Моё "долго и счастливо"

На дворцовой площади казнили троицу бедолаг - из криков глашатая я поняла, что это те, с арбалетами, напавшие на меня возле церкви.

Примерно тогда же в моём завтраке Проклятые, дисциплинированно пробовавшие всё, что я собиралась есть, нашли яд.

Я боялась за Беса, присосавшегося к вину ещё до этого - но котёнку всё было трын-трава. Наверное, этот яд на животных не действовал.

Тем же вечером на площади сожгли женщину и двух мужчин. Вроде тоже за покушение на королевскую невесту.

Я завесила окно мехами, закрыла дверь и заткнула уши, чтобы не слышать их криков.

Даже если приказ отдавал не Эдвард, а король-колдун, которому потребовались жертвы для заклинаний, я не могла понять, как Эд позволил. Он дорожил человеческой жизнью, всегда. Да, даже если они пытались меня убить, я, чёрт возьми, понимала, почему. И я жива. За что их?

Я была одна, совсем одна среди теней-Проклятых, среди куриц-служанок. Даже с Эдвардом я чувствовал себя одинокой. Он не хотел меня слышать. Он твердил, что обо всём позаботится. Говорил, что я не должна думать. Он дарил мне красивые, дорогие наряды и украшения. В ответ я не должна была спрашивать ни о чём, что творится за пределами дворца. Я не должна была думать. Хрустальная хрупкая кукла в дорогой упаковке.

Вечером после казни я сидела на шкуре у камина и грела руки. На мне была сорочка и обязательная меховая накидка. Убранные в косу волосы. Всё это складывалось в гротескную тень, скачущую по стене, потолку… Я не заметила, когда в тень вплелась ещё одна, тонкая, чужая.

– Здравствуй, Твоё Высочество, - произнёс незнакомый голос, а рука в шёлковой дорогой перчатке закрыла мне рот. Я чувствовала запах мороза, дыма и конского пота. И забавно - не боялась. Я устала бояться. Совсем. Ещё краем сознания отметила, что Проклятые почему-то даже не шевельнулись, хотя стоят в двух шагах.
– Или мне лучше сказать - королевская шлюха?

Меня рывком развернули, схватили за плечи.

Я рассматривала его лицо - тоже незнакомое. Мужчина, около сорока. Шрам на левой щеке. А так, может, был бы симпатичным. Не знаю. Меня никогда не привлекали мужчины настолько старше меня. С седыми волосами. С сеточками морщин на лбу и вокруг глаз.

И так остро пахнущие конским потом. Сколько дней он провёл в седле?

Меня опрокинули на пол и нависли сверху. Достаточно, чтобы, наконец, испугаться. И рассматривали - жадно, с нездоровым любопытством.

– Что, даже на помощь не позовёшь, девочка?
– почти нежно поинтересовался незнакомец, наклоняясь, и я замерла, не в силах отвести от него глаз.
– Давай, милочка. Кричи.

Щас. А то я не знаю, что даже если сорву голос, на помощь никто не придёт - кроме Эдварда. Но вероятность того, что наследный принц случайно проходит сейчас по коридору к моим комнатам, близка к нулю.

Что-то холодное коснулось моей шеи. Я скосила глаза - перстень. Странный. Светящийся. А незнакомец наклонился совсем уж близко ко мне и шепнул:

– Ну-ну, девочка, не дрожи. Я всего лишь хочу оставить послание от моего господина принцу-наследнику. Он побрезговал нашей принцессой ради какой-то простушки. Но тебе нечего бояться, крошка. Ты ведь даже можешь получить удовольствие. Или ты не любишь, когда с тобой грубо обходятся?
– и впился в мои губы.

Вот этого уж точно оказалось достаточно, чтобы скинуть оцепенение.

Я закричала, точнее, замычала, забилась, паникуя уже по-настоящему.

Мужчина засмеялся, прижимая светящееся кольцо к моей щеке. Не знаю, какого эффекта он ждал. Но, кажется, не того, что его отбросит к кровати.

Медальон Джоан мягко пульсировал у меня на шее и грел - я чувствовала сквозь сорочку.

– Не может быть, - пробормотал незнакомец во все глаза смотря на меня.
– Откуда у тебя…

Я нащупала рядом кинжал - минуту назад его не было, но я помнила, что что-то такое блестело у меня перед глазами, когда этот мерзавец меня целовал.

Мужчина поднялся и, не спуская с меня глаз, шагнул ближе, потянулся к моей шее.

Я замахнулась.

***

Моя сорочка промокла от крови. Руки болели от напряжения, а на груди наверняка остался жуткий ожог, но я пока его даже не чувствовала.

Я сидела на заляпанном кровью полу и методично давила на подушку, прижатую к груди, но в опасной близости от шеи мужчины-альбионца. Я ничего не чувствовала, кроме лёгкой вибрации медальона - всякий раз, когда мужчина пытался меня сбросить и подняться.

Когда дверь распахнулась, и в спальню влетел Эдвард, я даже не сразу осознала, что всё закончилось. Альбионца скрутили, а Эдвард держал меня, а потом суетился, осматривая, не ранена ли я, отпаивая меня какими-то настоями. Помню, он с трудом отобрал у меня нож.

– Ты обещал, что всё будет хорошо, - шепнула я, когда он, сорвавшись на крик, в очередной раз попросил меня “сказать хоть что-нибудь”.

Он уткнулся лицом в мою грудь, заставив вздрогнуть от боли и шептал, что это больше никогда-никогда не повторится, что никто никогда…

– Я не верю тебе, - шепнула я, и он вздрогнул так, будто я его ударила.

– Катрин, хорошая моя, пожалуйста, не говори так, я всё сделаю, чтобы ты была счастлива…

– Отпусти меня, - попросила я, повернувшись к нему.
– Эдвард, пожалуйста. Я больше не хочу. Я не могу. Не могу быть твоей куклой. Отпусти меня и прекрати это.

Он попытался поцеловать меня, но я отпрянула. Мне было больно, когда я увидела отражение такой же боли в его глазах.

– Нет, Катрин. Никогда.

Я отвернулась. Я думала, что он уйдёт.

Но он остался. И всю ночь обнимал меня.

Всю ночь он был рядом - жуть как много, по сравнению с теми крохами за последние дни, когда мы приводили время вместе.

Если бы он ушёл, я бы точно свихнулась.

Утром он по-прежнему был рядом и гладил меня по голове.

Я приподнялась, поймала его грустную улыбку и сказала:

– Сегодня я поеду за город. На весь день. Я не могу больше сидеть взаперти. Можешь приставить ко мне Проклятых или мертвецов, мне всё равно. Но я поеду.

Он долго смотрел на меня, потом кивнул.

– Хорошо, моя королева.

– И не называй меня так.

– Я люблю тебя, Котёнок.

Я промолчала.

***

Меня одели как королеву. Меня посадили в карету и везли по странно пустынному городу. Я с жадность выглядывала в окно, но Проклятые старательно заслоняли весь обзор.