Моё "долго и счастливо"

– Знаешь, Эдвард… Я на самом деле расстроюсь, если ты умрёшь.

Он долго не отводил взгляда, изучая моё лицо. Потом усмехнулся.

– Красивая ложь.

– Что, больше не веришь, что меня сразила великая любовь к тебе?
– отгрызнулась я.

Принц горько усмехнулся.

– После того, как ты чуть меня не убила по дороге в Бильгардию? Нет.

– А почему ты не оставил меня в Альбионе?
– помолчав, поинтересовалась я.
– Что там хотел за меня их король? Ты был готов заплатить?

Эдвард склонил голову на бок - привычный жест, когда не знает, как ответить, когда обескуражен.

– Не хотел видеть твою голову на пике.

Я, внутренне вздрогнув, улыбнулась.

– Красивая ложь.

– Я не лгу.

– Угу. Я тоже.

Эд моргнул и рассмеялся - тихо и горько, меня дрожь пробрала.

– Эдвард… у вас снова война с Альбионом?
– спросила я, когда он успокоился.
– И что…

– Неважно, Катрин. Ты будешь в безопасности здесь, - бросил Эд, беря с подноса кусочек пирога.

– А ты?

Он вскинул брови.

– Причём тут я? Катрин, пожалуйста, не надо делать вид, что тебя волнует моя судьба. Не хочу фальши.

Я открыла рот - возразить. И вдруг вспомнила.

– Эдвард… сколько мы с тобой уже знакомы? Ну, с той охоты у графа Сассекса?

Принц удивлённо посмотрел на меня, потом, помолчав, неуверенно ответил:

– Дней двадцать?

Да, в целом, где-то так. Может, чуть меньше, но это всё равно ничего не меняет.

Я опоздала. Срок, когда я могла что-то изменить, когда Эдвард ещё мог в меня влюбиться и вспомнить, истёк.

Я опоздала.

– Катрин? Что-то случилось?
– спросил Эдвард, ловя мой взгляд.
– Ты побледнела.

Я усмехнулась. Побледнела?

– Ничего. Просто вспомнила кое-что. Неважно.

– Что ты от меня скрываешь?
– поинтересовался принц, прищурившись.
– Катрин?

Я отодвинула кубок с вином.

– А ты?

Он отвёл взгляд.

Утром я смотрела, как он уезжает. Стояла на стене среди суетящихся солдат, смотрела, кутаясь в меховую накидку.

– Даже не думай сбежать, - сказал мне Эдвард вместо прощания.
– Я всё равно тебя найду.

Вот в этом я как раз не сомневалась.

Хотя… всегда оставались Изумрудные острова.

– Про вас слухи нелестные ходить будут, Ваше Высочество, - съязвила я в отместку.
– Что окрутила вас колдунья, приворотила. Снова.

Эдвард глянул на меня и фыркнул.

– Мне всё равно.

Первые лучи солнца - низкого, зимнего солнца - прокололи серые тучи, осветив маленький отряд принца. Я схватилась руками в перчатках за обледеневшую каменную стену. Там, вдалеке Эдвард - уверена - обернулся… В следующее мгновение все они пропали: и Проклятые с принцем - в портале, и лучи - за тучами.

Я отпустила камень, подобрала юбки и поспешила к лестнице.

***

Все три следующих дня я возилась с Аленом - безуспешно пыталась привести его в чувство. Эдвард действительно сделал всё, чтобы я сидела в его замке - мне не разрешалось выходить за пределы стен, что красноречиво показали Проклятые в первый же вечер - скрестив копья, когда я попробовала выйти за ворота. Я не стала испытывать их терпение. Пока.

Ален в себя не приходил. А ведь он был моей единственной надеждой выбраться из этого долбанного Средневековья. И эта “надежда” вела себя хуже забитого щенка.

Не помогало ничего. Я с ним разговаривала, я его уговаривала, я, наконец, кричала. Но он по-прежнему боялся меня до безумия, хотя… нет, вру. Чуть меньше, чем до безумия. По крайней мере, когда в комнату вдруг забредал кто-то посторонний вроде стражника или служанки, он прятался за мной, обнимая мои ноги, точно прося защиты.

И панически боялся воды. И огня. Не знаю даже, чего больше. К камину никогда не подходил, сколько бы ни звала.

В общем, всё было грустно.

И скучно.

Слуги со мной почти не разговаривали, подслушивать их я пыталась, но некоторые фрэснийские обороты от меня пока ускользали. А стражники, даже живые, а не Проклятые, вообще редко рот открывали.

В общем, думала я, что сдохну тут от скуки в обществе помешавшегося Алена, и услужливых фрэснийцев.

Как бы ни так.

Вечер был тихим, спокойным - до крика. Я уже выходила из себя из-за неизвестности и безысходности. Потому, когда дверь в спальню тихонько отворилась, я чуть не послала позднего гостя… далеко.

Гость, а точнее, гостья, аккуратно закрыла дверь, повернулась ко мне и облегчённо выдохнула:

– Катрин. Слава богу, слухи не врут. Это ты.

Я смотрела на неё, не веря глазам. И с трудом выдавила, когда она, улыбнувшись мне и Алену, поспешила к камину греть руки.

– Привет, Джоан. Хороший вечер, правда? Был.

***

– Катрин. Я не желаю тебе зла…

– Все желают, а ты исключение?
– фыркнула я, подходя к столу.
– Серьёзно, Джоан, что ты от меня хочешь? Всё, я поняла, ты раз десять сказала, что слухи обо мне и отношение Эдварда не твоя вина. Угу. Типа верю. Чего явилась-то?

Джоан встала, сделала попытку подойти ко мне и остановилась. Ален, вечно прятавшийся от всех незнакомцев у меня в ногах, сейчас встал впереди меня, глядя на принцессу… очень красноречиво.

– Метаморф?
– выдохнула Джоан.

– Угу, - отозвалась я.
– Его зовут Ален. И он мой друг.

– Значит, это правда… Так это же прекрасно!
– шепнула девушка, и, поймав мой взгляд, осеклась.

– Прекрасно?
– протянула я.
– Для чего?

Джоан шагнула обратно к камину, и Ален расслабился. Даже сел обратно на пол.

– Катрин, ты знаешь, что сейчас война…

– Да, и тем более странно, что ты тогда делаешь в замке врага, - перебила я.

Джоан укусила губу.

– Но ты же никому не скажешь? Что я здесь.

Я смотрела на неё.

– Ближе к делу, Ваше Высочество.

– Катрин, не знаю, как воюют в твоём мире, - зачастила принцесса.
– Но у нас используют магию. Особенно мой отец. Пусть Святой Престол и против…

– Ещё ближе.

– У фрэснийского короля и его сына не останется шансов кроме как воспользоваться Древним кругом.