им не потому, что похож на них. Их привлекает моё отличие и чуждость. Тебя, они все думают, что знают, когда я по-прежнему остаюсь для них незнакомцем. Они не могут прочитать выражений на моем лице, моих намерений и искренних чувств. Я гость, а ты — своя. Меня они ещё хотят впечатлить, с тобой — не находят для этого смысла. Ты ведь понимаешь, о чем я?

Рози медленно покачала головой. Глаза её стали стеклянными, даже когда краешки губ дрогнули в слабой улыбке. Она не могла не понимать. Это было настолько справедливо и честно, что она даже удивилась тому, как сама не могла прийти к этому объяснению прежде. И затем улыбка Рози стала шире. Это было до глупости очевидно. И Дуглас улыбнулся в ответ, потянулся вперед и увлек её в поцелуй, придерживая теплыми пальцами круглый подбородок.

— Прости, — шепнула ему в самые губы, прежде чем он снова их бережно коснулся. Рози прикрыла глаза, воображая, будто явь была сном, иначе всё казалось слишком обманчиво хорошим.

Всё было слишком идеально даже для сна. Рози едва ли могла предположить, что Дуглас сломит ради неё собственное убеждение, пойдет наперекор самому себе, нарушит невидимую грань, которой боялся до дрожи внутри. Она разуверилась, разочаровалась, потеряла всякую надежду не только вернуть всё, как было, чего оказалось, очевидно мало, но получить большее, что, в конце концов, получила.

Рядом с ним она не могла думать о том, что это был её первый раз, от которого боль внизу растягивалась, как резина, отдавая покалыванием нервных окончаний. Или о том, что продолжала лежать полностью обнаженной рядом со старшим за неё мужчиной, для которого этот опыт не мог представлять ценности. Рози не думала о женщинах, с которыми он спал прежде, или о том, захочет ли он заниматься любовью с ней снова, потому что было достаточно тепла и взаимопонимания того самого момента, которого не могло нарушить что-либо.

Поэтому ей показалось, что лучшего времени для последнего объяснения не будет, и потому решила попытать судьбу и рискнуть разрушить всё терзаниями последних нескольких дней. Для Рози это было нечто сродни предоставления Дугласу последнего шанса, попытки предотвратить её затею прежде, чем та перевернула бы всё с ног на голову. И едва мозг пронзил ещё незаданный вопрос, девушка уже успела взволноваться тому, как тот испортит покой, которого она так долго и отчаянно ждала.

— Это должно что-то изменить? — спросила осторожно, начав издалека. Дуглас провел широкой ладонью по лицу, выпуская тяжелый вздох, взгромоздившейся камнем неуверенности на шею Рози.

— Смотря, что ты имеешь в виду, — он взял её за руку и начал перебирать костяшки тонких пальцев, касаясь всех линий на ладонях.

— Я смогу узнать о тебе больше, чем знаю теперь? — пальцы сжались вокруг его ладони, отвлекая внимание. Рози смотрела на Дугласа в упор, заглядывая в сами глаза с любопытством, если бы он вдруг надумал обмануть её на словах. — Ты знаешь обо мне и моих переживаниях всё. Я всего лишь хочу того же.

— Я расскажу тебе всё, что захочешь. Всё кроме периода жизни в Вашингтоне. Об этом лучше не вспоминать.

— Но почему? — в голосе пробились нотки возмущения. Рози отдернула ладонь, только чтобы опустить на грудь мужчины. Он проследил за ней взглядом, а затем снова перехватил. Дуглас напрочь не хотел отпускать её хоть на секунду, и ему было достаточно только чувствовать подушечками пальцев её нежную кожу, и более ничего не было важнее этого невесомого прикосновения. — Это несправедливо. Если бы это не имело значение, мне было бы безразлично. Но это привело тебя сюда. Произошедшее там привело тебя ко мне.

— Есть вещи, что стоит оставить в прошлом и более к ним не возвращаться. Я хочу вычеркнуть эту часть своей жизни из памяти и не вспоминать более никогда, будто того вовсе никогда и не происходило. Всё, чего я жду от тебя, это понимания, — Дуглас провел ладонью по её волосам, склонив послушную голову на своё плечо. — Пожалуйста.

Рози выдохнула, не добившись желаемого ответа. Внутри скрипнуло недовольство. Её вопрос ничего не нарушил, но в то же время ни к чему не привел. Давить она не находила смысла, как и закатывать истерики, как и выгонять его в ту же секунду из своей постели и дома. Ей было досадно, но куда досаднее стало бы, если бы она позволила ему после всего уйти. С этим сном Рози ещё не готова была расставаться.

— Ты куда-то собралась? — его полусонный взгляд обнаружил сложенный чемодан, когда Рози выбралась ненадолго из постели, только чтобы переодеться ко сну. Ей нравилось лежать, примкнув к его теплому телу, но обоих прошибал озноб холодных последних дней зимы, особенно ненавистных из-за своего непрекращающегося холода. Дуглас и сам надел нижнее белье, намеренный надеть и брюки с рубашкой, прежде чем Рози его не остановила, ловко выхватив из рук все вещи и бросив в другую часть комнаты. Долгий сладкий поцелуй не оставлял другого выбора, кроме как остаться.

— Уезжаю на несколько дней в Гарвард на день открытых дверей. Там меня встретит Реджи и проведет лучшую экскурсию. Затем останусь там, может быть, на несколько дней, — Рози стояла к нему спиной, с силой зажмурив глаза. Ложь отдавала с дрожью в руках и волнением в сердце. Голос звучал почти убедительно, поскольку не было возможности смотреть в глаза, и про себя девушка лихорадочно умоляла невидимые высшие силы подсобить ей в обмане его пронзительной внимательности.

— Не будешь учиться в Пенсильванском? — спросил с некой насмешкой, на которую Рози ответила ироничной улыбкой. — Здесь у тебя могло бы быть много перспектив.