Мое прекрасное искупление (др. перевод)

Мы запаковали свои вещи, и пока Томас спускал сумки вниз, я пыталась привести в порядок свои волосы. Заправила постель, сняв грязное белье, и прежде чем уйти, еще раз окинула комнату тоскливым взглядом. В этом месте все и началось, чем бы оно ни было.

Я спустилась по лестнице, ухмыляясь от вида Томаса, стоящего у плиты, и его отца, державшего в руках солонку и перечницу.

Джим пожал плечами.

– Никто кроме Томми не умеет делать такой же омлет, как и Диана, так что я пользуюсь возможностью при любом выдавшемся случае.

– Однажды и я его попробую, - ответила я, улыбаясь еще шире, когда Томас повернулся ко мне и подмигнул.

– Где прачечная?

Джим поставил специи на стойку и подошел ко мне, протягивая руки.

– Давай сюда.

Мне неловко отдавать Джиму полотенца, которые были на нас прямо перед тем, как мы занялись лучшим сексом в моей жизни, но мне не хотелось спорить или объясняться, так что я просто отдала их ему.

Потом подошла к Томасу и обняла его за талию.

– Если бы я знала, что ты умеешь готовить, то не стала бы спускаться так быстро.

– Мы все умеем готовить. Мама научила меня. А я уже обучил мальчиков.

Масло в сковородке зашкварчало и брызнуло на меня. Я отскочила и затрясла рукой.

– Ауч!

Томас бросил лопатку на стойку. Взял мою руку в свои и начал ее осматривать.

– Ты в порядке?
– Спросил он.

Я кивнула.

Он поднес мою руку к губам, целуя каждый пальчик. Я с трепетом наблюдала за его действиями, так отличающимися от его обычного поведения в офисе. Никто бы не поверил своим глазам, если бы увидел его готовящим на кухне отца и целующим мой ожог.

– Ты тоже один из мальчиков, - произнесла я, когда он повернулся проверить омлет.

– Я пытался втолковать ему это годами, - появился из коридора Джим.
– Видела бы ты, как он впервые собирал Трэвиса в начальную школу. Он суетился, точно их мамочка.

– Я искупал его накануне вечером, а он проснулся весь чумазый.
– Томас нахмурился.
– Мне пришлось умыть его четыре раза, прежде чем отправить на автобус.

– Ты всегда заботился о них. Не думай, что я не замечал, - сказал Джим с ноткой раскаяния в голосе.

– Я знаю, что ты замечал, пап, - ответил Томас, чувствуя себя некомфортно из-за обернувшегося разговора.

Джим скрестил руки на округлом животе, указав один раз на Томаса, а потом прижал палец к губам.

– Помнишь первый день Трэва? Вы дружно избили Джонни Бэнконича за то, что тот довел Шепли до слез.

У Томаса вырвался смешок.

– Я помню. Многие пацаны отхватили от братьев Мэддокс.

По лицу Джима растянулась гордая улыбка.

– Потому что вы, мальчики, всегда стояли друг за друга горой.

– Точно, - согласился Томас, пополам складывая омлет на сковороде.

– На свете нет ничего, с чем бы вы ни справились вместе, - произнес Джим.
– В один миг ты мог надрать одному из своих братьев зад, а в другой, уже избивал любого, кто посмел посмеяться над этим. Не важно, что каждый из вас совершил в жизни, это не сможет повлиять на отношения между вами. Запомни, сынок.

Томас долгое время смотрел на своего отца, после чего прочистил горло.

– Спасибо, пап.

– Ты нашел себе хорошенькую девочку, и думаю, что она гораздо умнее тебя. Не забывай и об этом тоже.

Томас выложил омлет Джима на тарелку и протянул ее отцу.

Джим хлопнул Томаса по плечу и понес свою тарелку на обеденный стол.

– Хочешь?
– Спросил Томас.

– Пожалуй, я просто возьму кофе в аэропорту, - отказалась я.

Томас усмехнулся.

– Уверена? Я делаю потрясный омлет. Ты не любишь яйца?

– Люблю. Просто еще слишком рано для еды.

– Хорошо. Значит, когда-нибудь я приготовлю его тебе. Камилла ненавидела яйца… - Он осекся, мгновенно пожалев о своих словах.

– Понятия не имею, зачем это сказал.

– Потому что ты думал о ней?

– Просто вырвалось.
– Он взглянул по сторонам.
– Я веду себя странно, когда приезжаю сюда. Во мне словно живут два разных человека. Когда ты приезжаешь к родителям, чувствуешь себя по-другому?

Я покачала головой.

– Нет, я всегда бываю собой.

Томас обдумывал мои слова, потом кивнул, опустив взгляд.

– Нам, наверное, уже пора выезжать. Пойду, проверю Тейлора.

Он поцеловал меня в щеку, развернулся и скрылся в коридоре. Я прошла в гостиную и выдвинула стул рядом с Джимом. Стены были украшены покерными фишками, фотографиями собак и игроков в покер.

Джим молча наслаждался омлетом с сентиментальным выражением лица.

– Просто удивительно, как сильно еда напоминает мне о жене. Она очень вкусно готовила. Чертовски вкусно. И когда Томас делает ее омлет, у меня складываются ощущения, что она до сих пор рядом.

– Вы, должно быть, скучаете по ней, особенно в такие дни, как сегодня. Когда Ваш самолет?

– Позже, милая. Я поеду с Трентом и Ками. Еще с Тайлером. У нас один рейс.

Ками. Интересно, почему Томас не зовет ее так.

– Здорово, что мы сможем вместе поехать в аэропорт.

Томас и Тейлор стояли у входной двери.

– Ты идешь, детка, - позвал Томас.

Я поднялась со стула.

– Увидимся вечером, Джим.

Он подмигнул мне, и я поспешила на выход. Томас придержал дверь для Тейлора и меня, после чего мы дружно пошли к машине Трэвиса.

До рассвета оставалось два часа, и весь Икинс, казалось, был погружен в сон. Единственные звуки исходили от наших ботинок, ступающих по замерзшим капелькам росы на траве.

Засунув руки в передний карман толстовки, я поежилась.

– Извини, - начал Тейлор, нажав на разблокировку автомобиля, и еще раз, чтобы открыть багажник.

Томас открыл для меня дверцу, а потом отправился к задней части автомобиля.

– Мне следовало прогреть машину, - продолжил Тейлор, встав рядом с открытой водительской дверью.

– Ага, было бы неплохо, - заметил Томас, убирая наши сумки в багажник.

– Ночью я не мог уснуть. Сходил с ума, переживая, что Фэлин не приедет.